Камиль Фламмарион - Философские сказки

«Annulo cingitur, tenui, nusquаm, coboerente, аd eclipticаm inclinаto».

«Оно окружено легким кольцом, ни в одной точке не сросшемся со светилом и наклоненном к эклиптике».

Итак, потребовалось почти полвека (1610–1659) для окончательного открытия кольца. Это редкий — и очень поучительный — случай в истории астрономии.

Он нам показывает, какую роль играют предвзятые мысли. Не могли отказаться от мысли, что эти аспекты произошли благодаря двум приросшим к светилу спутникам, двум планетам. К тому же признаемся, что существование этого кольца, отдаленного от планеты, исполинского и удивительно тонкого, само по себе мало вероятно, и что астроном Гюйгенс признал его лишь после долгого размышления. Подобное объяснение было смелостью, и сначала он его скрывал под анаграммой, которую раскрыл только после того, как сам приобрел в этом уверенность.

Спустя шесть лет, в 1664 году, Кампани, при помощи более усовершенствованных приборов, открыл, что это кольцо двойное, при чем наружное менее светлое, а в 1675 году, Кассини открыл пустоту, которая их отделяет. В 1850 г. Бон открыл третье кольцо, еще гораздо менее светлое, внутри двух первых и в прозрачном пространстве.

История наук нам, конечно, открыла бы другие примеры достопамятных случаев, когда ученые и изобретатели почти касались открытий, не делая их сами. Мы не будем на этом останавливаться. Но случай с кольцом Сатурна особенно замечателен. Здесь зрение и рисунок более коснулись истины, чем ум: воображение не обладало должной смелостью.

Будучи вполне философской историей, это не сказка. События протекали так, как они были изложены, и показывают нам лишний раз, что видит не наш глаз; видит наш разум.

Предвзятые идеи вообще играют злосчастную роль в наших размышлениях.