– Ну, ты определенно любишь загадывать вперед, скажем прямо.
– Просто я предпочитаю, чтобы все эти интрижки вокруг славы обошли меня стороной, увольте. Я пишу слова, забираю деньги, покупаю новый ковер. Слава – всего лишь оберточная бумага: несколько секунд, и она уже в мусорном ведре.
– Понятно.
– Ну… конечно, если это не роскошная оберточная бумага, с которой можно содрать пленку без особых потерь. Тогда ее можно спрятать под кровать с мыслью о том, что она пригодится еще раз. Но все равно это довольно подходящая метафора.
– Понимаю.
– Особенно потому, что использовать ее второй раз обычно не удается. О ней забудут, и она просто будет пылиться там годами, пока не наступит генеральная уборка и все не будет выброшено в порыве очищения.
– Хм.
– И спорим, что уже завтра вдруг потребуется оберточная бумага, придется идти и покупать ее. Но дело не в этом. Я не имел в виду, что эту метафору можно развивать бесконечно.
– Ясно.
Я подумал, что довольно ловко и точно изложил свое мнение, поэтому замолчал.
Джорджина неотрывно смотрела на меня пару мгновений с тем непроницаемым выражением лица, смысл которого непонятен, потом отвернулась, чтобы еще раз обозреть город.
– А я всегда хотела быть знаменитой, – сказала она. Короткая пауза. – А ты женат?
– Ну, да. То есть можно сказать, что женат. Мы живем с Сарой уже пять лет.
– Она тоже пишет?
– Нет. Она работает в магазине замороженных продуктов.
– Боже, хоть у кого-то есть нормальная работа… Я хотела стать знаменитой, сколько себя помню. Прославиться, но даже не чем-то конкретным. Я не торчала перед зеркалом, представляя, что я актриса, певица или модель. Просто я мечтала о том, что у меня берут интервью. – Джорджина тут же перевоплотилась в небрежно беспечную личность и убедительно сыграла сценку интервью.
– Ну, знаешь, «Ха-ха-ха – этот вопрос мне задают чаще всего…». Интервью символизирует амбиции. Когда люди действительно хотят знать все о тебе, что ты думаешь, даже твое мнение о собственной персоне. «Или это просто удачное совпадение нездорового людского любопытства и стратегии отдела паблисити», – подумал я. Но не сказал этого вслух. Вслух согласился, но сохранил свое мнение при себе, придав сказанному «да» оттенок двусмысленности.
– Иногда интервью мне заменяют встречи с психологом, потому что это почти то же самое, и речь идет только обо мне.
Она ходит к психологу. Боже правый!
– Понятно, – ответил я, немного изменив интонацию.
– В общем, больше всего мне хотелось, то есть, нет, мне хотелось единственного, и это правда, – быть знаменитой. Чтобы у меня брали интервью. Фотографии в воскресных приложениях, на которых я блистаю на эксклюзивных вечеринках. Люди останавливают меня на улицах и говорят: «Ух ты! Вы же Джорджина Най, верно?» Знакомиться со звездами и быть тем, с кем хотят быть знакомы другие известные люди. И сейчас, будь у меня кнопочка, на которую можно было бы нажать, чтобы все испарилось – а я бы стала обычным, обыкновенным, незнаменитым человеком, – то знаешь что?
– Ты бы ее не нажала.
– Ни за что, честное слово.
И снова ее обнажающая зубы улыбка.
– Наверное, ты думаешь, что я выгляжу поверхностной? Пустой?
– Вовсе нет, – сказал, выразительно тряхнув головой. – Это мне не нужна слава, по крайней мере, мне она неинтересна… как невкусна пицца с анчоусами, но я не осуждаю людей, которые заказывают именно ее.
Джорджина потерла нос.
– Ты мне нравишься… А я тебе нравлюсь?
– Ну, я плохо тебя знаю…
Что за глупый ответ, когда находишься так близко к ста пятидесяти тысячам фунтов?! Надо было сказать «да», почему я просто не ответил «да»? Вот зачем мне нужна Эми, Эми сразу же бы выдала «да», ей даже не пришлось бы думать, чтобы дать ответ на этот вопрос, и ее «да» прозвучало бы совершенно правдиво. Но я быстро сообразил, что к чему.
– Ну, в смысле, конечно нравишься.
Джорджина повернулась, облокотилась на решетку и убрала руки в карманы.
– Я скажу Полу, что хочу, чтобы именно ты написал эту книгу.
– Отлично. «Слава богу, сдвинулись с мертвой точки!»
– Ты мне симпатичен, ты умен, а это значит, что я тоже буду выглядеть умной, и ты нормальный, а это значит, что я тоже буду выглядеть нормальной. Я не хочу показаться персоной из мира шоу-бизнеса, и мне кажется, ты как никто подходишь для этого и понимаешь, что я имею в виду.
– Я сделаю именно то, что тебе хочется видеть. Спасибо, это великолепное предложение, мисс… эээ… Най Джорджина.
– Называй меня просто Джорджи. Или – Джордж.
– Хорошо, Джордж. А ты можешь называть меня Том. Само собой.
– Том.
– Джорджи.
– Прекрасно.
Я потянулся вперед и пожал ей руку. Что было несколько по-идиотски с моей стороны, но я достаточно трезво смотрел на мир и понимал, что иначе поступить или сдержаться не мог. Если все шло по плану, то это значило, что я заполучу гонорар в десятки раз больше, чем обычно. Так что Джорджине повезло, что я всего лишь пожал ей руку, а не упал на колени с опущенной головой и слезами на глазах.
– Отлично. Что от меня требуется?
– Нужно будет обсудить все подробности: собрать все биографические данные, записать приключавшиеся с тобой забавные истории, ну и так далее. Для книги еще потребуются фотографии. Не кадры с публичных мероприятий, скорее личные фото: семейные или закулисные.
– Понятно, думаю, что я решу вопрос с фотографиями в ближайшее время. Когда ты готов начать выслушивать историю моей жизни?
– Когда тебе будет удобно.
– Завтра?
– Конечно, если тебя это устроит.
– Ну, тебе уже известно мое отношение к интервью, так что сделал дело – гуляй смело.
Она улыбнулась. Широко и обворожительно.
– Держи, вот мой номер телефона, – сказал я. – Позвони мне сегодня вечером, например, и мы договоримся на завтра.
– Ладно.
– Вот и прекрасно.
Привет, друзья! Бог снова с вами. Вы уже забыли, что я подсматриваю, верно? Да, так часто бывает. Ха-ха! Ну, не напрягайтесь, я просто шучу. Хочу вам сказать, что самое тяжкое в участи Бога – это то, что вас часто неверно понимают. Ясно, что я имею в виду? Вот, например, я сотворю какую-нибудь шутку, а все сразу в один голос: «А что он хотел этим сказать? Нам смеяться? Или он собирается нас покарать?» Говорю, как на духу, – я действительно расстраиваюсь, когда так происходит. А все эти ожидания! Вы и представить себе не можете, каких чудес ожидают люди, если ты Бог. Они могут метелить тебя по-черному, просто потому, что ты не оправдываешь их ожиданий. Иногда мне приходится перевоплотиться и напомнить им об их роли. «Я вижу, что вы расстроены, ничего страшного. Но давайте-ка избавьтесь от уныния, не то окажетесь в такой передряге – слышите, что говорю?» Вот, например, при смерти. Некоторые изрыгают такие проклятия. Протестуют изо всех сил. Они ропщут: «Эй, послушай, мы были приверженцами религии, Бога, а выходит, ты совсем не такой, каким тебя представляют! Почему ты молчал? А?
Представляешь, сколько мы потратили времени на ужасы и страхи по поводу каких-то дней в календаре, мучаясь над тем, что надевать, что делать и что говорить? А если мы начнем рассказывать о кошмарах поста…» Будто я в чем-то виноват. Но я всегда стараюсь их утешить, понимаете? Говорю им, что принимаю претензии, но поверьте, не я все это придумал, если честно, только часть… Я довольно долго размышлял, что никто вообще-то в эти игры не верит и правилам не следует, что все лишь притворяются, что верят в Бога, в качестве шутки. Знаете, проявляют чувство юмора. В общем, однажды я заставил их успокоиться. Довольно глупо с их стороны тратить понапрасну столько времени, хотя, скажу по секрету, они сами виноваты. Но пусть все это останется позади, и начнем по-новенькому. В результате все окажутся здесь. Тут, кстати, вовсе не nлoxo, все тип-топ, у нас теперь даже есть поле для мини-гольфа.
В общем, поговорили, вернемся к нашим делишкам, да? Я рассказываю вам историю про Тома и других ребят, чтобы показать кое-что, понимаете? Я стараюсь на примере объяснить вам, почему вещи происходят именно так, а не иначе. Речь о том, как что действует, то есть как вы действуете сами. Пытаюсь объяснить: почему вы ведете себя так или иначе и придерживаетесь определенного пути, хотя можете его перед собой и не видеть. Некоторым не по душе то, что я излагаю, но советую вам вдуматься в ситуацию. Хотя сейчас хочу, чтобы вы просто наблюдали за ними, ладно? Я знаю, что вы, друзья мои, любите покопаться в себе и других и, скажем так, порасстраиваться, верно? Глядя на то, кто чем занимается, где находитсяи все такое. На внешний вид. Вы увлекаетесь частностями и не можете разглядеть картину в целом. То есть, может быть, и можете, но не желаете этого делать, правильно? Эта история – дело вполне обычное. И на то есть свои основания, но к ним я еще вернусь. Просто не нервничайте и не смущайтесь из-за шумов сзади, договорились? Наблюдайте за людьми. Не думайте о том, кто они, а следите за тем, что они делают! Люди – всегда самое главное.
