— Подскажите, как остановить его, и я пойду на все, — решительно заявил Юрген.
Лебволь посмотрел на хранившего напряженное молчание дядюшку.
— Пока надо присматриваться, Юрген… В конце концов, изменяйте дозировку или еще что. А там видно будет. Теперь мы вместе. Что-нибудь придумаем.
Нарядная, веселая Регина пригласила мужчин к столу.
— Сегодня у нас крольчатина в луковом соусе, — похвалилась она.
— Мое любимое блюдо, — слабо улыбнулся Юрген. — Спасибо, фрейлейн…
— Для вас сестра и готовила его, — улыбнулся Лебволь. — Вот и мы с дядей полакомимся.
За столом он шутил, рассказывал забавные истории, стараясь расшевелить подавленного Лаутербаха. Юрген не выдержал, улыбнулся, когда услышал, как Лебволь впервые попробовал жареные лягушачьи лапки.
После ужина Регина предложила всем прогуляться по саду. Профессор, сославшись на усталость, отказался. А Лебволю надо было ехать к невесте. Гулять пошли Юрген и Регина. Для нее доктор Юрген Лаутербах не шел ни в какое сравнение с доктором Вольфганом Штайницем. Только теперь, благодаря кузену и отцу, она по-настоящему поняла его. Юрген удивительно благородный, честный, воспитанный. Отец его любит. И теперь она если и свяжет с кем-либо свою судьбу, то только с Юргеном Лаутербахом.
Этого дня Штайниц ждал очень долго. Почти всю жизнь. И вот он пришел, этот решающий долгожданный день — день первого испытания в естественных условиях созданного им бактериологического оружия ближнего боя. Позади тяжелые годы напряженного труда, годы бессонных ночей, поисков, дерзаний, раздумий. Он шел к своей цели настойчиво, целеустремленно, преодолевая любые преграды и сметая все на своем пути. Близок час его величия, наступает его, доктора Вольфгана Штайница, эра. Скоро, совсем скоро эта восьмерка военнопленных из русских, поляков, англичан, американцев и французов, доставленных на полигон из лагеря № 2, подтвердит его гениальность и поставит среди ученых имя доктора Штайница на первое место в мире.
Многие пожалеют, что плохо относились к нему, и в первую очередь фрейлейн Регина. В последнее время ее словно подменили. Она стала вдруг чересчур взрослой, серьезной. Перестала, ссылаясь на недомогание, принимать в доме гостей, в том числе и его, Штайница. Она не появилась больше на лесной полянке, хотя он и просил ее прийти туда. Дважды он заходил к ней домой, но Регина так и не вышла к нему. Горничная Габи объяснила, что ее хозяйка плохо себя чувствует и не может принять гостя. Штайниц перестал заезжать в Вальтхоф. Он не понимал поведения Регины, а для выяснения причин не хватало времени. Требовалось всецело посвятить себя завершающей фазе работы. После можно будет разобраться во всем и вновь наладить их взаимоотношения. Штайниц нисколько не сомневался, что Регина будет принадлежать ему. Она слишком умна, чтобы не понять благоприятной обстановки, когда семьи Штайницев и Шмидтов скрепят двойные узы родства. Ведь фактически он согласился на брак единственной дочери с Лебволем лишь из-за Регины. Эрна могла составить более весомую партию — например, ее руки добивается фельдмаршальский сын Рольф. Для Штайница семья Шмидта была выгоднее фельдмаршальской семьи. Профессор Шмидт своим сверхмощным газовым ОВ дал ему один из компонентов чудо-оружия. Старик неиссякаем. И в будущем он создаст нечто уникальное. Чертовски талантлив и его американский племянник. Он буквально схватывает все на лету. Штайниц теперь за ним как за каменной стеной. Лебволь освободил его от малопроизводительной работы, взяв на себя всю теоретическую часть. Конечно, он занимается в основном побочными расчетами, но делает это блестяще. Вначале Штайниц проверял его, а потом уверовал в его непогрешимость и предоставил ему свободу действий. Именно о таком помощнике и мечтал он все время. Однако при всех случаях Штайниц никому не доверит своего главного секрета. В первую очередь это касается «прирученных» бактерий, рецептуры вакцины от воздействия бактериологического оружия ближнего боя, дозировки компонентов этого оружия и еще кое-чего не менее важного, что явится в будущем дополнительным средством абсолютизации бактериологического оружия.
Штайниц сидел в герметической кабине, покоящейся на высоких каменных столбах и возвышающейся над небольшой лесной поляной. Эта поляна была оборудована под испытательный полигон, границей которого служил высокий забор из колючей проволоки. Вместе с ним находились Нушке, два ответственных сотрудника и Грюндлер, отвечающий за охрану полигона и доставку подопытных особей. Через широкое смотровое окно кабины можно было наблюдать за подопытными.
На полигон привезли восемь мужчин. Все они были за пояса привязаны веревками к столбам, с тем чтобы не могли собраться вместе или разбежаться по полигону.
Четыре человека условно считались «немцами». На их лица были надеты противогазы, причем на двоих — с особыми приставками системы Штайница, нейтрализующими действие болезнетворных бактерий. Остальные четыре человека — условные «русские». Двое из них находились на открытой местности, третий — в стрелковой ячейке, а четвертый — в окопе полного профиля.
Начало эксперимента было назначено на шесть часов утра. Ровно в указанное время из-за леса, едва не задевая фюзеляжем вершины деревьев, вывалился спортивный самолет и ревом мотора оглушил окрестность. Над полигоном из-под его хвоста вырвался клуб белого дыма. Один из группы «русских», испугавшись самолета и появившегося за ним быстро растворявшегося белого облачка, рванул в сторону и побежал к колючей проволоке. Видимо, веревка была прелой или плохо привязана к поясу — по крайней мере, подопытный легко освободился от нее. Штайниц метнул сердитый взгляд на своих сотрудников, допустивших такую оплошность. Чего доброго, уже подверженный обработке «русский» может перескочить через проволоку, убежать в лес и стать переносчиком заразной болезни.
— Остановите его, оберштурмбанфюрер! — приказал Штайниц.
Грюндлер нажал красную кнопку на пульте управления охраной полигона, разработанной по его схеме. Тотчас дробно простучали две автоматные очереди, и беглец, схватившись за живот, плюхнулся ничком возле самой проволоки. Остальные подопытные поняли без слов, что с ними поступят так же в случае их попытки отвязаться от столбов.
«Белое облако пугает их, — подумал Штайниц. — Надо распыление делать бесцветным…»
Дальнейший ход эксперимента прошел без осложнений. Особи терпеливо ходили возле своих столбов, сидели на земле или лежали. Никаких внешних признаков воздействия на них чудо-оружия не наблюдалось. Казалось, они вообще забыли о случайно пролетевшем над головами спортивном самолете, выпустившем облачко белого дыма, и ждали, когда их отправят в лагерь.
