– Хорошо. Но я заберу тебя в шесть часов, ладно?
– Отлично, – с наигранной бодростью ответила Мэгги. Она старалась контролировать свое дыхание, пока наблюдала, как Питер идет к выходу в сопровождении Кэт. Звякнул колокольчик, и дверь захлопнулась.
Лулу изо всех сил бежала по грязным улицам, усыпанным песком и ракушками, к дому своей подруги Эми на Сод-стрит. Ее легкие болели от холодного воздуха, но спина была потной, несмотря на прохладную погоду. Она крепко сжимала книгу, предвкушая уединение в одной из комнат, где уже убралась Марта и где она смогла бы погрузиться в книгу, ни на что не отвлекаясь.
Но сначала Лулу нужно было показать книгу Эми хотя бы для того, чтобы подруга немного позавидовала ей, и обещать, что она даст ее почитать, как только закончит сама.
Она бегом поднялась на скрипучее парадное крыльцо и постучала во внешнюю дверь с москитной сеткой, большей частью порванной и прогнившей. Когда никто не ответил, Лулу заколотила по второй деревянной двери с такой силой, что хлопья облупившейся краски посыпались на пол.
– Эми! – крикнула она и отступила назад, чтобы ее голос донесся до спальни подруги. Не заметив никакого движения за верхними окнами, она посмотрела ниже и увидела, что кто-то заменил голубую звезду в окне гостиной на такую же звезду, но только золотого цвета.
Лулу осторожно закрыла внешнюю дверь, подошла к окну и подняла руку к стеклу. В горле стоял комок. Разумеется, она знала, что это такое: у них была такая же звезда, которую Мэгги вывесила в окне после гибели Джима. Тогда Лулу даже не пришло в голову поинтересоваться, почему Кэт сама не сделала это.
Она медленно спустилась по ступеням, потом повернулась и посмотрела на опустевший дом. Вернется ли Эми когда-нибудь? Лулу обошла вокруг дома и направилась на задний двор, где стояло бутылочное дерево, подаренное миссис Бейли.
Они с Эми учредили клуб, для которого еще не придумали названия, но уже начали оставлять друг другу секретные записки в бутылках, где обсуждали свои тайные встречи, идеи и даже имена других девочек, которых они могли бы пригласить стать членами клуба.
Когда Лулу завернула за угол, то замерла как вкопанная. Дерево лежало на земле, по-видимому, опрокинутое сильным ветром; бутылки раскатились в разные стороны, но остались целыми. Лулу подошла ближе, почти радуясь тому, что дерево нельзя винить в смерти мистера Бейли. Если бы оно осталось стоять, то могло бы заманивать злых духов в бутылки своим пением. Когда она думала о своих бутылках, то воображала Иону в чреве кита. Бутылочное дерево не может приносить зло, если заставляет вспоминать истории из Библии[19].
Лулу аккуратно положила новую книгу на землю и стала приводить в порядок бутылочное дерево, утрамбовывая почву у основания ствола. Потом она насадила бутылки и торчащие ветви. Ей нравилось видеть, как меняется дом и двор, когда она смотрит на них через бутылочное стекло, как будто она попадала в далекое место, где люди, которые уходят на войну, всегда возвращаются домой.
Она отступила на шаг, чтобы полюбоваться своей работой, и с запозданием осознала, что это уже не то дерево, которое она изготовила раньше. Но может быть, так даже лучше, потому что дом Бейли и члены его семьи теперь тоже стали другими.
Лулу положила пальто на землю, опустилась на колени и пошарила в карманах, пока не нашла огрызок карандаша, который она подобрала на школьной площадке для игр. Она немного подумала, раскрыла книгу о Нэнси Дрю и очень аккуратно вырвала пустую страницу перед задней обложкой. Ей было неприятно это делать, но ничего другого не оставалось, поскольку она собиралась предпринять кое-что важное. Положив бумагу на колено, она нацарапала записку для Эми:
«Мне жаль твоего папу. Он мне очень нравился, и я знаю, что ты будешь тосковать по нему так же, как я тоскую по Джиму. Бутылочное дерево помогает мне помнить о нем, и я надеюсь, что если ты вернешься сюда, то, глядя на дерево, будешь вспоминать своего папу. Если хочешь, наш клуб можно назвать «Клубом воспоминаний Бутылочного Дерева».
Надеюсь, ты вернешься. Мне подарили новую книжку про Нэнси Дрю, и я дам тебе ее почитать столько раз, сколько захочешь».
Умышленно оставив записку без подписи (какой же это тайный клуб, если она будет везде оставлять свое имя?), Лулу скатала листок в трубочку и засунула в бутылочное горлышко, а потом убедилась, что бумага не выпадет наружу.
Лулу взяла свое пальто и книгу и медленно побрела домой. По пути она пинала большие ракушки и камни и только потом задумалась о том, как рассердится Мэгги, когда увидит сбитые мыски новых кожаных туфель. Завернув за угол, она остановилась в удивлении.
Она увидела кузину Кэт, идущую вихляющей походкой, как она всегда делала в обществе мужчины, и двигающую бедрами так, чтобы платье обвивалось вокруг ее ног. Лулу нырнула за карликовую пальму, чтобы ее не заметили, и продолжала наблюдать за Питером и Кэт, которые приближались к двери ее дома. Вдруг Кэт захромала и привалилась к Питеру, а потом он взял ее на руки, как и Джим Лулу, когда она упала на катке.
Лулу огляделась по сторонам в поисках Мэгги, но не заметила ее. Она и не думала, что это случится, иначе Кэт не вела бы себя так с Питером. Выглянув из-за ствола, она увидела, как Питер возится с дверной ручкой, продолжая держать Кэт, которая обвила руками его шею и что-то шептала ему на ухо.
Питер наконец открыл дверь и вошел в дом, но не раньше, чем Кэт подняла голову и посмотрела туда, где пряталась Лулу, как будто знала, что кто-то наблюдает за ней. Девочка нырнула за дерево и не выглядывала наружу, пока не услышала, как захлопнулась входная дверь. Потом она привалилась к основанию ствола и начала читать, но перед этим убедилась, что сможет увидеть любого, кто входит в дом или выходит оттуда. Хотя Кэт ошибалась во многих вещах, кое в чем она была права: Лулу ничего не упускала из виду.
Фолли-Бич, Южная КаролинаИюль 2009 года
Светящийся циферблат часов на ночном столике показывал 03.28, когда Эмми внезапно проснулась. Она не знала, что разбудило ее; вокруг было тихо и темно, как и в доме ее родителей. Но лежа в постели и глядя в потолок, она подумала о том, что все дело в непривычном воздухе и высокой влажности, ведь дом был расположен между болотистой речной низиной и океаном. Ей было как-то тревожно, как будто свайные опоры были всего лишь спичками, а вода – крадущимся тигром.
Эмми закрыла глаза и ощутила запах незнакомого стирального порошка, исходивший от постельного белья, крахмальная белизна которого подтверждала, что она первая, кто лег на застеленную свежим бельем постель. Она выпрямилась, понимая, что больше не заснет, и выскользнула из постели. Ночное небо прояснилось, и полная луна сияла в окнах, выходивших на океан, заливая комнату призрачным светом. Эмми медленно подошла к двери, выходившей на задний двор, и открыла ее.
Она глубоко вдохнула соленый воздух, приправленный каким-то более необычным запахом, напоминавшим ей о банке с песком, которая осталась у ее матери. Воздух был плотным и наполненным чем-то таким, чего она не могла уловить, но это казалось такой же частью ее воспоминаний, как лицо матери.
Сильный порыв влажного ветра пронесся мимо нее и с шелестящим звуком ворвался в дом. Эмми обернулась и заметила раскрытую коробку с книгами, которую Хит внес в помещение. В скором времени она собиралась отвезти книги в «Находки Фолли», но не хотела оставлять их в машине, где жара и влажность могли повредить хрупкие страницы.
Она вернулась обратно, заперла дверь, отгородившись от непривычных и будоражащих ночных запахов, и отнесла коробку в свою спальню. Потом включила ночную лампу, опустилась на колени рядом с коробкой и снова начала вынимать книги, разложив их на три отдельные стопки: те, которые она уже просмотрела и не обнаружила заметок на полях, книги с заметками на полях и те, которые она еще не проверила. Она положила последнюю стопку на кровать, забралась на покрывало и оценила масштаб предстоящей работы.
Ее взгляд остановился на знакомой серовато-синей обложке в середине стопки. Эмми забыла о ней, когда нашла загадочные послания, но теперь с новым интересом вынула книгу из стопки.
– «Поиски пропавшей карты», – прочитала она вслух. Мать подарила ей всю коллекцию книг о Нэнси Дрю, в основном первые издания, но Эмми была вполне уверена, что не видела первого издания этой книги.
С легким волнением она раскрыла книгу на титульной странице, чтобы посмотреть дату издания, и замерла. Там была дарственная надпись, почти неразборчивая, словно человек писал в спешке широким, размашистым почерком.
«Для Лулу.
Пожалуйста, прими этот маленький подарок и оставайся такой же доброй и милой, как всегда.
Питер».
Лулу? Милая? Конечно, это не могла быть та самая Лулу. С другой стороны, ее сестра была хозяйкой магазина. И кто такой Питер? Почерк был необычным, с нажимом на заглавных буквах и прописной «ж» как в шрифте пишущей машинки.
