молчания.
Всевышний устроит праведникам пиршество, где они будут вкушать мясо Левиафана, а остатки мяса будут продаваться на иерусалимских базарах.
Большой грех забывается, а малый – нет.
Все в руках Всевышнего, кроме страха перед Всевышним.
Всем человек завидует, кроме своего сына и своего ученика.
Этот мир подобен прихожей перед входом в будущий мир. Приведи себя в порядок в прихожей, чтобы смог ты войти в зал.
Выпьет человек чашу вина – скромен, как овца; выпьет две – становится храбр, как лев: начинает хвастаться и говорить: «Кто мне подобен?»; выпьет три или четыре – становится как обезьяна: пляшет, поет, сквернословит перед людьми и не ведает, что творит; напьется – становится как свинья: вымазывается глиной и спит в грязи.
Дочь для отца – клад напрасный, и не спит он из-за нее ночами: когда мала, боится, что ее соблазнят, в юности – что станет распутничать, когда подрастет – что не выйдет замуж, когда выйдет замуж – что останется бездетной, когда состарится – что займется колдовством.
Жена, которая нарушает еврейский обычай, изгоняется без денежного возмещения. Рабби Тарфон говорит: «Также громогласная». Что значит «громогласная»? Разговаривает у себя дома, а соседи слышат ее голос.
Господь испытывает не грешников, а праведников.
Гораздо приятнее не быть рожденным, чем быть им.
Господи, да будешь Ты ни за, ни против нас. (Бар-Кохба перед битвой иудеев с римлянами.)
Добрым делом является сказать то, что выслушают, и также добрым делом является не говорить то, что не выслушают.
Вознаграждение за доброе дело – это доброе дело, а вознаграждение за грех – это грех.
Даже ради одного праведника держится мир.
Всякий, кто скорбел о Иерусалиме, удостоится того, что узрит радость его, а тот, кто не скорбел о Иерусалиме, радости его не узрит.
Грех приходит в дом в качестве гостя, но потом делается в нем хозяином.
Если предки наши были ангелы, мы – люди; если же они были людьми, мы – ослы.
Отец любит своего сына, а сын любит своего сына.
Если не я за себя – то кто за меня? Но если я только для себя – то чего я стою? И если [искать на это ответы] не теперь – то когда?
Есть четыре типа сидящих перед мудрецами [то есть учеников]: «губка», «воронка», «фильтр» и «сито». Губка поглощает все; в воронку с одной стороны входит, с другой – выходит; фильтр пропускает вино и задерживает осадок; через сито просыпаются отруби, но мука в нем остается.
Каждый мужчина имеет такую жену, какую заслуживает.
Если твоя жена низкого роста, нагнись и шепни ей.
Молиться надо не о погибели грешников, но об их раскаянии.
Если хочешь повеситься, выбери хотя бы дерево повыше.
Когда умер ученый, то все считаются родственниками его, и все должны разрывать свои платья, снять с себя обувь и устроить тризну.
Соломон написал сперва Песнь песней, а потом притчи, а потом Екклесиаст – и в этом вся наша дорога. В молодости мы слагаем песни, став постарше, изрекаем сентенции, а в старости говорим о суете жизни.
Кто сохранит одну жизнь – это все равно как если бы он спас весь мир; кто уничтожит одну жизнь – это все равно как если бы он уничтожил весь мир.
Горе тому, кто облечен властью, ведь она хоронит тех, кто ею обладает.
Если человек хочет обратиться к Богу, он должен вспомнить о всех своих грехах, вплоть до самого первого, породившего все остальные. Он должен понести покаяние за все свои грехи, и особенно за самый первый.
Маги всегда знают, что и как они собираются делать. То, что они делают, – чудо не для них, а для всех остальных. Но кто действует потому, что Бог дает ему силу делать это, не знает, как, почему и что он делает, и чудо, которое возникает из его деяний, удивляет и его самого.
Жемчуг – везде жемчуг. Если кто потерял его, то потерял его только он.
Зависть, страсть и тщеславие сживают человека со света.
Не суди ближнего, пока не побывал на его месте.
Сущность добрых дел – в добрых намерениях.
Женщину, пережившую смерть своего ребенка, уже ничто испугать не может.
Значение человека равносильно значению всего творения, вместе взятого.
Из двух пререкающихся прав тот, кто умолкает первым.
Когда рабби Иоханан бен Заккай заболел, ученики попросили: «Учитель, благослови нас!» Он ответил: «Пусть будет воля Его, чтобы суда Всевышнего вы боялись так же, как суда людского». Ученики воскликнули: «Всего лишь
