Но так как дело касалось и самых основ веры, то Эльсинор, не задумываясь и не вступая впереговоры, отклонил дерзкий и кощунственный ультиматум Нового Вифлеема.
С этой минуты Эльсинор и присоединившиеся к нему Эльдорадо и Зеленый Мыс оказались в состоянии войны с обеими северными деревнями.
Это была третья за последние триста лет война на острове Разочарования и первая, которая должна была охватить все пять его деревень.
Тотчас же были посланы кружным путем, по опасным, непроходимым кручам внешнего берега острова три гонца с расчетом, что по крайней мере один из них проберется к Священной пещере и сообщит, что Эльсинор с благодарностью и благоговением ждет обещанной помощи.
На главной площади Эльсинора затрубили в трубы, заколотили в барабаны и бревна, заменявшие колокола, нисколько не отличавшиеся от тех, которые назавтра, утром двенадцатого июня, прозвучали на площадях остальных селений острова.
Уже давно опустилась ночь, когда закончился объединенный военный совет старейшин и духовных пастырей Эльсинора, Эльдорадо и Зеленого Мыса. Чуть пораньше закончилось такое же совещание и представителей Нового Вифлеема и Доброй Надежды.
Никто не спал, кроме самых дряхлых стариков и грудных младенцев. Воины готовили оружие, женщины причитали, дети вторили им испуганным плачем. Колдуны служили молебны, кропили святой водой оружие воинов и убеждали господа бога в его же собственных интересах помочь им в их ратном подвиге. Поскольку дело шло о войне, угодной всевышнему, все пять пастырей были одинаково уверены, что им удалось договориться со вседержителем на обоюдно выгодных условиях.
После молебнов во всех пяти деревнях принялись за перевод женщин, стариков, детей, домашнего скарба и скота в близлежащие пещеры. (Было бы неправильно видеть в этих пещерах результат специального военного строительства. Жители острова Разочарования еще не достигли тех высот западной цивилизации, при которых приходится большую часть общественного времени, богатства и труда тратить на военные цели. Если у островитян в их повседневной и суровой борьбе с природой оставался излишек времени, они его легкомысленно использовали на украшение жилищ, изготовление музыкальных инструментов и игру на этих инструментах. Ходили в гости, пели песни. Что же касается пещер на острове Разочарования, то они были обязаны своим происхождением частично слепым силам природы, а в остальном — все растущей потребности в материале для изготовления орудий. Не ограничиваясь сбором валяющихся на поверхности земли кремневых желваков и галек, островитяне стали с течением времени выламывать эту ценную породу из скалы в месте ее выхода наружу. Мягкие породы, в которых обычно встречается кремень, легко поддавались разработке, и островитяне в поисках его углублялись в скалы. Так росли на острове, год от года раздаваясь в длину, сравнительно просторные пещеры. В них люди острова стали искать спасения во время ураганов, во время катастрофических ливней, от которых не могли защитить крыши обычных жилищ…)
Во мраке ночи, который не в силах были преодолеть десятки факелов, потянулись в зловещие пасти пещер вереницы людей, перетаскивавших детей, вещи, продовольствие, воду. Встревожено блеяли козы, которые не хотели расставаться со своими загонами. Старики, кряхтя и обливаясь потом и слезами, волокли с собою в пещеры деревянные колоды с барельефами святых, с которыми все же было не так страшно спускаться в эти глубокие и длинные каменные колодцы. Дети плакали и просились домой. Женщины тоже плакали и шлепали ребят, чтобы те своим плачем не мучили старших, которым и без того тошно.
Но если воины Нового Вифлеема собирались приступить к ратным делам лишь только рассветет, то южане, несмотря на жажду мести за Джекоба Кида и горячее желание постоять за веру, не могли начинать военные действия раньше послезавтрашнего утра. Ведь для них завтрашний день был воскресным. А по воскресеньям на острове Разочарования не воевали.
На рассвете вернулся в Эльсинор единственный из уцелевших гонцов, посланных в Священную пещеру за помощью. Оба его товарища погибли еще по пути на север: один сорвался с обрыва в океан, другой разбился на дне глубокой расселины. Гонец принес радостную весть: белые джентльмены обещали молиться за победу храбрых защитников истинной веры, доблестных людей Эльсинора, Эльдорадо и Зеленого Мыса.
Еще накануне вечером, сразу после похорон Яго Фрумэна, гонец, посланный в ту же Священную пещеру преподобным отцом Джемсом, принес в Новый Вифлеем точно такую же (слово в слово!) отрадную и воодушевляющую весть: белые джентльмены обещали молиться за победу храбрых защитников истинной вера, доблестных людей Нового Вифлеема и Доброй Надежды!
В понедельник, двенадцатого июня, в начале восьмого часа утра, два отряда, составленных из воинов Нового Вифлеема и Доброй Надежды, ворвались со стороны суши и с моря в Эльсинор, В деревне царила зловещая тишина селения, покинутого обитателями. Все люди Эльсинора укрылись в пещере. Вход в нее был завален камнями.
Безмятежное, ясное и солнечное утро стояло над островом Разочарования.
— Мы отлично можем выбраться сквозь крышу, — сказал Сэмюэль Смит, когда запертые в Большой мужской хижине окончательно убедились, что двери им не сломать. — Такую крышу можно вспороть ножом.
Он извлек из кармана брюк большой матросский нож и собрался немедленно приступить к делу. Но Егорычев несколько охладил его пыл.
— Давайте сначала разведаем обстановку. Посветите мне! Смит достал из рюкзака карманный фонарик, Егорычев выломал из нар жердь и ткнул ею в крышу высоко над собою.
В ту же минуту крышу в этом месте пробило копье и, наполовину проникнув внутрь строения, застряло, подрагивая, в толще пальмовых листьев.
— Видите? — сказал Егорычев кочегару. — Преподобный отец Джемс застраховал на всякий случай свое заклятье десятком человек охраны. Придется подождать темноты. Хорошо, что сегодня воскресенье. По воскресным дням на острове Разочарования не воюют. Правда, не воюют? — спросил он дрожавшего Розенкранца, и тот, не в силах говорить, подтвердил слова Егорычева энергичным мычанием.
— Но как только наступит понедельник, тут такое заварится, что даже подумать страшно, — продолжал Егорычев. — Нам нужно сообразить с вами уже сейчас, что предпринять, чтобы не дать войне разгореться. В нашем распоряжении часов шесть. Нет, больше шести… Пока не зайдет луна, нам отсюда не выбраться. Прежде всего, осмотримся… Сколько у нас батареек, товарищ Смит?
