И я соскальзываю. Опрокидываюсь. Падаю.
Обратно, вниз по склону.
Прямо к волкодавам.
Я лежу на спине. На твердой плоской скале. Горячей скале. Жара шипит вокруг меня. Поджаривает меня. Мои кости болят. Глаза тяжелые. Сухие. Я щурюсь одним открытым глазом. Очень ярко. В затылке пульсирует тупая боль.
Я стону.
Неро каркает. Я чувствую его вес на своем животе.
Запах псины, тяжелое дыхание, горячие и близкое. Шершавый язык лижет мое лицо. Мои глаза распахиваютца. Голубоглазый волкодав стоит надо мной.
— Аааа! — я отползаю и вскакиваю на ноги. Неро кричит от волнения.
Собака пятитца, скуля. Он останавливаетца. Садитца в шести футах от меня. Его длинный розовый язык вывален из пасти, с которого капает слюна. Я хмурюсь. Это — он... чё…улыбаетца мне што ли? Почти сразу же я замечаю, што одно ухо у него опущено. Правое.
Голубые глаза. Одно ухо опущено. Прям как у Траккера. Как у волкодава Мерси, Тракера. Но... как такое может быть? Дом Мерси в Междуручье должно быть в неделях пути отсюдова.
— Траккер? — говорю я.
Он встает. Лает два раза. Делает несколько шагов в мою сторону. Неро каркает со своего насеста на соседней скале.
— Траккер! — говорю я. — О боже,Траккер, это ты! Што ты...
Воздух рассекает стрела. Я пригибаюсь. Траккер отпрыгивает. Стрела едва не угодила ему в левый бок. Я гляжу назад, штобы понять кто стрелял.
Это Лью. Стоит на самой вершине хребта. Он собираетца вновь выстрелить.
— Нет! — кричу я. — Подожди! Не стреляй!
Слишком поздно. Затем Лью спрыгивает вниз, кричит и размахивает руками. Стрела рикошетит от скалы.
И я кричу: — Лью, остановись! Все в порядке! Не стреляй!
Неро летает повсюду, крича и каркая.
А Траккер убегает. Я вижу его задранный к верху хвост, как он удирает в Пустыню.
— Черт, — ругаюсь я. — Ой!
Резкая боль в затылке. На голове приличная шишка, которая отдаетца болью, когда к ней прикасаешься.
И тут я замираю, как вкопанная. Не больше, чем в десяти футах от меня, два волкодава. Ну, то, што от них осталось. Тех, што напали на меня. Они лежат в лужах собственной крови. Оба с разорванными глотками. Их зубы осклаблены в последнем предсмертном рыке, их желтые глаза всё еще блестят яростью. Воздух гудит голодным жужжанием. Мухи. Их сотни. Тысячи. Они набрасываютца на открытые раны, на полувысохшие лужи липкой крови своими мерцающими тельцами.
Это всё Траккер. Траккер убил волкодавов. Он спас мою жизнь.
Траккер. Здесь. Я не понимаю.
— Саба! — Лью подбегает с арбалетом в руках. Он тяжело дышит. Облегчение, беспокойство и гнев, одновременно, появляетца на его лице. — Саба ты в порядке?
— Да, — отвечаю я. — Я в порядке, спасибо.
Но я всё еще в раздумьях. Траккер здесь. Один, посреди Пустыни. Так, што это значит...што Мерси где-то поблизости? Нет, этого не может быть, он в ужасном состоянии, такой тощий и потрепанный. Она бы никогда не позволила ему дойти до такого состояния. Так што в чем же дело? Как он сюда добрался? И где Мерси? Жесткая, мудрая Мерси. Што с ней случилось?
— Што значит в порядке? Саба! — Лью хватает меня за руку и трясет ее. — Саба, што, черт возьми, произошло здесь?
— Это был Траккер, — говорю я. — Тот волкодав, которого ты только што подстрелил. О Боже, Лью, он спас мне жизнь.
— Кто? — Он выглядит сбитым с толку.
А затем до меня доходит, што он-то в отличие от меня с Эмми не был у Мерси в Междуручье. Мы попали туда, после того, как его забрали Тонтоны. Потому он и не мог знать кто такой Траккер.
— Траккер, — повторяю я. — Это волкодав Мерси. Ну, знаешь, Мерси. Подруга Ма из...Междуручья.
Он пялитца на меня во все глаза.
— Междуручье? В том, што ты несешь, нет никакого смысла.
— А вот и нет, — возражаю я. — Этот волкодав с опущенным ухом. Выглядел прямо как Траккер. Это был он, Лью, это был Траккер. Я уверена.
— У волкодавов желтые глаза, никак не голубые, — говорит Лью. — Желтые, как у этих. И нет способа приручить волкодава. Они норовистые и злые сволочи. Погляди на себя, Саба, ты вся перепачкалась.
Он прав. Я вся в крови. Моя обувь, туника, штаны.
— Траккер их убил, — говорю я. — Он прибежал мне на выручку, а потом...он появился, словно из ниоткуда, Лью, и он сцепился с одним и разорвал тому глотку, а затем он принялся за другого, а потом я помню, што споткнулась ... помню, как падаю, я должно быть ударилась головой. Должно быть вырубилась. Когда я пришла в себя, вот буквально только што, Траккер стоял рядом со мной и...
В данный момент Лью слышит только «ударилась головой», он притягивает меня к себе и начинает ощупывать мне голову, не обращая внимания на то, што я говорю.
— Да ради всего святого, Саба, почему сразу не сказала?
— Ой! — Я локтем отпихиваю его. — Я в норме, это всего лишь шишка.
— Я буду судить об этом, — возражает он. Он начинает осматривать меня, держит перед моим лицом палец и водит туда сюда. Я слежу за его пальцем глазами.
— Это был Траккер, — настаиваю я. — Клянусь это был он, Лью.
Он берет меня за плечи. Смотрит прямо на меня.
— Послушай меня, — говорит он. — Ты ударилась головой. Ты пролежала на солнце, черт знает, сколько времени. Ты, должно быть, выдумала это. Тебе привиделось.
— Нет, — упираюсь я. — Я никогда не смогла бы выдумать такое.
— Да ладно, Саба, пораскинь мозгами, — говорит он. — Какова вероятность того, што Траккер может появитца здесь, в этой глуши? Междуручье должно быть в неделях ходьбы отсюдова.
— А то я не знаю, — огрызаюсь я.
— Так, каковы шансы?
— Без понятия, — говорю я. —- Я....думаю, не большие.
— Больше похоже на - невозможно, — говорит он. — Как насчет этова?
Лью поднимает вверх свободный конец крапивной веревки, другой конец которой обмотан вокруг его левой лодыжки. Я опускаю взгляд вниз. У меня точно также как и у него обмотана веревка вокруг ноги, с той лишь разницей, что у меня, вокруг левой ноги. Веревка перерезана ножом, прямо рядом с сапогом, чисто и аккуратно. Я пялюсь на обрезок. Я совсем и забыла, што мы перед сном привязываемся к друг другу. В последнее время, я хочу во сне. Связывать нас вместе, это идея Лью, штобы я не попала в переделки. «Для моего же блага», — сказал он. Штобы уберечь меня.
— Я проснулся, — говорит Лью, — веревка была перерезана, а ты пропала.
Неро полетел вниз и сел мне на голову. Я поморщилась. Переместила его на плечо.
— Должно быть, снова ходила во сне, — говорю я.
—Ты пытаешься сказать мне, што двигалась так проворно во сне? — говорит он. — Што ты отвязала нас, не разбудив меня?
— Ты думаешь, што я сделала это нарошно? — спрашиваю я.
