– Ограниченный доступ, говоришь.
– Мысль в том, чтобы обеспечить безотказность на случай аварии, естественной или антропогенной, можно спрятать архив на избыточных серверах в каких-то удаленных местах, надеясь, что хотя бы один выживет, если только не настанет конец света.
– В известном нам виде.
– Если желаешь радостно почирикать, наверно.
– Мроз ждет аварии?
– Вероятнее, просто не хочет к чему-то подпускать пытливые умы. – Поначалу тактика Эрика была сделать вид, что это кулхацкер развлекается, поглядеть, выйдет ли проникнуть через «Задний проход», а затем установить сервер НетБас. Тут же пришло сообщение на литспике в том смысле, что «Поздравляем нуб ты думаешь проник но проник ты в мир глубокого дерьмища». Что-то в стилистике ответа зацепило глаз Эрика. Почему их система безопасности озаботилась так персонализировать ответ? Почему не просто короткое и бюрократическое вроде «Доступ запрещен»? Что-то – быть может, всего лишь добродушный наезд – напомнило ему хакеров постарше, еще из девяностых.
Они с ним играются? Каково с ними играть-то будет? Эрик прикинул: если от него ожидается, что он станет вынюхивать тут, словно какая-то пакетная мартышка, ему придется сделать вид, будто он не в курсе, до чего они тут все в тяжелом режиме или даже кто эти ребята вообще. Поэтому для начала он давай долбиться в пароль, словно он что-то олдскульное типа «мелкомягкого» ЛМ-хэша, который крякнуть даже ретарды могут. На что Защита ему отвечает, опять литспиком: «Нуб ты соображаешь на кого залупу поднял?»
К этому момент Редж с Эриком уже посреди Бруклина, ду-уоп и декламация «Библии» давно вышли. Эрик изготовился драпать.
– Ты там все время туда-сюда, Редж, когда-нибудь напарывался на кого-нить из их безопасности?
– Слух был, что Гейбриэл Мроз этим отделом сам рулит. Была там вроде какая-то история. Кто-то живой терминал в ящик стола сунул и забыл ему сказать.
– Забыл.
– Никто и охнуть не успел, как бесплатно выложили всякие закрытые исходники. Фиксили несколько месяцев, это им стоило крупного контракта с военным флотом.
– А неосторожный сотрудник?
– Исчез. Все это фольклор компании, сам понимаешь.
– Успокаивает.
Не опаснее партии в шахматы, как представляется Реджу. Защита, отход, хитрость. Если не съём в парке, где твой противник становится буйным психопатом без предупреждения, конечно.
– Паранойя, что не, Эрик все равно заинтригован, – Редж докладывает Максин. – Доперло, что это может оказаться чем-то вроде вступительного экзамена. Если на другом конце – сам Отмороженный, если Эрик окажется годен, возможно, его впустят. Может, надо ему советовать, чтоб уносил ноги.
– Я слышала, там такая тактика найма, возможно, стоит ему сказать. Меж тем, Редж, что-то в голосе у тебя намного меньше восторга насчет твоего проекта.
– На самом деле это ты зов побережья слышишь, я даже не знаю, что я теперь с этим вообще уже делаю.
Ой-ёй. Интуиционная тревога. Максин, конечно, это не касается, но:
– Экс.
– Тут тот же самый блюзец, ничего существенного. Только теперь она и муженек – они вместе производят шум насчет переезда в Сиэттл. Не знаю, он какая-то корпоративная шишка. Вице-Президент по Ректальным Неудобствам.
– Ай, Редж. Прости. В старых мыльных операх «переводом в Сиэттл» шифровалось вычеркивание из сценария. Я раньше вообще думала, «Амазон», «Майкрософт», все они начаты какими-то вымышленными обмылками.
– Я все жду, когда следующий гвоздь забьют, миленькая открыточка от Грейси с объявлением: «Ура! мы беременны!» Как раз где-то теперь и должно случиться, правда? Так не томила б хоть уже.
– И ты с этим норм?
– Лучше какого-нибудь урода, который считает моих детей своими. Отчего у меня кошмары. Буквально. Типа он же может оказаться, блядь, извращенцем.
– Ладно тебе, Редж.
– Что. Такое же бывает.
– Перебор с семейным телевидением, для мозгов неполезно, лучше смотри ночные мультики.
– Ой, хватит, как мне, по-твоему, с этим справляться?
– Такое ты из головы не можешь просто выкинуть, похоже.
– Вообще-то я имел в виду более упреждающий подход?
– Ох нет, Редж. Ты ж не…
– Ствол ношу? Пистон уебку в жопу вставить, зашибись фантазия, а… но Грейси, наверно, со мной больше разговаривать не будет. Девчонки тоже.
– Хмм, думаю, нет.
– Кроме того, думал цапнуть и драпать, это мне тоже не по карману. Рано или поздно придется устраиваться на работу, номер соцстраха – и меня опять замели, опять адвокаты впутались в остатки моей жизни. И старушка Хаер-Торчком по-любому девчонок себе пригреет, а мне навсегда запретят с ними даже видеться. Поэтому в последнее время я чего думаю – может, лучше отъехать туда и вести себя смирно.
– Ага, и… они тебя там ждут?
– Может, сперва найду работу, потом всем сюрприз устрою. Просто не хочется, чтоб ты обо мне слишком плохо думала. Я знаю, выглядит так, будто я от чего-то сбегаю, но на деле-то я сбегал как раз в Нью-Йорке, а теперь между мной и моими детками будет примерно целый континент. Слишком далеко.
У Максин в обычае, проверяя мелкие стартапы вроде «эунтуихсг. ком», также поглядывать, какие у них инвесторы в кадре. Если кто-то способен терять деньги, всегда есть шанс, для облегчения выхлопа аварийки или чего угодно, что они захотят нанять Максин. В связи с «эунтуихсг. ком» все время всплывает название ВК где-то в ЮХе[23], который ведет дела как «Фонарный народ». Как в «Не переставай верить», воображает Максин. В списке клиентов – совпадение, несомненно – также случайно фигурируют «хэшеварзы».
«Фонарный народ» размещается в переоборудованной фабрике с чугунным фасадом несколько в стороне от главных маршрутов шопинга по ЮХе. Кармическое эхо потогонной эпохи давно заглажено переносными звукопоглотителями, ширмами и ковровым покрытием, перешло в нейтральную тишь без привидений. Бадди Найтингейл, сидящий в спектре нерешительных морских волн, нарциссов и фуксий, рабочих станций из шлифованного металла, разработанных на заказ Зуи Чу, кое-где подчеркнутых начальственными креслами Отто Цапфа из черной кожи.
Спросить его, Рокуэлл «Роки» Тэкнез объяснил бы, что утрата гласной на конце его фамилии была ценой гладкости и ритмичности в бизнесе, как слова в опере. На самом деле он считал, что так фамилия будет звучать больше англо, хотя ради особых посетителей, среди коих сегодня, похоже, Максин, его, как известно, полярность может вдруг перемкнуть, и он снова становится неискренне этничен.
– Эй! Пъездь че не хътиде? Самвидж сыйдзомыпердзам?
– Спасибо, но я только что…
– Самвидж сыйдзомыпердзам моей маммы.
– Ну, мистер Тэкнез, все зависит. Вы имеете в виду, что это рецепт вашей матери? или это, типа, ее личный сэндвич с яйцом и перцем, который она зачем-то держит вот в этой креденце, а не в холодильнике, где ему самое место? – На занятиях с Шоном Максин обучилась экзотическому азиатскому методу, известному как «Ложноядение», поэтому, если дойдет до дела, ей придется лишь делать вид, будто она ест сэндвич с яйцом и перцем, который, несмотря на достоверную наружность, мог быть отравлен почти чем угодно.
– Этъ ниджё! – снова схватив предмет, как теперь уже заметно, неестественно колышущийся. – Пластмасса! – швыряя его в ящик стола.
– Трудновато жевать.
– Вы лапуся, Макси, норм, если я буду вас так звать, Макси?
– Конечно. Норм, если вас я не буду звать Роки?
– Ваш выбор, спешки нет, – внезапно, на миг, Кэри Грант. Что? Где-то по периметру Максин подрагивают и начинают слежение давно не задействованные антенны.
Он берет трубку.
– Придерживай мои звонки, ОК? Что? Говори давай… Не. Не, тащить за собой – это в цементе отлито. Весь храповик, может, и срастется, но про это поговори с Клубнем. – Отбился, вызвал файл на экран. – Ладно. Это про дот-ком «эунтуихсг», что недавно кверху брюхом всплыл.
– Для которого вы служите, или мне следует сказать служили, ВК.
– Ну, мы им Серию А провели. С тех пор пытаемся перетечь скорее в мезонинную позицию, ранние стадии слишком уж легки, самая трудность, – деловито стуча клавишами, – начинается при структуризации траншей… оценка компании, когда действуешь по принципу Уэйна Грецки – где будет шайба, а не где она сейчас, понимаете, о чем я.
– А как насчет того, где она была?
Щурясь в экран:
– Какаем мы усердно, а потому храним ежедневные логи, все оно архивируется, впечатления, надежды и страхи… Похоже, что… еще когда эти ребята собирали соглашение об основных условиях, они слишком уж щепетильно относились к предпочтениям ликвидации. Затянулось дольше, чем следовало. Мы добились одного к одному лишь по крохотной позиции, поэтому… не хотел бы совать нос, но почему вы именно на нас с этим налетели?
– Вас расстраивает нежеланное внимание, мистер Тэкнез?
– Мы ж тут не акулы-ростовщики. Гляньте вон на ту полку.
