Ознакомительная версия.
Мне выйти или остаться поболтать со Скай? Вернее, попытаться с ней поговорить, потому что почти наверняка это будет мой монолог.
– До завтра, – говорит она.
Вот и все – разговор окончен. Должен признать, часть меня испытала облегчение.
– Увидимся, – отвечаю я.
Надеваю рюкзак, прохожу к выходу и, сказав водителю спасибо, спускаюсь на тротуар. Двери за мной закрываются, и автобус отъезжает. В окно вижу, что Скай не сдвинулась с места и сейчас сидит с закрытыми глазами.
В полном одиночестве направляюсь к дому Тайлера. Интересно, как я должен догадаться, какой из этих домов его? Здесь все дома одинаковые, а Ханна не удосужилась оставить адрес.
Если в его комнате горит свет, то, может быть, я увижу бамбуковые жалюзи. Поэтому, проходя мимо каждого дома, внимательно рассматриваю окна.
А вдруг мне повезет и около его дома будет табличка: «Здесь живет Подглядывающий Том». Здорово я придумал? Понимаю, что голос Ханны замер лишь на мгновение и не стоит так шутить, но все равно не могу сдержать смех. У меня такое ощущение, что я не улыбался уже несколько месяцев, хотя с того момента, как я начал слушать записи, прошло всего несколько часов.
Вот они. Жалюзи. В двух домах от меня.
Улыбка сходит с лица.
Свет в комнате горит, бамбуковые жалюзи опущены. На окне трещина, заклеенная серебряной изолентой. Неужели кто-то кинул камень в окно Тайлера? Если так, то был ли это кто-то, кто в курсе, что произошло? Кто-то из списка?
У меня так разыгралось воображение, что я практически вижу, как Ханна стоит около дома Тайлера и наговаривает свое послание на диктофон. Она далеко, и я не могу разобрать, что она говорит. Но, несмотря на это, ее слова дойдут до меня.
От остальных дом Тайлера отделен квадратной изгородью. Иду к ней, чтобы меня не было видно, потому что Тайлер, должно быть, наблюдает, выглядывая из окна, чтобы схватить пришельцев с поличным.
– Хочешь что-нибудь бросить?
Меня пробил холодный пот. Оборачиваюсь, готовый дать отпор и убежать.
– Подожди! Это я. – Голос принадлежит Маркусу Кули. Он тоже учится в нашей школе.
Наклоняюсь вперед и упираюсь руками в колени, чтобы отдышаться и прийти в себя.
– Что ты тут делаешь? – спрашиваю я.
В руках у Маркуса камень размером с кулак.
– На, возьми, – протягивает он его мне.
– Зачем?
– Тебе станет легче, Клэй. Честно.
Смотрю на окно. На изоленту. Затем опускаю глаза и качаю головой.
– Дай мне догадаться, Маркус. Ты упоминаешься в записях.
Он не отвечает. Ему и не нужно. Он выглядит так, словно пытается сдержать усмешку.
– Это ты сделал? – киваю в сторону окна Тайлера.
– Ты будешь первым, кто откажется, Клэй. – Он снова протягивает мне камень.
Мое сердце начинает биться сильнее, не из-за того, что Маркус стоит рядом, и не потому, что Тайлер где-то там, в доме, и даже не из-за камня, который сейчас в моей руке, а из-за того, что Маркус только что сказал мне.
– Ты уже третий, кто приходит сюда, – говорит он. – Плюс я.
Пытаюсь представить, как все они кидали камни в окно Тайлера, но не могу. Ерунда какая-то. Мы все в этом списке, значит, каждый из нас в чем-то виноват. Чем же Тайлер отличается от других? Я так и стою, уставившись на камень в руке.
– Почему ты это делаешь? – спрашиваю Маркуса.
Он кивает в сторону соседнего дома:
– Я там живу. Вот и смотрю, кто приходит к дому Тайлера.
Не могу представить, что Тайлер сказал своим родителям. Просил ли он их не менять стекло, так как эта ночь не последняя? Что они сказали? Спросили ли они, откуда ему это известно?
– Первым был Алекс, – продолжает Маркус. В его голосе нет ни капли стыда. – Мы сидели у меня дома, болтали о том о сем, когда он вдруг спросил, где дом Тайлера. Я не знал, зачем это ему, они вроде даже друзьями не были, но он определенно хотел получить ответ.
– Так что, ты просто дал ему камень, чтобы тот бросил его в окно Тайлера?
– Нет. Это была идея Алекса. Тогда я еще даже не знал о существовании кассет.
Подкидываю камень в руке – он достаточно тяжелый. Если предыдущие камни окно еще могло выдержать, то этот точно будет последним. Так зачем Маркус выбрал для меня такой камень? Наверное, он прослушал все пленки и почему-то решил, что именно я должен добить это окно. Почему?
Перебрасываю камень из одной руки в другую. Позади Маркуса виднеется крыльцо его дома, залитое светом. Я должен узнать, какое из окон его. Я должен сказать, что намерен кинуть этот камень в него, и если он не хочет, чтобы я напугал его маленькую сестренку, пусть покажет на окно своей комнаты.
Сжимаю камень в руке. Еще сильнее. Но даже это не помогает мне сдержать свою ярость.
– Ты тупица, Маркус!
– Что?
– Ты тоже упоминаешься в этих записях, так?
– Как и ты, Клэй.
Мой голос дрожит одновременно от злости и от стремления не заплакать.
– Так что же отличает нас от него?
– Он – Подглядывающий Том, – говорит Маркус. – Он выродок, который подсматривал за Ханной через окно, так почему бы не разбить его окно?
– А ты? Что сделал ты?
Его взгляд застыл на мне, затем он моргнул.
– Ничего. Ханна просто хотела как-то оправдать свое самоубийство.
Камень из моей руки падает на землю.
– Убирайся отсюда ко всем чертям, – велю я ему.
– Я живу здесь, Клэй.
Мои пальцы сжимаются в кулак. Смотрю на камень и думаю, не поднять ли его, но вместо этого отворачиваюсь и ухожу. Как можно быстрее. Прохожу мимо дома Тайлера, но даже не смотрю на его окно. Не могу ни о чем думать. Снова достаю наушники, надеваю их и нажимаю кнопку «Проигрывать».
Разочаровало ли меня то, что ты со мной попрощалась, едва добравшись до вечеринки, Кортни? Не очень. Сложно разочаровываться, когда то, чего ты ожидаешь, оказывается правдой.
Продолжай идти, Клэй.
Было ли у меня ощущение, что мной воспользовались? Безусловно.
Все это время Кортни использовала меня. Возможно, она думала, что улучшает свой имидж в моих глазах и перед всеми остальными. А получился… как бы это лучше назвать… обратный эффект?
На этой вечеринке я открыла для себя много нового. Впервые в жизни я увидела драку – ужас какой! Раньше я понятия не имела, как это бывает. Два парня рядом со мной затеяли ссору, а когда я оглянулась, они уже колошматили друг друга. Вокруг начала собираться толпа подстрекателей. Никто не собирался их разнимать, всем хотелось хлеба и зрелищ. И они его получили. Удар в грудь, потом в челюсть. А потом я отвернулась и стала выбираться из толпы, плотным кольцом окружившей место боя. Те, кому не удалось подойти поближе, стояли на цыпочках, чтобы лучше рассмотреть происходящее. Отвратительно.
Я побежала в дом в поисках ванной. Физически я чувствовала себя совершенно нормально, но вот морально… Меня и сейчас тошнит от воспоминаний.
Разворачиваю карту и смотрю, есть ли еще поблизости места, отмеченные звездочками, помимо дома Кортни. Не хочу туда идти. Не собираюсь слушать про Кортни, стоя около ее темного пустого дома.
Однажды на уроке по охране здоровья мы смотрели документальный фильм о мигрени. Один мужчина во время приступов падал ниц и бился головой о пол. Это отвлекало его от боли, которая сидит у него глубоко в голове, и переключало внимание на боль внешнюю. Такого же эффекта я ожидала от приступа тошноты.
Не могу рассмотреть точное положение красных звездочек, пока не остановлюсь под фонарем. Но я чувствую, что должен идти, что если остановлюсь, то мне станет хуже.
Смотреть на то, как двое парней мутузят друг друга, чтобы никто не заподозрил их в слабости, – это для меня слишком. Для них репутация важнее, чем их лица. А репутация Кортни важнее моей.
Хоть кто-нибудь на этой вечеринке поверил в то, что она пришла сюда со мной, как со своей подругой? Или все просто решили, что я очередной объект ее благотворительности? Что-то мне подсказывает, что я никогда этого не узнаю.
Складываю карту и засовываю ее под мышку.
К сожалению, единственная ванная, которую мне удалось найти, была занята. Мне ничего не оставалось, как вернуться на улицу. Драка уже закончилась. Как будто ничего и не было.
Температура продолжает падать, и, чтобы согреться, я обхватываю себя руками.
Когда я подошла к воротам, тем же, через которые я пришла на вечеринку, как вы думаете, кого я там встретила?
Тайлер Даун собственной персоной…
Конечно, со своей камерой.
Ханна, время забыть про Тайлера.
Когда он заметил меня, на его лице появилось какое-то странное выражение, словно он меня испугался. Он скрестил руки и попытался спрятать фотоаппарат. Интересно, зачем? Все ведь и так знали, что он делает снимки для школьного ежегодника. Но я все равно спросила:
– Зачем тебе камера?
– Что? Ах, да… Это… для ежегодника.
Затем кто-то окликнул меня. Не скажу вам, кто это был, потому что это совершенно неважно. Как и человек, который схватил меня за задницу в «Голубой капле», то, что он собирался сказать, было лишь результатом поступков других.
Ознакомительная версия.
