Потекли безмятежные дни. Выяснилось, что Беатрис – страстная охотница, сравнимая в этом увлечении разве что со своим рыцарем. Радостных и возбужденных, их то и дело можно было увидеть скачущими бок о бок по лесам, горам и долинам в окружении блестящей свиты. И конечно, Карл без конца подтверждал данное им обещание: он женится на Беатрис, как только получит благоприятный ответ из Рима.
Но мать красавицы вовсе не была легковерной, и эти охотничьи вылазки не приводили ее в восторг. Женщина твердых моральных принципов, она полагала, что женатый мужчина, кем бы он ни был – принцем или кем-либо другим, несмотря на все очарование, остается женатым мужчиной, а значит, запретным плодом. И она решила, что покинет Бельвуар, о чем и сообщила гостю.
– Неотложные семейные дела требуют моего отъезда в Брюссель. Поэтому наши пути расходятся, монсеньор. Лучше мы дождемся расторжения вашего брака в Брюсселе, чем здесь. Предупредите нас, как только это произойдет.
– Очень скоро я к вам приеду! Ничто не заставит меня отказаться от Беатрис! – заверил Карл.
Итак, расстаться все же пришлось. Пока Беатрис с матерью ехали на север, Карл все же решил побывать в Лотарингии, чтобы самому увидеть, как обстоят дела, и проверить, не ответил ли случайно папа на послание.
Желанного ответа не оказалось, и Карл, чтобы успокоить нервы и дать себе разрядку, отбыл на войну в Германию и Эльзас. Разумеется, по дороге он не удержался от ухаживания за несколькими местными красотками. И ухаживания небезуспешного, коль скоро рассказ о его галантных приключениях с прелестными канонессами Ремирмонского аббатства[34], передаваемый из уст в уста как в гостиных, так и в казармах, дошел до Брюсселя. А там Беатрис уже было собралась, несмотря на мольбы матери, дать отставку серьезному претенденту на ее руку – принцу де Кантекруа.
– Великолепная партия! – стонала госпожа Бергская. – Лучшей нельзя и желать! Жених – не чета вашему герцогу Лотарингскому!
И правда, пусть принц де Кантекруа был немолод, зато баснословно богат, и притом по матери приходился внуком императору Рудольфу[35]. Беатрис станет Ее Светлейшим Высочеством! Но верную своему чувству девушку не могли убедить подобные доводы. Она была решительно настроена отказать Кантекруа, и тут до нее дошли слухи о любовных победах ее воздыхателя.
Гордой и самолюбивой Беатрис был нанесен жестокий и неожиданный удар: ведь герцог клялся, что никого кроме нее любить не будет! Для мести хороши все средства, и одно находилось прямо под рукой.
– Я выйду за принца де Кантекруа, и чем скорее, тем лучше!
Графиня Бергская только этого и ждала, как, впрочем, и принц, так что вскоре все дела, связанные со свадьбой, были улажены. Через два месяца Беатрис де Кузанс стала принцессой де Кантекруа и торжественно вступила во дворец Гранвель, где жил ее престарелый супруг.
Некогда построенный для великого кардинала де Гранвеля, дворец был самым роскошным в Брюсселе, и госпожа де Кантекруа, отныне хозяйка этого великолепия, стала настоящей царицей города.
Весть о свадьбе и успехах новоявленной принцессы долетела и до Нанси. Герцог Карл, забыв о собственных прегрешениях и намереваясь любой ценой вернуть то, что, как он полагал, принадлежало ему по праву, не медлил ни минуты: он вскочил в седло и ринулся в Брюссель, где вскоре и оказался, едва не загнав коня.
Дворец Гранвель сиял тысячами огней. Принц устраивал костюмированный вечер, бал-маскарад, где и не замедлил появиться со своей свитой Карл, который предварительно обзавелся масками. Но какая маска могла скрыть красоту принцессы, которую Карл сразу узнал среди гостей!
И Беатрис его тотчас узнала в склонившемся перед ней кавалере, который приглашал ее на танец, хотя герцог и сделал все возможное, чтобы этого не случилось. Едва пальцы их соприкоснулись, она поняла, что еще не выздоровела от любовного недуга, который овладел ею с удвоенной силой.
Несколько упоительных мгновений влюбленные предавались счастью танцевать рядом и ощущать себя на необитаемом острове, не подозревая, что пара бдительных глаз не упускает ни малейшего их движения. Ибо госпожа Бергская тоже распознала герцога в элегантном господине с закрытым маской лицом. Она давно была готова к визиту подобного рода и решила приложить все усилия, чтобы избавить зятя от неудобного и досадного положения рогоносца.
Несколько нужных слов, пара распоряжений, и, едва огни бала погасли, экипаж принца де Кантекруа тронулся с места. Увозя недовольную и «очень уставшую» Беатрис, принц спешно направился в сторону Франш-Конте в компании тещи, чья роль дуэньи была уже очевидна.
Внезапный отъезд возлюбленной привел Карла в ярость. Он не увидел в нем то, что должен был увидеть: дурного предзнаменования. Герцог вновь встретился с дамой сердца, он любил как никогда страстно и был полон решимости устранить любое препятствие, возникшее у них на пути.
Франш-Конте как раз находился в состоянии войны с давнишним врагом герцога – королем Франции. Чем не возможность показать себя во всем блеске! И Карл устремился вперед, отдав и шпагу, и свое войско защитникам Франш-Конте; он освободил осажденный французами Дол, покрыв себя славой и, еще пахнущий дымом сражений, пришпорил коня и вихрем помчался в Безансон, где бросил к ногам принцессы пестревшие лилиями знамена.
Итак, почести были оказаны Беатрис королевские, но… уж слишком все было явно. Разразился скандал. Весь Безансон только об этом и судачил, и если принц де Кантекруа, учитывая молодость супруги, готов был закрыть на все глаза, то влюбленный герцог неожиданно получил отпор со стороны Беатрис, на что уж никак не мог рассчитывать. По его-то мнению, получив в дар королевские знамена, она просто обязана была отплатить ему сторицей… Ничего подобного!
– Я люблю вас, – сказала она. – Но я вышла замуж и обязана уважать имя супруга.
Спустя два года она уже носила это имя в одиночестве. Уехав в Брюссель, супруг ее умер от чумы, которая почти опустошила город. Беатрис, чудом уцелевшая, поскольку вовремя удалилась в Бельвуар, стала вдовой.
Зная, что отныне его возлюбленная свободна (и неслыханно богата), Карл IV решил действовать.
– Я тоже стану свободным! – поклялся он.
Для начала он отправился к Николь в надежде добиться от нее расторжения брака, чего он так и не смог получить от папы. Но ему было отказано.
– Нас разлучит только смерть! – ответила Николь. – Несмотря на ваше безразличие, я все еще люблю вас и хочу остаться вам женой!
И началась война, одна из самых неприглядных, кстати, потому что ради свободы Карл пустил в ход все средства, как законные, так и не совсем. Но поднять руку на жену он все же не осмелился.
Начал он с того, что лишил Николь всех ее властных полномочий в Лотарингии, вытащив на свет старый эдикт герцога Рене II, который ему предоставил услужливый архивариус. Затем он начал судебный процесс по обвинению в колдовстве против духовника жены, отправив несчастного на костер, чтобы потом заявить, что раз уж ее крестил колдун (духовник действительно ее крестил), то Николь не является христианкой и, как следствие, его брак с язычницей должен быть признан недействительным. Впрочем, теперь и помимо церковных дел Николь уже была уничтожена, и чтобы лишний раз ее в этом убедить, любезный супруг имел наглость написать жене письмо следующего содержания: «Можете считать себя мертвой, сударыня. Отныне ничто не помешает мне вновь вступить в брак».
«Эпитафия» возымела действие, на которое бессовестный и рассчитывал. После долгих рыданий в объятиях своей фрейлины Луизы де Прени Николь обратилась за помощью к Риму, в то время как герцог вкушал прелести взаимной любви с Беатрис и готовился к свадьбе.
По правде говоря, это сделать было не так уж и легко. Недостаточно было убить герцогиню Николь морально, чтобы епископ Нанси или какой-либо другой священник согласился засвидетельствовать брак герцога и его любовницы. Но из всех приятелей, помогавших ему в амурных делах, он больше всего рассчитывал на своего врача, Форже, человека ловкого, абсолютно лишенного предрассудков, которому ничего не стоило составить подложный документ. И Форже приложил все старания, чтобы женить своего господина.
Как-то вечером он явился к викарию церкви Святого Петра в Безансоне.
– У меня для вас письмо от вашего кюре, он сейчас болен, как вам известно. Святой отец пожелал, чтобы вы немедленно отправились по адресу, который я вам назову, и совершили там обряд бракосочетания. Пожалуйста, следуйте за мной!
– В такой час? Да ведь уже ночь!
– Час и ночь здесь ни при чем! Прочтите лучше письмо кюре – он настаивает, чтобы вы исполнили его просьбу безотлагательно.
Викарий прочел письмо, затем перечел. Сомнений не оставалось: то были почерк и подпись кюре. Он надел плащ и взял все необходимое для церемонии.
– Пойдемте, сударь!
