Игнат не выглядел сумасшедшим совершенно. Ни тихим, ни буйным. Умные глаза, всегда смотрящие в глаза собеседника, вызывали только расположение к нему. От него шел какой-то свет, и рядом с ним было как-то спокойно и уверенно…
Сергей рассматривал Игната и думал, что же такое он хочет нам сказать и почему так осторожничает… «Я, конечно, понимаю, что полиции в этой небольшой деревеньке нет. Если то, о чём он хочет нам рассказать, как-то связано с криминалом – судя по тому, что на нас напали – так оно и есть, то почему бы не поехать в районный центр и написать заявление? И почему он думает, что мы не поверим в то, что он расскажет? По телевидению порой такое передают, что страшно становится. Что же такого страшного в его рассказе?»
Девушки тоже сидели попритихшие. Сидели, прижавшись, на старой березе и ждали, что же будет дальше. Поляна, на которую Игнат привел свою группу, называлась «Поляна Перуна». Когда-то местные, жители этих земель, смогли заметить здесь энергию, которая помогала им выходить из состояния депрессии, облегчала головную боль, наполняла тело дыханием жизни, одним словом, они обозначили это место медитативным, и сейчас к этому месту ходят паломники всевозможных вер и конфессий. Но никто из них не знал, что самая сильная энергия находится чуть поодаль от поляны, и то, что чувствуют люди, находясь в самом центре – это только небольшие колебания волн от большого заряда. Если встать лицом к востоку и сделать от центра поляны тридцать пять шагов к этой стороне света, то можно как раз и попасть на то место, куда привел Игнат своих спасенных.
– Я знаю, что вы ждете от меня хоть каких-то объяснений, что происходит. И я понимаю, что не смогу объяснить ситуацию, если не начну с самого начала. Чтобы вы поняли, кто я такой, и как здесь оказался, то я начну рассказ с этого. В деревню нам лучше сейчас не соваться. Переждем здесь и заночуем в другом месте.
Игнат устроился на земле и жестом пригласил Сергея устраиваться поудобнее. Дождавшись, когда тот устроится на небольшой кочке, Игнат обвел их еще раз своим глубоким взглядом и негромко произнёс:
– Моя планета называется Свет. Я прилетел к вам двести пятьдесят лет назад.
Глава 12.
Антон Царь все детство свою фамилию недолюбливал. «Царь, иди рыбу жарь», «Царь, смотри, лошадь не ударь», «Царь, верни букварь», «Царь, где твой секретарь» и так далее… Детская фантазия не заканчивалась вплоть до старших классов. Кого-то дразнили по какому-то признаку, допустим, там, не нравятся волосы, очки, худоба, полнота. А его дразнили чётко по фамилии. Это, наверное, можно назвать своеобразной начальной школой жизненной морали. Скорее всего, тогда и пришло к Антону понимание, что жизнь она такая, со всеми своими трудностями и горестями. И когда рядом нет родителей, то надо учиться отбиваться! Не в буквальном смысле этого слова – махать кулаками, а вербально. Поэтому и он не оставался в долгу, и его словесная защита натренировала эмоциональную устойчивость и самообладание, которые ему позже пригодились во взрослой жизни. Рос он в детском доме. Подбросили его на крыльцо ранним утром, аккурат когда двое, вечно спорившие между собой дворник Семён и сторож Василий выходили из дверей со словами претензий друг к другу. Продолжая разговор, Семён говорил:
– Да лучше, лучше мы сейчас живём, чем раньше. Что ты бред несешь? Разве были бы мы сейчас так свободны, если бы большевики не свергли царя? Я не говорю, что они молодцы, что расстреляли всю царскую семью, пойми. Сволочи и нелюди так поступают! Но я тебе про другое.
– Нет! – горячился его друг и почти коллега.
– Ошибка это их была! Нам нужна была та монархия, тот дух, тот царь и его продолжение в детях, – распалялся и противоречил ему Василий, но, открывши дверь, замолчал на полуслове. На пороге лежал ребенок в картонной коробке и смотрел широко открытыми глазами в небо, где зарождался новый день, и первые лучи солнца неторопливо спускались на остывшую за ночь землю. Ребёнок не плакал, и что удивительно для новорожденного, глазки его не были подернуты пеленой, а вполне осмысленно рассматривали небо.
– Вот тебе и царь, – произнес Василий и наклонился, чтоб поднять коробку.
Теперь малыш смотрел прямо на него и смешно хлопал глазами. За все время своей работы в детском доме друзья впервые столкнулись с таким. Подкидыш в коробке прямо на крыльце. М-да уж… Забыв о своем интеллектуальном споре, они поспешили к директору.
Директор детского дома провел все нужные официальные регламенты, положенные для подкидышей, и новый малыш появился в их заведении. Пока оформляли документы, к нему плотно приклеилась кличка Царь. И когда начали придумывать фамилию, решили остановиться на этом звучном прозвище. Так появился Антон Царь. Сказочного усыновления Антона так и не произошло, и покинул он свой приют, который растил его все эти годы, после своего совершеннолетия. У Антона было множество способностей к разным наукам. Его интересовало буквально все. В школе он хватался за любые знания по химии, физики, математики, географии. Единственно, недоверие у него вызывала история, и это было необъяснимое, ну просто совсем непонятное для него чувство. Как будто на уроках истории он слушал не исторические факты, а кем-то придуманные истории. Это касалось и древней истории, и новой. Он все время задавал учителю вопросы, которые не входили в школьную программу, и тем самым подрывал авторитет учителя, который затруднялся ответить на очередной заданный вопрос. А порой срывал урок, потому что учитель пытался что-то ему доказать, и у них начинался диалог, который никакого отношения к теме урока не имел. Когда уже выведенный из себя учитель понимал, что Антону хоть «кол на голове чеши» – он найдёт еще огромное количество вопросов в своей умной головке – и признавал свое поражение, было поздно. До конца урока оставалось пять минут, а тема урока не пройдена. Остальные ученики в это время благополучно занимались своими делами и им до их диспута было абсолютно все равно. Учитель истории, не верующий в бога, с огромным облегчением перекрестился, когда Антон выпустился из школы с золотой медалью. Благодаря тому, что знания Антона были не заучены, не зазубрены, а действительно понимаемы, он мог поступить в любой университет на бюджет. Еще в конце десятого класса он не знал, куда его больше тянет, и какую специальность он хотел бы получить. Но в одиннадцатом он окончательно принял решение. Он решил стать химиком-технологом. Собственно говоря, благодаря этой редкой профессии, он объездил много стран и городов, и именно она привела его
