На борту стояла цифра 16. Точно 16! Голубой краской.
Пошел снова к кассе.
– А шестнадцатый борт когда подойдет? Там ещё капитан такой. Высокий. Такой красавец с усами.
– А это Колядин Сергей, – ответила кассирша без выражения. – И какой с него красавец? Тьфу. В 18.40 швартуется. Билет нужен?
Но я уже шел на пристань, попутно доставая из портфеля огрызок пряника. Ждать оставалось недолго. Полтора часа всего.
Капитан Колядин встретил меня как родного брата. Обхватил, от досок оторвал и поставил обратно, слегка придавив мне жестким портфелем бок.
-Всё сделал? – спросил он на ходу и достал путевой, видимо, лист. – Тогда жди. Я оотмечусь и через двадцать минут по-ойдем в Павлоово-о. Ты же в Павлоово-о?
– Очень бы хотелось, – пытался засмеяться я. Вышло довольно жалобно. – Ты свои-то проблемы дома утряс?
-А куда они денутся! – воскликнул театрально Колядин. И мы надолго замолчали.
Но зато через двадцать минут я рядом с капитаном наблюдал, как поднимается нос «ракеты» и подводные крылья режут Волгу, как плуг пашню, как вырастаем мы над волнами и рубим течение напополам.
Идем в Павлово-на-Оке. И снова я не знаю, чем закончится визит в этот милый, почти сказочный городок.
Глава четвертая
Капитан Сергей Колядин, как только отошли от пристани километров на десять, позвал меня в капитанскую каюту, достал из шкафчика бутылку водки, банку с солеными грибами и два граненых стакана.
– Мы с жено-ой помирились, – тускло сказал он и налил по сто пятьдесят. – А Ирку, ты её не знаешь, я поослал. Другую заведу. Эта бо-олтливая шибкоо. Всём соседям доложилась, что со мной крутит. Оони жене и рассказали. А я то-о сперва думал, что-о ктоо-то с утра меня в оокн-оо видел, коогда я-тоо от неё вышел. У нас тут все всех знают. Гороодец маленький же. Дерёвня. Эх, давай! И с радости, и с горя зараз.
Ирка – воот такая баба! Была теперь уже. Ну, а жена есть жена. У нас два пацана с ней. Пять лет о-одному и три гоодика по-оследышу. Надо с жено-ой в первую о-очередь жить, а с оостальными просто-о якшаться временно-о для усмирения буйной плоти.
-Я пить не буду, – кивая головой в такт разнообразным интонациям речи капитана Колядина, сказал я. – Мне сейчас в Павлово к незнакомому мужику ночевать идти. Зампред Городецкого исполкома к нему меня определил. Как-то будет некрасиво поддатым завалиться. Зампреда подведу. А мужик он хороший.
– Ну, правильно. Хороших мужиков нельзя подводить, – Колядин, не касаясь стакана губами, закинул в глотку все сто пятьдесят и съел гриб. – Ты давай грибы ешь. Жена солила. Грузди. Колбасы дать? Ел давно?
На лице у меня крупным шрифтом было напечатано, что давно ел. Он это прочитал, достал из маленького, замурованного в стенку холодильника толстую докторскую колбасу, из нижнего шкафчика вынул порезанный на тонкие кусочки хлеб, потом снова нырнул рукой в холодильник и вытащил желтый перламутровый сыр, после чего приступил к нарезке, предварительно с размаху закинув в рот всё из моего стакана.
– Гадкая жизнь у вас, у корреспондентов. Как у броодяг каких, -капитан смотрел, как я ем, и зевал. – Но бро-одягам воо-обще не платят, поото-ому они всю жизнь жрать хотят. А у вас и зарплаты смешные, и гооняют вас по-о белу свету, как рабо-ов, и на дороогу дают роовноо сто-олькоо, чтобы не издоох и не кинул черную тень на редакцию. Но воот от жадно-ости гоосударства и ваших редакцио-онных начальнико-ов вы как все броодяги тоже пло-охо кушаете. Мало-о и нерегулярноо. Во-от какая у тебя зарплата?
Я поперхнулся при упоминании зарплаты, жить на которую мог бы только святой дух. И то только потому, что ему не надо есть и одеваться.
Капитан по моему страдальческому лицу определил, что зарплата у меня 80-90 рублей и произнес придуманный, похоже, только что афоризм: – «Чем меньше денег, тем чище совесть». Но когда я поперхнулся повторно, он понял, что загнул лишку и разъяснил, что мало или много денег – это всё очень и очень относительно. Вот он получает 300 рублей чистыми в руки и имеет при этом вполне приличную совесть. Знает одного министра (на рыбалку его возит), так тот вообще имеет зарплату 1200 рублей. Но, несмотря на сумасшедшие деньги, какие и девать-то не понимаешь куда, он прекрасный человек с почти незамутненной совестью. Ну, в пятнышках, конечно, но самую малую малость. А ведь на такой должности иметь кристальную совесть – вообще фантастика.
Он ещё раз из-под козырька фуражки глянул на меня жалостливо, после чего почти убедительно и быстро проговорил: – Хоотя, с друго-ой стооро-оны – твооя проофессия сама ладная. Видите мног-оо. Поостареешь, так оопыта будет сто-олько, что-о моожешь стать мудрецо-ом и мемуары писать проо впечатления о-от житухи нашей.
А она впоолне бессмысленная, жисть у всех. Крутимся во-округ своей о-оси, хотим многого, а не получаем ско-олько хотим. Это я воо-обще не проо деньги, а в принципе. Но не в принципе же смысл! Чего живем? На кой черт я каждый день туда-сюда по волнам прыгаю? Людей перевожу туда-сюда. Ну а оони чего-о мо-отаются с места на местоо? Нужда? Так нужда всегда о-одна: не проопасть, пережить, перетерпеть, до-остать, выкрутиться, доождаться лучших времён, а в пло-охие времена не сгинуть, тянуть жизнь за хвоост, удерживать, что-об не ускакала. И что-о? Воот для эт-оого меня мама роодила? Или во-от их!? – Он мотнул головой в сторону пассажирского салона. – Их тоже роодили, что-обы доо грооба боро-оться с убого-остью свооей жизни в это-ой дыре и ждать светлогоо будущего-о, про котооро-ое в «Правде» пишут?
Я смотрел в иллюминатор, молча ел хлеб с колбасой, сыр, и думал о том, что капитан в чём-то прав. Но никак не мог сформулировать для себя – в чем именно. Да, мы все постоянно что-то преодолеваем. Кругом сплошные трудности и проблемы. Но, с другой стороны, нам ведь никто и не обещал, что будем кататься как сыр в масле. Ну, деликатесов нет. А еда-то везде есть. Крупы, картошка, сахар, соль. Хлеб есть. Мясо бывает почти через день в магазинах. Одежда, правда, плохая, некрасивая. Не модная. Но, главное, есть уверенность в будущем своем. Уверенность и ясность. Наметишь план и выполняй себе, не спеша. Никто мешать не будет, а только помогут, направят, подправят, подскажут. Ты уверен, что дети твои пойдут на сохранение в детсад, потом в обязательную школу-десятилетку, где действительно дают знания, потом институт, дальше – свадьба, потом любимая работа, которую сам выбираешь. И в конце – пенсии приличные. Можно даже откладывать от пенсии в запас. И всё это гарантировано и
