ГРЕГ
Мы в порядке, пап.
ЭРЛ
Если он зайдет сюды и станет говорить об этом тупом фильме, я, блин, заеду себе по башке.
ПАПА
Ну хорошо!
Слышны шаги: ПАПА уходит.
ГРЕГ
Да уж, отстой полный.
ЭРЛ
Хочется просто сжечь это дерьмо.
ГРЕГ
все так же безуспешно пытаясь выругаться убедительно
Да, блин, на фиг. Дерьмо.
ГРЕГ и ЭРЛ молчат. КРУПНЫЙ ПЛАН Эрла. Его лицо освещает озарение.
ЭРЛ
Пусть Вернер Херцог поцелует меня в задницу.
ГРЕГ
Что?
ЭРЛ
Чувак, на фиг этого «Агирре, гнева Божьего». А Вернер Херцог пусть засунет мне в задницу всю свою харю.
ГРЕГ
неуверенно
Ладно.
ЭРЛ
Мы должны сделать свой собственный фильм.
воодушевляясь
За фиг нам делать копии чужих фильмов? Мы сделаем свой собственный!
вдохновенно
Мы снимем «Гнев Божий-2».
ГРЕГ
«Эрл, Гнев Божий-2»
ЭРЛ
ДА, ЧЕРТ ВОЗЬМИ!
В нашем творческом тандеме Эрл всегда предлагал лучшие идеи, и «Эрл, Гнев Божий-2» был одной из самых удачных его задумок. Мне бы такое ни за что не пришло в голову, хотя сам по себе замысел был, прямо скажем, не слишком замысловатым: фактически мы собирались снять очередной римейк «Агирре», но на это раз убрать все, что оказывалось нам не по силам или что просто не хотелось снимать. Не нравится сцена – под нож ее. Не получается воссоздать персонажа – сайонара[5], дорогой. Нет ничего похожего на джунгли – снимем в комнате или в машине. Лучшие идеи часто оказываются самыми простыми.
В общем, «Эрл, Гнев Божий-2» получился фильмом о психе по имени Эрл и о его поисках Эрл-дорадо в обычном доме Питтсбурга. Мы снимали в доме Гейнсов в Пойнт-Бризе[6], заменяя большую часть диалогов отсебятиной, а Кэт Стивенс выступил в роли потрясного камео. Это дело мы слили на один из дисков, которые папа разбрасывал по всему дому, что заняло еще месяц-другой. В конце концов мы записали все на DVD и устроили тайный просмотр в тв-комнате.
Это был отстой. Но уже и близко не такой отстой, как первый фильм.
Наша кинокарьера началась.
Глава 14
Случай в тошниловке
Короче, к октябрю я попал в странное положение. У меня появилась девушка, с которой я был особенно дружелюбен, проводил с нею время и все такое. Можем ли мы использовать слово «друг»? Думаю, да: Рейчел была моим другом. Но имейте в виду, что, написав это, я не испытываю радости. Вот не испытываю, и все тут. Дружба – это способ испортить себе жизнь.
В любом случае я уже не мог избегать ее в школе, проводя столько времени вместе после уроков, и в результате неожиданно меня стали видеть с подругой. Я болтал с Рейчел до и после класса, частенько доводя ее до безудержного смеха, привлекавшего внимание. А когда нужно было работать в группах, мы почти всегда оказывались в одной команде. Такие вещи не остаются незамеченными.
Неудивительно, что многие стали думать, будто мы «вместе» и, может быть, у нас даже «было». А как не произвести такого впечатления, не выглядя полным придурком? Не станешь же ходить повсюду, объявляя «У нас с Рейчел ничего особенного нет! И совсем нет ничего такого. Я даже не знаю, как выглядят ее половые органы, и вообще, на положенном ли они месте или еще где».
Самое меньшее, полагали все, мы регулярно «встречаемся». И тут вот какая штука: многих, особенно девчонок, это ужасно заводило. У меня есть на этот счет теория, и она довольно тоскливая.
Теория: людей всегда заводит, когда непривлекательная девушка начинает встречаться с непривлекательным парнем.
Никто, конечно, не признается в этом открыто, но, по-моему, все именно так. Когда девчонки видят двух Некрасивых влюбленных, они думают: Ого! Любви даже непривлекательные покорны! Должно быть, они любят друг друга за что-то другое, а не просто за внешность. Как трогательно!» А парни, глядя на это дело, думают: «Ага, еще одним конкурентом за самые сочные сиськи меньше!»
И, естественно, общение с Рейчел неизбежно означало полное или частичное вхождение в ее группу Старшеклассниц-Евреек из Состоятельных Семей, Подгруппа 2а: Рейчел Кушнер, Наоми Шапиро и Анна Такман. Наоми Шапиро, не снимая, «носила» образ громкой, шумной и саркастической язвы; Анна Такман была нормальной, но постоянно ходила с книжками типа «Полдневный меч» или «Разлом судьбы» и т. п. Несколько раз перед уроками я влипал в общение с ними. Скажу прямо: долго участвовать в таких разговорах затруднительно.
ИНТ. КОРИДОР ШКОЛЫ БЕНСОНА – УТРО
АННА
Бр-р-р. Так неохота сегодня переться на лит-ру.
НАОМИ
МИСТЕР КУБАЛИ – ПРОСТО ОЗАБОЧЕННЫЙ.
РЕЙЧЕЛ с АННОЙ перехихикиваются.
НАОМИ
притворяясь не понимающей их смеха
А ЧТО? ВЕЧНО ПЫТАЕТСЯ ЗАГЛЯНУТЬ МНЕ ЗА ВОРОТ.
Хихиканье усиливается. ГРЕГ из вежливости пытается присоединиться, но тщетно.
НАОМИ
СКАЗАТЬ ЕМУ, ЧТО ЛИ: «СНИМИТЕ НА ПАМЯТЬ, МИСТЕР КУБАЛИ, ТАК НА ДОЛЬШЕ ХВАТИТ».
АННА
изображая ужас
Наоми-и-и-и-и!!!
Все смотрят на Грега: а что он думает по этому поводу.
ГРЕГ
решив, что самое безопасное – просто подытожить сказанное
Э-э… Снять чьи-нибудь сиськи. Вполне в стиле Кубали.
НАОМИ
ОЙ-Е! ЧТО, ВСЕ ПАРНИ ТАКИЕ ОЗАБОЧЕННЫЕ? ГРЕГ, ТЫ ВООБЩЕ СПОСОБЕН ДУМАТЬ О ЧЕМ-НИБУДЬ, КРОМЕ ТРАХА?
ПОЛНЫЙ КОРИДОР ШКОЛЬНИКОВ
Грег, мы все заметили, как игриво ты флиртуешь с этой громкоголосой надоедой.
В общем, вы поняли: моя годами выстраиваемая социальная невидимость внезапно дала очевидную трещину. Однажды я настолько сглупил, что даже согласился пообедать с Рейчел и ее подружками в школьной столовой – куда долгие годы нога моя не ступала.
Столовка – это хаос. Во-первых, здесь идет постоянная битва низкопробной жрачкой. До вмешательства охранников доходит редко, но в любой момент времени найдется придурок, пытающийся кинуть в соседа едой или плеснуть соусом, и в половине случаев они промахиваются и попадают в кого-нибудь другого. В общем, Вторая мировая в миниатюре.
Во-вторых, из еды здесь каждый день только пицца и картофельные шарики. Иногда для разнообразия они кладут на пиццу серые какашки сосисок, но на этом все «разнообразие» заканчивается. Значительная часть еды оказывается на полу, а пицца и картофельные шарики очень, скажу я вам, скользкие, если на них наступить. Правда, на том же полу много лужиц засохшей пепси-колы – они липкие и хорошо держат подошву, но от этого только еще противнее.
Наконец, столовка просто переполнена, так что, если ты случайно оступишься на кусочке сыра из пиццы или на раздавленном картофельном шарике, тебя, возможно, затопчут насмерть.
Своего рода провинциальная тюрьма общего режима.
И вот мне пришлось сидеть тут с рюкзаком, неуклюже примостившимся на коленях, – не ставить же его под стол, чтобы он там набрался жирных пятен и насекомых целыми семействами, – и есть чудной, но, наверное, полезный обед, собранный мне папой, потому что если я стану есть пиццу и картофельные шарики каждый день, у меня будет еще больше лишнего веса, а на лице расцветут прыщи с глазное яблоко. А Наоми громко разглагольствовала о том, какую Невежественную Чушь Сказал Росс и как Она Не Хотела Даже Идти Туда, а я пытался вежливо слушать, вероятно, с тупой улыбкой или гримасой на лице. И вот, пока я сидел в таком виде, к нам подсела Мэдисон Хартнер.
Если вы вдруг забыли, Мэдисон Хартнер – это та безумно классная девушка, которая, вероятно, встречается с кем-то из «Питтсбург-Стилерз» или, на худой конец, со студентом колледжа или вроде того. Она также та самая девушка, которую я омерзительно доставал в пятом классе «Мудисон Харкнер», «Помадой из соплей» и пр. Конечно, с тех пор много воды утекло, и в октябре последнего класса мы разговаривали друг с другом довольно мирно: даже иногда здоровались при встрече, а порой я даже выдавал какую-нибудь необидную шуточку, и она даже как бы улыбалась, а я даже позволял себе помечтать, как тыкаюсь мордочкой ей в буфера, словно ласковый детеныш панды, и жизнь в натуре налаживается.
Хотел ли я сойтись с Мэдисон? Да. Конечно, хотел. Я бы отдал год жизни просто за то, чтобы поладить с ней. Ну, может, месяц. И, конечно, чтобы она сделала это добровольно. Мне не нужны всякие там джинны, которые по моему заказу заставили бы ее влюбиться в меня в обмен на месяц моей жизни. Так, на фиг весь этот дебильный абзац.
