власти, что должно было стоить для старушки весьма серьёзных усилий. Может быть, она даже не смогла бы так тщательно подчищать мысли окружающих…
Гисборн, по своему обыкновению, не ограничился необходимыми кинжалом и топором, а впридачу увесился разнообразным холодным оружием с ног до головы, как новогодняя ёлка маньяка, и вознамерился сделать то же самое с Йованом.
— Нет, нет, нет и ещё раз нет! — запротестовал тот, яростно отмахиваясь. — Чем больше рядом со мной острых предметов, тем меньше вероятность сохранить конечности.
Из-за препираний по этому поводу выход отсрочился на четверть часа, что вывело Гая из себя.
— Вдова может вернуться в любой момент, а ты задерживаешь нас по пустякам!
— Так перестань пихать мне эти ножи!
Наконец Йован решил прибегнуть к последнему доводу и заявил, что благодаря Сайласу теперь не может даже смотреть ни на что режущее. Хотя он и не возлагал на этот аргумент больших надежд, Гай тут же сдался, вручив ему в качестве замены пару пистолетов.
— Вот почему нельзя обойтись одним? — продолжал ворчать Йован, когда они выходили из дома. — Я тебе не американский полицейский, чтобы стрелять сразу из двух.
В этот момент обнаружилось новое препятствие: Ганнибал, до недавних минут маячивший возле дома, куда-то исчез, а без него найти дорогу в заколдованном лесу было невозможно. Пока Гисборн бегал по округе в поисках пса, прошло ещё добрых пятнадцать минут. Какой-то смельчак, видимо, желая унести тело Аманды, выглянул из-за угла, но увидел стоящего у дверей бара Йована и тут же умчался.
Наконец Гай вернулся с Ганнибалом, который растерял весь свой энтузиазм и неохотно трусил рядом с хозяином, всем своим видом выражая недовольство.
Из деревни они вышли без происшествий, но не так быстро, как хотелось бы: приходилось с осторожностью проходить мимо домов, чтобы не быть замеченными. Вдова сейчас могла оказаться у кого угодно, или же кто-то мог заметить подозрительную вылазку и сказать об этом при ней.
На лесной дороге в этом плане было поспокойнее, но едва деревня оказалась достаточно далеко, Гисборн остановился.
— Теперь иди вперёд один. Робин должен увидеть только тебя. Через час-полтора я отправлюсь к дубу.
— Не нравится мне эта идея, — вздохнул Йован. — Мы ведь оба знаем, что со мной ничего никогда не бывает по плану.
Он не ждал, что внезапно найдётся что-то получше, однако от традиции поныть перед тем, как приступить к действиям, отказаться не смог. Гай, не ответив, просто сел на обочине дороги и сделал вид, будто рядом никого нет.
Йован ещё немного постоял на месте, но вскоре понял, что не дождётся даже пожелания удачи, и поплёлся вперёд. Он несколько раз оборачивался, пока плохо различимый в темноте силуэт Гисборна не исчез из виду.
«Ничего, — мысленно утешил он себя. — Шататься по лесу не так стрёмно, когда ты бессмертный».
Впрочем, это не успокаивало до конца. Колдовской холод ощущался даже сквозь куртку, которая оказалась куда бесполезнее, чем Йован надеялся, и дрожь, хоть она и не была вызвана страхом, нагнетала на него мрачное настроение.
Минут через двадцать он решил, что отошёл на достаточное расстояние, чтобы начать шуметь, наступил на сухую ветку, громко покашлял и принялся ждать. Никто не появлялся. Выругавшись по себя, он сошёл с дороги и немного углубился в чащу, то и дело оборачиваясь, чтобы не потерять за массивными обросшими стволами асфальт, истрескавшийся и частично покрытый землёй. Когда дорогу стало едва видно, он остановился. Гуд всё ещё не спешил выходить.
— Ро-о-обин, — негромко позвал Йован.
В кустах зашуршало, но, к его большому разочарованию, оттуда вышмыгнул ёж и возмущённо зафыркал. С торчащими иголками и злобным взглядом зверёк мог бы выглядеть угрожающе, если бы не был размером с два кулака.
Йован присел на корточки и посмотрел в немигающие чёрные глаза.
— Ну чего ругаешься? Я иду себе спокойно, никого не трогаю, а ты так… Эй-эй, куда?!
Ёж вдруг с шипением метнулся в его сторону, быстро перебирая лапами. Такому внезапному броску и зловеще приоткрытой зубастой мог позавидовать даже крокодил. Чтобы спастись от подобной атаки, нужно было обладать реакцией и ловкостью антилопы, но Йован был всего лишь человеком. Вскочив, он запнулся то ли о корень, то ли о собственную ногу, и упал бы, но за спиной оказалось что-то мохнатое. В его воображении сразу возник голодный гризли, и он, быстро рассудив, что если ёж всего лишь откусит ногу, то медведь проглотит целиком, отпрыгнул в сторону наименьшего зла. Однако испуг Йована мигом пропал, стоило ему обернуться. Из драной шкуры смотрело знакомое прогнившее до черноты лицо.
— О, Тук, рад тебя видеть!
Глава XXVII. Семисотлетний дуб
Монах стоял неподвижно, будто не узнавая Йована. Выцветшие глаза с серыми прожилками казались сделанными из мрамора, а лицо и руки — слепленными из глины вперемешку с грязью, ещё не высохшими и лоснящимися от влаги.
— Помнишь меня?
Тук даже не шевельнулся, однако то, что он не напал сразу, вполне можно было принять как положительный ответ.
— Отведи меня к Робину, — попросил Йован. Ему хотелось бы сперва попробовать выведать у мертвеца какую-нибудь информацию, но он опасался, что Гуд окажется где-то неподалёку и узнает о предательстве одного из своих слуг.
Прошло несколько минут, прежде чем Тук кивнул. Но он не спешил двигаться — оказалось, что это была реакция на первый вопрос.
— Отведи, — Йован пальцами изобразил ходьбу, а потом указал на себя, надеясь, что до монаха так дойдёт быстрее, — меня к Робину.
Мертвец некоторое время смотрел на него тупым взглядом, а потом взял за рукав и потянул за собой. На пути росли невысокие, но густые кусты высотой примерно по колено. Тука это ничуть не смутило: он бодро шагнул в заросли, не обращая внимания на колючки, зацепившие его уже порядком изодранную шкурку-накидку.
— Чувак, давай без рук!
Йован попытался вырвать запястье из хватки, но окостеневшие пальцы только сжались крепче. Ему оставалось только смириться и поблагодарить свои длинные рукава за спасение от прямого контакта с кожей зомби.
От быстрой ходьбы, местами переходящей на бег, стало в несколько раз холоднее. Но сколько бы он не просил Тука замедлиться, тот как будто не понимал, чего от него хотят.
— Твой хозяин заколдовал лес, — пытался объяснить Йован. — Чем больше тепла производит моё тело, тем сильнее становится мороз. Ты знаешь, что это такое? Помнишь зимы, снег?
Монах то ли не помнил, то ли просто не желал тратить свои скудные мозговые ресурсы на нытьё какого-то там живого человечишки. Как бы
