долларов и ушёл, — рассказал лорд. — Сказал, что быстренько побухает, и сразу вернётся. И… нету, как видите.
Лицо Литтла в ярости перекосилось. Он брызнул слюной и завопил, толкая Поля:
— Я же тебе говорил, что этот гондон Бэггар нам постоянно врёт! Сто баксов за утро!.. – и рявкнул в сторону принца. — Это ты его научил сбивать такие бабки!?
— Полегче, Том! – урезонил Рыбник. — Я обещал задать один вопрос. Теперь мне, как человеку слова, надлежит ответить на вопрос о Правде… Ясно?
Том Литтл презрительно сплюнул в сторону и отошёл к магазину, цыкнув:
— Я за сигаретами…
Аристократ почему-то вспомнил парочку Вайз-Фрэшер. Там ребята довольно профессионально играли в «доброго полисмена» и «злого полисмена». Здесь же нет никакой игры, один просто адекват, а другой тупо дебил. К чему бы такие параллели, а?..
— Ты сядь, мужик… — попросил Поль. — Вместе со мной, — он мягко положил руку на плечо мистера бомжа. Тот подумал и опустился на скамейку. Рыбник присел на корточки прямо перед ним:
— Мне нужно ответить, что же такое «Правда». После этого вы мне отдадите миллион. Я правильно понимаю?
— Да, правильно.
Последовала пауза: Поль и Бомж изучали друг друга. «Последняя улыбка» перед сделкой. Далее чисто бартер, где нет места эмоциям. А шаг назад приравнивается к побегу, и автоматом отменяет все шаги навстречу, что были до этого сделаны… Наконец, Поль встряхнулся и произнёс деловым тоном:
— Я имею Правду каждый день и в разные щели. Или во все щели сразу, но не каждый день… У меня много Правд, и каждая из них правдивая. Какую именно Правду вы желаете услышать?
— Всю Правду! – без колебаний ответил принц.
— Это… невозможно, — с паузой заметил Рыбник.
— Правда стоит того, чтобы преступить через «невозможно»!
— Нет, мужик, Правда этого не стоит, — криво усмехнулся Поль. — И Правда не стоит, чтобы о ней долго трепались. Никто не любит долго трепаться о Правде. А знаешь — почему?
— Нет, не знаю…
— Потому что Правды не существует. Совсем. И то, что я называю Правдой, то правда лишь моя. А то, что считаешь своей правдой ты, это лишь твоя Правда. Разберём на примере. Не возражаешь?
— Не возражаю, — ответил принц. Он опять почувствовал себя Игроком: тело покалывают приятные нервные иголочки, а мозги вскипают на медленном огне ожидания! Восхитительное состояние! Что слаще секса и алкоголя вместе взятых! Ты, главное, отвечай-отвечай, парень! И будет тебе много-много зелёного счастья…
— Меня зовут – Поль Рыбник, а за куревом срулил мой напарник Том Литтл. Мы служим в полиции. Все, кто пытается по-лёгкому срубить денежку в этом районе, дрожат перед нами. От торговца гамбургерами до последнего драного бомжа. Знаешь, почему перед нами дрожат?
— Людьми движет благоволение перед законом?.. – предположил лорд.
— Страх перед законом! – усмехнулся Поль. — И такая Правда, как наша, у всех полицейских, ведь закон трактует именно полиция… Так вот…
Рыбник поднялся на ноги, отряхнул чистые коленки.
— У местной публики такая Правда, что копы — худшие из козлов, могут арестовать за неправильный взгляд или грязные руки, и парить за решёткой чёрт знает сколько времени. И это тоже настоящая Правда, потому что копы могут так сделать… Я понятно объясняю?
Принц тоже встал. Недоумённо прищурился. А… потом и вовсе нахмурился.
— Да, понятно… Если размыслить, то получится следующее. Ваша правда – это правда «силы закона». У всех, кто от закона зависит, имеется правда «страха закона»… В церкви говорят, что правда – это Бог. У политиков правдой считается государство… Но должна быть и «общая Правда», объединяющая все эти правды!.. «Правда Абсолютная»!
— «Абсолютная Правда» мне неизвестна, — категорично отозвался Рыбник. — И вряд ли кому известна вообще.
Однако, интуиция принца не ошиблась, а режиссёр не имеет привычки повторяться. Как и подобает гению… Если вчера курьер отвечал на полисменские вопросы, то сегодня бомж выступает опросчиком полисменов.
— Чья Правда самая справедливая? – спросил Игрок.
— Каждый считает свою Правду справедливой. Если я задерживаю грёбаного насильника и даю ему по морде, то это справедливо. Это моё право! И если насильник отворачивает свою морду от удара, это тоже справедливо — это его право!
— А когда насильник делает своё преступление? – воскликнул принц. Получите «вопрос на засыпку», что называется!
Рыбник не смутился и, казалось, каверзы даже и не уловил:
—Это называется «просто преступление». Ты путаешь понятия, мужик. Преступление насильника – это поступок, который стоит вне любой Правды. И к каждому преступлению подход индивидуальный. Оно может быть правдой, а может и не быть.
Поль Рыбник аплодировал сам себе. Никогда он не был так красноречив! Вот за косноязычие его часто ругал полковник, повторяя, что в данном смысле Рыбник безнадёжен… Деньги не просто меняют людей, они их лечат от неизлечимых болезней, и частный случай лейтенанта полиции наглядный тому пример…
— Мне всё ясно, — благодарно кивнул аристократ. — Последний вопрос, мистер Рыбник. Бывает ли неправильная Правда?
— Ххех!.. – немедленно вскричал Поль. — Глупый вопрос… Конечно же нет! Ведь это правда, чёрт возьми!.. Как Правда может быть неправильной!?..
Подгрёб Литтл с пачкой курева в руках. Изрёк апатично:
— Я что-то пропустил?
Мистер Бомж не услышал его, да и не увидел. Он уставился куда-то за плечо Рыбника, вдаль. Бормоча будто умалишенный:
— Ведь неправильная Правда тоже имеет право на существование… Или… не имеет…
Поль в предвкушении потёр ладошки:
— Так как я могу получить свой миллион? Наличными? — толкнул локтем ничего не понимающего Литтла: — Том, верни-ка парню его мелочь. Не порть миллионэру впечатление о полиции... Ну!..
К одноэтажному коттеджу подъехало такси.
Коттедж был приземистым и несколько нависал над соседними домами. В основательном облике архитектурно угадывался рояль. Ни ограды, ни клумб, дорожка из каменных плит – сорока футов длиной, соединяла улицу с крыльцом. Рядом припаркован «Бьюик».
Такси умчалось, а по ступеням крылечка поднялись запылённые женские ножки на высоких каблуках. Настойчивый кулачок громко стукнул по входной двери в форме рояльных клавиш. Изнутри дома послышались неспешные шаги… дверь отворилась с щелчком замка, и на пороге возник Альфонсо – хмырь, внешне похожий на известного актёра Харви Кейтела. На носу очки, на теле домашний халат, на лице – удивление.
