Он сидел внутри затвердевшего снежного кома, и рискуя вместе с ним скатиться в пропасть, пронёсся вниз по склону горы и теперь, выйдя на свободу, мчался во весь дух в сторону Кассоне.
Было половина первого ночи.
Доктор, не видя Пескада и опасаясь, что его ранили, позвал его.
– Пескада нет! – ответил Матифу.
– Как нет?! Где же он?!
– Он сказал, что пойдёт за помощью.
– Как же он сумел уйти отсюда?!
– А в снежном коме.
И Матифу рассказал доктору, как было дело.
– Молодец! – воскликнул доктор. – Мужайтесь, друзья! Мы ещё им покажем!
Камни продолжали сыпаться на головы нападающих. Но и этого нового средства защиты хватило ненадолго – камни подходили к концу.
В три часа отряд доктора, унося своих раненых, отступил из "Каса Инглеза", которую тут же захватили бандиты. У Зироне было убито человек двадцать, однако численное превосходство всё ещё оставалось на его стороне. Поэтому маленький отряд доктора не мог идти напролом и вынужден был карабкаться по нагромождению застывшей лавы, шлака и пепла, вверх по склону главного конуса, на вершине которого зияла огненная пасть кратера.
Отряд вместе с ранеными, задыхаясь в сернистых парах, которые ветер гнал на них сверху, поднялся на двести пятьдесят метров, до кратера оставалось не больше пятидесяти метров.
Начинало светать, и первые отблески солнца озарили вершины Калабрийских гор, возвышавшихся над восточной частью Мессинского пролива.
Однако положение доктора и его отряда было настолько безнадёжным, что теперь и дневной свет не мог им помочь. Они продолжали отступать, взбираясь по откосам вулкана, отстреливаясь последними патронами и сбрасывая на бандитов обломки скал, которые Матифу сталкивал вниз с нечеловеческой силой. Казалось, для них уже всё было кончено… как вдруг у подножия конуса раздались выстрелы.
В шайке Зироне произошло замешательство, затем бандиты повернули назад и бросились удирать со всех ног.
Они увидели приближавшийся отряд жандармов, которых привёл Пескад.
Смелому парню даже не пришлось добираться до Кассоне. Жандармы, услышав стрельбу в горах, сами направились туда. Пескад встретил их на дороге и привёл к "Каса Инглеза".
Теперь в наступление перешёл отряд доктора. Матифу как смерч налетел на убегавших бандитов и, уложив на месте двоих, бросился на Зироне.
– Браво, мой Матифу, брависсимо! – закричал подоспевший в эту минуту Пескад. – Так его! Положи его на обе лопатки! Внимание, внимание, господа! Начинается борьба! Зироне против Матифу!
Зироне, услышав голос Пескада, свободной рукой выхватил револьвер и выстрелил в него.
Юноша упал.
Тут произошло нечто ужасное. Матифу схватил Зироне за шиворот и, едва не задушив, поволок за собой. Бандит не мог даже сопротивляться.
Тщетно доктор, который хотел взять Зироне живым, кричал великану, чтобы тот оставил его. Петер и Луиджи бросились к Матифу, но ничего не могли сделать. Матифу никого не видел, ничего не слышал. Он знал только одно… Зироне, может быть, убил Пескада! Силач был вне себя. Он даже не смотрел на жалкое подобие человека, которое держал перед собой на вытянутых руках.
Добежав до отверстия одного из кратеров, Матифу с размаху швырнул Зироне в огненный колодец.
Пескад, довольно серьёзно раненный, полулежал на коленях у доктора, который, осмотрев его рану, перевязывал её. Матифу подошёл к ним. Крупные слёзы катились по его щекам.
– Ничего, мой Матифу, не бойся! Обойдётся, – еле слышно прошептал Пескад.
Матифу взял его на руки, как ребёнка, и начал спускаться вниз по склону вулкана. Остальные последовали за ним. Жандармы тем временем переловил" уже почти всех бандитов и охотились за последними.
Шесть часов спустя доктор и весь его отряд, возвратившись в Катанию, уже поднимались на борт яхты "Феррато".
Пескада уложили в постель в его каюте. Доктор Антекирт лечил больного, а Матифу был его сиделкой. Лучшего ухода нельзя было и представить. К тому же рана Пескада – пуля застряла в верхней части плеча – оказалась не очень опасной. Выздоровление было лишь вопросом времени. Когда Пескаду полагалось уснуть, Матифу рассказывал ему сказку, всегда одну и ту же, и друг засыпал крепким сном.
Итак, доктора постигла неудача. Правда, он и его отряд не попали в руки разбойников, но Зироне был убит, тогда как доктору важно было взять его живым, чтобы узнать замыслы Саркани. И виноват в этом был Матифу. Но как сердиться на него?
Доктор пробыл в Катании ещё неделю, но ему так ничего и не удалось узнать о Саркани. Если тот и намеревался приехать в Сицилию, чтобы встретиться с Зироне, то, услышав о происшествии в горах и гибели своего сообщника, конечно оставил это намерение.
Восьмого сентября яхта «Феррато» вышла в море и быстро понеслась по направлению к острову Антекирта. Вскоре доктор и его друзья были уже на острове.
Здесь доктор, Петер и Луиджи хотели ещё раз тщательно продумать план отмщения, ставшего делом всей их жизни. Теперь прежде всего надо было разыскать Карпену, который без сомнения знал, где находятся Саркани и Силас Торонталь.
Испанец не участвовал в нападении, он оставался в харчевне Санта-Гротта и не попал в руки жандармов; однако удача эта была кратковременной.
Действительно, через десять дней один из агентов доктора донёс ему, что Карпену арестовали в Сиракузах, но не как сообщника Зироне, а за убийство, совершённое им пятнадцать лет назад ещё в Малаге; тогда же ему пришлось бежать из Испании и поселиться в Ровине.
Через три недели Карпена, выданный испанским властям, был приговорён к пожизненной каторге. Его отправили на марокканское побережье, в Сеуту, где находится одна из крупнейших каторжных тюрем Испании.
– Наконец-то один из этих негодяев угодил на каторгу! Надеюсь, он останется там до самой смерти! – воскликнул Петер, услышав об этом.
– До самой смерти! Ну нет! – ответил доктор. – Из-за него погиб на каторге Андреа Феррато, но Карпена умрёт не там!
Двадцать первого сентября, через три недели после событий, разыгравшихся в Катании, паровая яхта "Феррато", подгоняемая крепким северо-восточным бризом, рассекала воды Гибралтарского пролива, проходя между мысом Европа, английским владением на испанской земле, и мысом Ла-Альмина, испанским владением на марокканской земле. Если верить мифологии, Геркулес, сей предшественник инженера Лессепса, расколол здесь ударом палицы прибрежные скалы, и воды Атлантики хлынули в Средиземное море, образовав пролив в четыре лье шириной.
Все это Пескад не преминул бы сообщить своему другу Матифу, показав ему на севере Гибралтарскую скалу, а на юге – гору Эль-Хорра. Два каменных столба – Кальпе и Авила – до сих пор напоминают нам о знаменитом герое мифологии. Без всякого сомнения, Матифу оценил бы такой "фокус", но зависть ни на минуту не закралась бы в душу скромного и простодушного гиганта. Геркулес из Прованса почтительно склонил бы голову перед сыном Юпитера и Алкмены.
