История интернета тоже противоречит постулатам либеральной идеологии. В течение первых двадцати лет развитие Сети почти полностью зависело от многажды проклятого либеральными идеологами федерального правительства США. Через военный бюджет и университеты в огромных количествах направлялись доллары налогоплательщиков – на строительство инфраструктуры Сети и субсидирование ее сервисов. В то же время многие из ключевых для Сети программ и приложений были изобретены либо любителями, либо профессионалами, работавшими в свободное время. Например, программу MUD создала группа студентов для игр в стиле фэнтези, но она стала применяться и для телеконференций и научных коммуникаций.
Одно из самых необычных обстоятельств, связанных с дрейфом Калифорнийской идеологии вправо, состоит в том, что само Западное побережье есть продукт смешанной экономики. Системы ирригации, автомагистрали, школы, университеты, другие инфраструктурные объекты, благодаря которым в Калифорнии можно очень неплохо жить, были построены на правительственные доллары. А сверх этого высокотехнологический промышленный комплекс Западного побережья десятилетиями кормился от богатейших в истории государственных контрактов. Правительство США бросало миллиарды налоговых долларов на закупку самолетов, ракет, электроники и ядерных бомб у калифорнийских компаний. Тем, кто не ослеплен догмами свободного рынка, очевидно, что у американцев всегда было государственное планирование, только они называли его «военным бюджетом»[33]. В то же время ключевые элементы стиля жизни на Западном побережье идут от давней традиции культурной богемности. СМИ локальных сообществ, спиритуализм нью-эйдж, движение за открытость гомосексуальной ориентации (gay pride), серфинг, здоровое питание, рекреационные наркотики, поп-музыка и многие другие формы новой культурной ереси возникли в рамках решительно некоммерческих движений, сосредоточенных вокруг университетских кампусов, деревенских коммун и объединений художников, – и лишь позже были коммерциализированы. Без DIY-культуры мифы Калифорнии не имели бы того глобального резонанса, который они имеют сегодня[34].
Финансирование за счет средств общества, вовлечение неформальных сообществ – все это было исключительно плодотворным для развития Кремниевой долины и других высокотехнологических отраслей, хотя роль этих факторов не признана и не оценена в денежном выражении. У капиталистических предпринимателей часто бывает завышенная оценка своего вклада в развитие новых идей, но они редко в полной мере признают вклад со стороны государства, своих собственных работников или более широкого сообщества. Прогресс технологий кумулятивен – он зависит от результатов коллективного исторического процесса и должен хотя бы частично считаться коллективным достижением. Как и в любой другой промышленно развитой стране, американские предприниматели не могли не опираться на поддержку государства и на DIY-инициативы, сильно развивавшие новые отрасли. Когда японские компании угрожали захватить американский рынок микрочипов, либертарианские компьютерные капиталисты из Калифорнии не испытывали идеологических угрызений совести, вступая в спонсируемый государством картель, чтобы отразить вторжение с Востока. Билл Гейтс откладывал запуск Windows’95 до тех пор, пока не были готовы инструменты этой системы, предназначенные для поддержки деятельности сообществ в киберпространстве[35]. Как и в других отраслях, главный вопрос к возникающей индустрии гипермедиа не в том, будет ли в этой индустрии смешанная экономика, а в описании конкретной структуры этой смешанной экономики.
Свобода – это рабство
Но если священные догматы свободного рынка противоречат низким фактам профанной истории, почему сторонники Калифорнийской идеологии находятся в полной власти мифа о свободном рынке? Живущие в контрактной культуре цифровые ремесленники ведут шизофреническое существование. С одной стороны, они не могут сомневаться в верховной власти рынка над их жизнями. С другой стороны, они с презрением отвергают поползновения властей понемногу ограничивать пространство их личной автономии. Перемешивая новых левых и новых правых, Калифорнийская идеология умеет мистическим образом разрешить противоречия взглядов и позиций внутри виртуального класса. Главный инструмент согласования радикальных и реакционных идей технологического прогресса – антигосударственность. Новые левые ругают правительство за то, что оно финансирует военно-промышленный комплекс, а новые правые атакуют государство за то, что оно мешает спонтанному распространению новых технологий через рыночную конкуренцию. Несмотря на центральную роль общественных ресурсов в развитии компьютинга и Сети, калифорнийские идеологи повторяют все ту же антигосударственную проповедь кибернетического либертарианства – причудливую смесь анархизма хиппи и экономического либерализма, сдобренную большой дозой технологического детерминизма. Гуру новых левых и гуру новых правых отстаивают свои версии цифровой джефферсоновской демократии вместо того, чтобы исследовать реальный капитализм. В частности, Говард Рейнгольд из новых левых считает, что электронная агора даст возможность индивидам практиковать свободу медиа, не нарушая заветов отцов-основателей. Аналогично новые правые заявляют, что устранение всех регуляторных барьеров для частного предприятия породит достойную джефферсоновской демократии свободу медиа[36].
Триумф этого ретрофутуризма – результат провала обновления США в конце 1960-х – начале 1970-х. После противостояния в Народном парке борьба между американским истеблишментом и контркультурой вошла в спираль конфронтации с применением насилия. Пока вьетнамцы ценой огромных человеческих страданий выдворяли американских интервентов из своей страны, хиппи и их союзники из движения за гражданские права черного населения были в конце концов разгромлены путем государственных репрессий в сочетании с культурным поглощением.
Калифорнийская идеология идеально отражает последствия этого поражения для представителей виртуального класса. Хотя они и наслаждаются культурной свободой, завоеванной хиппи, большинство из них уже не участвует в активной борьбе за построение экотопии. Отказавшись от открытого бунта против системы, эти цифровые ремесленники теперь считают, что индивидуальная свобода достигается только работой в рамках, определяемых технологическим прогрессом и свободным рынком. Во многих романах киберпанка это асоциальное либертарианство воплощено в фигуре главного героя-хакера, одинокого индивидуалиста, борца за выживание в виртуальном мире информации[37].
Дрейфу калифорнийских идеологов вправо содействует их безоговорочное принятие либерального идеала самодостаточного индивида. Согласно американскому фольклору, страну построили среди диких лесов и полей свободные бродяги-индивидуалы – охотники-трапперы, ковбои, проповедники и поселенцы фронтира. Сама американская революция делалась для того, чтобы защитить свободу и собственность индивидов от репрессивных законов и несправедливых налогов в пользу зарубежного монарха. Как для новых левых, так и для новых правых ранние годы Американской республики представляют собой плодотворную модель их конкурирующих версий личной свободы. Однако в самом сердце этой первозданной американской мечты кроется глубокое противоречие: индивиды этого периода добывали свое счастье только ценой несчастья других. Особенно ярко это иллюстрирует история жизни самого Томаса Джефферсона, иконической фигуры для приверженцев Калифорнийской идеологии.
Томас Джефферсон написал вдохновляющий призыв к демократии и свободе в Американской декларации независимости, владея при этом двумя сотнями рабов. Как политик, он отстаивал право американских фермеров и ремесленников самим определять собственную судьбу, не обращая внимания на ограничения со стороны феодальной Европы. Как и другие либералы того времени, он думал, что политические свободы могут быть защищены от авторитарного правительства только при наличии достаточно большого числа индивидуумов – владельцев собственности. Права граждан выводились из фундаментального естественного права на частную собственность. Для стимулирования самодостаточности он предложил раздать всем американцам как минимум по 50 акров земли, чтобы гарантировать их экономическую независимость. Однако, идеализируя малых фермеров и бизнесменов фронтира, Джефферсон оставался плантатором из Вирджинии и жил за счет труда своих рабов. «Нелепые установления» Юга ранили его совесть, но он продолжал считать, что естественные права человека включают и право владения человеческими существами в качестве частной собственности. В джефферсоновской демократии свобода белых была основана на рабстве черных[38].
