Ведь буквально только что Хоро плакала у него на груди, прижимаясь к нему изо всех сил. Она положилась на него в самый мучительный момент; а когда этот момент остался позади, ей уже стало необязательно оставаться подле него больше, чем необходимо. В конце концов, Хоро вполне могла думать и действовать самостоятельно. Если ей нужно время, чтобы привести воспоминания в порядок, – что ж, хорошо.
Лоуренс большим пальцем стер влагу из уголка глаза Хоро, а потом вместо слов утешения показал ей, где кувшин с водой.
– Вино сейчас не пей.
Если сейчас она не выдержит и напьется на ночь глядя, ничего хорошего не получится.
На красном от слез лице Хоро появилась неловкая улыбка.
– Дурень.
– Когда я соберусь на улицу, дам тебе знать.
Припомнив, что было в Ренозе, он поколебался, но все же легонько обнял Хоро и встал. Пока он не вышел из комнаты, Хоро сидела неподвижно на уголке кровати и смотрела на него.
Закрыв за собой дверь, Лоуренс вздохнул – но не потому, что тревожился за Хоро.
Печальное послание, оставленное Миюри, достигло той, кому было предназначено, завершив тем самым эту часть истории; однако история живущих здесь и сейчас была в самом разгаре.
– Есть минутка? – спросил стоявший возле лестницы Рувард, оторвавшись от стены.
Когда Лоуренс кивнул, он добавил: «Идем ко мне в комнату», – и пошел вниз.
Командир банды наемников, людей, которые убивали и умирали, покупали и продавали рабов, тем не менее сам открыл Лоуренсу дверь с вежливым «Прошу». Вообще-то это была работа молодого паренька, стоящего у входа в комнату. Поэтому паренек был удивлен дважды: тем, что у него отобрали работу, и тем, что ее сделал сам командир.
– Все в порядке, не нервничай, – шепнул ему Рувард, прежде чем войти в комнату.
Проходя мимо Лоуренса, он показал ему ладонь.
– У меня самого до сих пор руки трясутся.
Те, кто ведут людей в бой, ни за что не позволят другим увидеть дрожь своих рук. Пойдя против привычки и показав это Лоуренсу, Рувард выказал ему самое большое уважение, какое только мог.
Точнее – уважение к Хоро, а затем уж к Лоуренсу, приведшему Хоро.
– Я все еще не знаю твоего имени.
Рувард жестом пригласил Лоуренса сесть на стул, сам сел на другой.
– Лоуренс. Крафт Лоуренс.
– Крафт Лоуренс. Хорошее имя. Из Полана?
Его умная манера речи пристала гораздо более зрелому человеку, чем он выглядел. Терять бдительность, имея с ним дело, было крайне опасно.
– Нет, из Ровена.
Рувард кивнул. Будучи наемником, повидавшим немало полей сражений, он знал названия стран лучше, чем многие из бродячих торговцев.
– Торговец из Ровена, говоришь… Значит, ты находишься в этом городе в нарушение своих приказов?
Стало быть, он знал название «Торговая гильдия Ровена». Более того, он знал, как город Леско выглядел в глазах людей из этой гильдии. Столь необычная осведомленность радовала и в то же время страшила.
– Совершенно верно, поэтому здесь я никто.
Лоуренс заметил, что после этих слов Рувард испустил едва заметный вздох облегчения. Он попытался понять, что это значит, но тут раздался стук в дверь. Вошел тот парнишка, что был у двери раньше; в руках он держал поднос с винными кувшинами и простыми глиняными чашками.
– Что ж, давай выпьем. Если опасаешься яда, я могу отпить из обеих чашек.
– Нет, это не требуется.
Шутка была несмешная, но Лоуренс все равно посмеялся: подойдя к подносу, чтобы взять свою чашку, он ощутил, что Рувард нервничает.
Рувард тоже засмеялся, словно пытаясь скрыть смущение.
– За случайные встречи, меняющие судьбы, – и Рувард поднес чашку к губам.
Лоуренс тоже отпил из своей чашки и тут же понял, что вино превосходное.
В безмолвном изумлении он уставился на чашку. Рувард улыбнулся улыбкой довольного хозяина.
– Жаль, однако, что отца и деда сейчас с нами нет.
Какое-то время Рувард молча сверлил взглядом стол, должно быть, подыскивая слова, и наконец произнес:
– Я до сих пор не могу поверить. Куда разумнее предположить, что ты какой-нибудь мошенник, и все это – твой хитрый трюк.
Лицо его улыбалось, но он явно был озадачен.
Лоуренс счел нужным повести разговор помягче.
– Я ожидал, что ты так можешь думать.
На этот прямой ответ Рувард кивнул. Потом кивнул сильнее, прокашлялся и сказал:
– Когда человек сражается с рассвета до заката, иногда он оказывается на грани между этим миром и следующим.
Лоуренсу эти слова отнюдь не показались бессмысленной болтовней. Даже ему, неверующему, безлунными ночами под непрекращающиеся дожди иногда виделись лица его умерших товарищей-торговцев возле дороги.
– То ли Господь, то ли ангел смерти, не знаю, но часто кто-то подсказывает нам, что прямо впереди подстерегает смерть. Я знаю, среди таких, как мы, подобных историй особенно много. Но многие считают, что это не Господь протягивает нам руку помощи, а… что-то другое. То есть…
Упершись глазами в стол, он вздохнул, словно в нерешительности, стоит ли продолжать.
Потом сделал глубокий вдох и таки сказал:
– …То есть что-то связанное с нашим флагом.
На алом флаге, висящем на стене, был вышит воющий в небо волк.
Многие банды наемников выбирали своими символами зверей. Волк был любим – он олицетворял силу и в то же время мудрость.
Рувард, несомненно, многократно спасался в безнадежных ситуациях благодаря, как он считал, силам превыше человеческих. Конечно, именно поэтому он смог не вздрогнуть при виде ушей Хоро.
– Очень даже возможно, так и есть. Или это она?..
– Ты про Хоро?
От этой реплики Лоуренса Рувард на миг задеревенел.
– …Ее можно так просто звать по имени?
Судя по взгляду, который Рувард кинул на потолок, он не шутил.
– Ей не нравится, когда ее называют богиней и почитают как богиню.
Рувард поднял бровь – он явно был в затруднении – и медленно выдохнул. Потом издал смешок, оскалив зубы, положил руку на лоб и покачал головой.
– Быть может, во мне и впрямь течет та же кровь. Я по-прежнему терпеть не могу, когда меня зовут командиром.
Конечно, это было сказано как шутка, однако при упоминании крови лицо Лоуренса чуть напряглось.
– Да, кое-кто из моих людей серьезно верит, что нашими предками были волки, однако отец и дед всегда это твердо отрицали, до гнева.
– До гнева?
– Да. По-видимому, наш предок, основатель банды, повстречался с неким волком. Они много раз спасали друг друга, а потом вместе основали банду. Того волка звали Миюри.
Вот, значит, как было дело.
Лоуренс кивнул Руварду, и тот продолжил:
