вечерам, посчитав и поделив прибыль, обдумывал с опричниками план дальнейших действий.
И уже засверкали кое-где голые зады веселя народ!
Но и народ не лыком шит, позабросили поля и ремесло и занялись кто торговлей, а кто лихими делами, а ремесленники стали работать за закрытыми дверями, показывая приходящим опричникам лишь развалины старых кузниц, разводя руками, мол не выдержали конкуренции.
И снова поток в казну государеву оскудел, а голых задов всё не прибавлялось, и больше прежнего закручинился царь, собрал опричников стали думу думать. Но и здесь пригодился опыт лихих шпиёнских лет, и встал один из самых отмороженных, которого сам царь побаивался, ибо не знал, что ждать от него в каждый следующий момент, и предложил:
– А что братцы взорвем пару домов!
Все остолбенев от такой наглости, посмотрели в сторону царя, царь тоже удивился, но по старой привычке виду не подал, и лишь спросил – пошто?
На что отмороженный, ничуть не смутившись ответил – а рази вы забыли чему нас учили, если не можем купить, надо запугать! Скажем народу мол пришли бородачи с гор и уже не дадут нам покоя, ежели мы не консолидируемся подле царя, а под это дело и примем новый указ о борьбе с лихим людом, где запишем что можем брать всех по подозрению в принадлежности к борадачам, и отбирать кубышки всех, по нашему мнению, неблагонадежных, а кто не будет отдавать – посадим на кол и обьявим, посмертно, пособниками бородачей!
– Во – вырвалось из груди царя, от осознания что убьет сразу всех зайцев, и претендентов на корону прищучит, и вертикаль власти укрепит, хотя в то темное время и не знали ни о какой вертикали, а понимали просто и точно – самодержавие. И, главное, мечта стала так близко что только руку протянуть!
Обсудив детали разошлись опричники почивать, ибо перед началом большого дела полагалось хорошо отдохнуть!
Дело прошло как по маслу сначала одна а вскоре и другая избы взлетели на воздух похоронив под обломками некоторых из народонаселения, что стали великими жертвами в борьбе за идеалы царя-батюшки и его опричников!
И вышел государь к народу, и бросил об пол заранее приготовленную ушаночку, и прослезившись так, что даже сам в это поверил, впервые сорвал с себя ненавистную одежду, разорвав тельник на груди, взопил, обращаясь к люду:
– Доколе? Доколе народ честной, мы будем терпеть как нас убивают и запугивают, запугивают и убивают? И решил я, заради вашего же спокою, выпустить указ о борьбе с лиходеями бородачами, а поддержи народ меня, чё б даже в сортирах мочить эту нечисть!
И закричали переодетые в народ опричники – Да, батюшка, да!
И поддержал их несмело напуганный люд, – Угу, угу!
Ведь и предположить даже не могли люди что человек, а тем более царь, может сделать такое со своим собственным королевством. Но разница была только в том, что народ принимал царя за человека, но царь не считал народ за людей.
Сказано – сделано, работа у опричников закипела с новой силой! И отбирали опричники кубышки, а богатых которые упирались называли врагами царя и государства, что впрочем в те темные века самодержавия было одно и то же! И бросали их в тюрьму, прибирая к рукам их хозяйство и пуская трудящихся здесь голозадых, как они обычно называли сограждан, по миру!
И снова потекли денежки в казну, и нагота уже не стала смущать или вызывать смех в народе, ибо даже имеющие что надеть, старались лишний раз не выделяться, дабы не привлечь внимание опричников, ходили также как и все прикрыв срамные места чем попроще, и лишь по вечерам накрепко закрывшись примеряли свои, уже как то и стесняющие в движении, наряды.
Теперь и наш герой Володя мог выходить к народу в чем мать родила, или как он говорил – быть ближе к народу. Только охранники толстыми пачками уже настоящих иностранных денег прикрывали его срамные места. И посыпая себя сам деньгами он обращался к народу – Соотечественники вот НАШ стабилизационный фонд, нет в то время не было таких слов, а говорилось просто – НАША запасная кубышка, – если что у нас случись непредвиденное она всегда нас спасет! Только невдомёк было народу, когда он говорил – наше, он вовсе не имел в виду народное, ДЛЯ НЕГО – НАШЕ – ЭТО ТО ЧТО ПРИНАДЛЕЖИТ ЦАРЮ И ОПРИЧНИКАМ!
И чем больше купюр скользило по его обнаженному телу, тем пламеннее была его речь, и говорил он о величии нашего королевства и о светлом будующем до которого многие, к сожалению, не доживут, и о борьбе с ненавистной опричиной, и о дальнейших планах НАШЕГО развития!
Но однажды во время очередного выступления перед голозадыми, когда государь набирал в грудь воздуха для очередного пламенного призыва, в этой тишине послышался громкий плевок на асфальт, и мат, произнесенный детскими устами, что особенно резало ухо и заставило всех обернуться, а Владимира – голое солнышко, как тогда добродушно называли царя в народе, поперхнуться собственной слюной. И постреди этой мертвой паузы речь ребенка была слышна словно усиливаемая многими мегафонами.
– Папа, ведь ты же профессор и неужели ты не видишь, что никакого величия уже нет, поля поросли бурьяном, народ только и думает что бы сьесть да чем бы срам прикрыть, а он все лапочет да лапочет! Очнись папа ведь те деньги что он нам показывает никогда не станут нашими, и не купим на них мы ни одежды ни пищи, посмотри как после каждого выступления опричники аккуратно загружают деньги в карету и отправляют за кордон!
Неуспел мальчик договорить, как около него вырос опричник одетый в форму царского санитарного врача, мило улыбнувшись мальчику, строго спросил у папы:
– Так, мальчик бывал за границей?
Получив от отца утвердительный ответ, ибо мальчик слыл сорванцем, и часто сбегал странствовать смотреть как там другие королевства живут. Ведь известно, кто много где бывал, тому есть с чем сравнивать, а кто не покидал своей околицы тот и находит свое житие достаточно комфортным, даже если он пигмей амазонских джунглей!
Санитарный врач строго сказал – мальчик может принести заразу, мы срочно должны поставить ему прививку, и с этими словами, не взирая на слезы мальчика его увели, и больше его никто не видел.
Но люди услышали его слова и сначала робко а потом все громче и громче заговорили – а ведь мальчик прав мы действительно голые а наши желудки урчат как когда то гудели домны наших заводов!
Испугались опричники, взяли царя под белые рученьки и укрылись в царских палатах, и хотели было выйти да навести свой порядок, ан нет, ибо Солнце отчего-то
