Существует только одна гигантская машина, управляемая пигмеями, и это бюрократия.
Сильные жизненные потрясения исцеляют от мелких страхов.
Несчастье бывает пробным камнем характеров.
КОНСТАНТИН ДМИТРИЕВИЧ БАЛЬМОНТ (1867–1942) — РУССКИЙ ПОЭТ, ЭССЕИСТ, ИСТОРИК ЛИТЕРАТУРЫ. ПО СЛОВАМ А. БЛОКА, «КОГДА СЛУШАЕШЬ БАЛЬМОНТА — ВСЕГДА СЛУШАЕШЬ ВЕСНУ».
Хочу я усладить хоть чье-нибудь страданье,
Хочу я отереть хотя одну слезу!
У каждой души есть множество ликов, в каждом человеке скрыто множество людей, и многие из этих людей, образующих одного человека, должны быть безжалостно ввергнуты в огонь. Нужно быть беспощадным к себе. Только тогда можно достичь чего-нибудь.
Радости нет без печали.
Между цветами — змея.
В душах есть всё, что есть в небе, и много иного.
На всем своя — для взора — позолота.
Но мерзок сердцу облик идиота,
И глупости я не могу понять!
Будем как солнце! Забудем о том,
Кто нас ведет по пути золотому,
Будем лишь помнить, что вечно к иному,
К новому, к сильному, к доброму, к злому,
Ярко стремимся мы в сне золотом.
Будем молиться всегда неземному
В нашем хотенье земном!
Жизни податель,
Светлый создатель,
Солнце, тебя я пою!
Пусть хоть несчастной
Сделай, но страстной,
Жаркой и властной
Душу мою!
Праздник сердца — это радость кого-нибудь полюбить. Праздник сердца — найти клад неожиданно. И праздник сердца — найти себя в другом, увидеть лучшее своего сердца в зеркале сердца иного. И разбить стену разъединяющую — это радость души алмазно-острая, это истинный праздник сердца.
…любовь постигнуть трудно.
Вот, вдруг пришла.
Пусть все возьмет мое.
Пусть сделаю, что будет безрассудно.
Но пусть безумье будет обоюдно.
Хочу. Горю. Молюсь. Люблю ее.
Слава жизни. Есть прорывы злого,
Долгие страницы слепоты.
Но нельзя отречься от родного, С
ветишь мне, Россия, только ты.
И все пройдя пути морские,
И все земные царства дней,
Я слова не найду нежней,
Чем имя звучное: Россия.
В человеческой душе два начала: чувство меры и чувство внемерного, чувство безмерного. Древняя Эллада — это чувство меры. Пафос романтики и творческий огонь нашей современности — это чувство внемерного, беспредельного. Мы хотим пересоздания всей Земли, и мы ее пересоздадим, так что все на Земле будут красивы, и сильны, и счастливы. Это вполне возможно, ибо Человек есть Солнце и его чувства — его планеты.
Вот в эту самую минуту, когда мы здесь дышим, есть люди, которые — задыхаются.
Есть удивительное напряженное состояние ума, когда человек сильнее, умнее, красивее самого себя… Такие состояния, приближающие нас к мирам запредельным, бывают у каждого, как бы в подтверждение великого принципа конечной равноправности всех душ. Но одних они посещают, быть может, только раз в жизни, над другими, то сильнее, то слабее, они простирают почти беспрерывное влияние, и есть избранники, которым дано в каждую полночь видеть привидения и с каждым рассветом слышать биение новых жизней.
Истерия есть повышенная чувствительность, и то, что в мире врачевания является недугом, подлежащим устранению, в мире искусства предстает исключительно ярким цветком.
АНРИ БАРБЮС (1873–1935) — ФРАНЦУЗСКИЙ ПИСАТЕЛЬ И ОБЩЕСТВЕННЫЙ ДЕЯТЕЛЬ. АКТИВНЫЙ УЧАСТНИК БОРЬБЫ С ВОЙНОЙ И ФАШИЗМОМ. ИНОСТРАННЫЙ ПОЧЕТНЫЙ ЧЛЕН АН СССР.
Понять жизнь и полюбить ее в другом существе — в этом задача человека и в этом его талант.
Только святоши и слабые нуждаются в обольщениях, как в лекарстве.
После своей смерти человек может жить только на земле.
Мы говорим на великом языке сознания и разума, перед которым бессилен язык религии.
Война будет повторяться до тех пор, пока вопрос о ней будет решаться не теми, кто умирает на полях сражений.
Благо отдельного человека или отдельной нации связано с общим благом для всех.
Проповедь самых высоких идеалов не служит ничему, если не видит положительного пути к их достижению.
Когда налицо явная ложь, очевидное искажение истины, надо опровергать.
Школа — это мастерская, где формируется мысль подрастающего поколения, надо крепко держать ее в руках, если не хочешь выпустить из рук будущее.
Я твержу себе, что нет сверхъестественных сил, что ничто не падает с неба, что все в нас и в наших руках. И, окрыленный этой уверенностью, я ласкаю взглядом великолепие пустого неба, земной пустыни, рай возможного.
Правда преодолевает любые пространства, и не может быть остановлена никакими межами.
Идея справедливости неопровержима: она вырастает из нравственных законов, из законов разума и из самой жизни масс; справедливость — слово, полное трепета жизни.
Источник нашей веры и надежды
