Ознакомительная версия.
Мой сын только хотел защитить себя от человека, который, не совладав со своим гневом, на краю колодца вытащил пистолет. Единственной причиной, по которой Энвер там оказался, было желание увидеть наконец своего отца и познакомиться с ним. Это желание пробудила в нем именно я, и теперь я раскаиваюсь. Но я совершенно не раскаиваюсь в том, что в детстве рассказывала ему о Рустаме и Сухрабе, об Эдипе и его матери, о пророке Ибрагиме и его сыне.
То, что мой сын знал эти старые истории, вовсе не является доказательством его вины, в противоположность тому, что заявлял прокурор. Энвер очень хотел уйти от колодца, не причинив зла отцу. Но ему пришлось схватиться с Джемом. Сын мой убил своего отца по неосторожности. Мне было несложно прийти к таким выводам после всего того, что сын мне рассказал. Это поняли все газетчики, но не стали честно сообщать об этом читателям.
Величина компании «Сухраб», богатство Джема, правда, которая открылась сыну спустя годы благодаря медицине, о том, кто его настоящий отец, и последовавшее убийство… Газетчики прекрасно знали, что читатели обожают такие истории. В газетах много писали о том, что я пришла на место преступления и долго плакала. Любители мелодрам красочно описали страдания бывшей актрисы. Грязные газетенки, получавшие от «Сухраба» деньги на рекламу, утверждали: все это вовсе не несчастный случай; мы – мать с сыном – тщательно планировали убийство; не следует верить моим слезам; действовать нас заставило состояние Джема, у которого не было наследников; нами двигала жажда как можно скорее овладеть фирмой. Они говорили, что мои рыжие волосы являются доказательством моего низкого характера. Но ведь не мой сын, а именно его отец приехал в Онгёрен с пистолетом марки «кырыккале» и вытащил оружие…
Пистолет Джема был куплен официально и зарегистрирован. Судья непременно должен был сделать вывод, что мы с сыном имели добрые намерения и ничего заранее не планировали. Но газеты даже на минуту не задержали внимания на этой детали. Так что в историю Стамбула мы с сыном вошли в образе преступников, убивших владельца «Сухраба», чтобы завладеть его состоянием. Низость газетчиков выбила меня из колеи. Всякий раз, когда я хожу навестить сына в тюрьму Силиври, то обязательно какой-нибудь особенно грубый заключенный говорит мне какую-нибудь гадость вслед. На меня недобро смотрят охранники, и сердце мое разбивается на куски, которые невозможно склеить. Так как терпеть все эти слова и взгляды невероятно сложно, а годами слышать от низких, бесстыжих людей крики «Раздевайся! Раздевайся!» просто невыносимо, я попросила Энвера, чтобы он написал роман о том, как он случайно убил своего отца. Я сказала, что когда судья прочитает книгу, то сразу вынесет оправдательный приговор, так как Энвер не превысил мер самозащиты. Но книга должна начинаться с того самого дня, как его отец отправился рыть колодец.
Я же продолжаю историю с места, на котором она прервалась.
Когда мой сын с Джемом не вернулись за общий стол, я побежала за ними. Следом бросились и остальные.
В здание бывшей столовой нас привел охранник. Когда мы проходили через проходную, шелудивый пес нас облаял как мог. Я видела моего сына, сидящего неподалеку от колодца, у которого была открыта крышка, и сразу поняла, что произошло. Я побежала к Энверу и изо всех сил обняла его. Мне хотелось, чтобы он почувствовал, что я его понимаю, что я хорошо знаю его, что мои нежность и любовь способны защитить. Сначала я плакала, затем начала рыдать, а после – кричать, как мать Сухраба, Тахмина. Да, совсем как в театре!
Я кричала и думала: вот почему самые бессовестные солдаты, самые безудержные пьяницы, самые бесстыжие насильники затихают, увидев плачущую женщину, – логика мира построена на материнских слезах.
Работники компании «Сухраб» тут же сообщили в полицию. Раньше полиции приехала жена Джема Айше; ее отвели к колодцу. Ей, как и всем, не хотелось верить, что ее супруг сейчас лежит на самом дне. Я хотела обнять ее, поплакать вместе с ней, как женщина с женщиной, но мне даже не разрешили к ней приблизиться.
Газеты написали о глубине колодца, о том, что на дне его находится грязная глинистая вода. Журналисты удивлялись факту, что много лет назад кто-то смог вырыть такой глубокий колодец простой лопатой и заступом. Я не верила в злой рок, в предопределение, о котором писали некоторые из них.
После того как сын был арестован, я собиралась поговорить с Айше-ханым, утешить ее, уменьшить ее ненависть к нам обоим. Я желала ей сказать, что во всех произошедших событиях мы, женщины, не виноваты, просто всем легендам и историям предначертано заканчиваться именно так. Но Айше-ханым не захотела меня видеть. Работники «Сухраба» дали в газеты материал о том, что мой сын убил супруга Айше-ханым ради состояния и что за всем этим на самом деле стою я. Полиция нашла у колодца единственную гильзу. Но пистолета нигде не было. Полиция опустила на дно колодца водолаза, и несчастное тело Джема, ставшее совершенно неузнаваемым за два дня, было поднято наверх. Было произведено вскрытие. Так как в легких покойного воды не оказалось, врачи сделали вывод, что Джем умер прежде, чем упал в колодец.
То же вскрытие установило причину смерти. На следующий день все газеты опубликовали результаты судебно-медицинской экспертизы: «Сын выстрелил отцу в глаз». Как рассказал мой сын в суде, он был вынужден себя защищать и пистолет выстрелил случайно, когда сын пытался забрать его у отца.
Судья постановил, чтобы водолаз спустился в грязный колодец еще раз. Теперь водолаз вернулся с пистолетом «кырыккале». Пуля, попавшая Джему в левый глаз, была выпущена из этого пистолета, и наше положение в суде изменилось. Во мне зародилась вера в оправдательный приговор. Произошедшее было самозащитой. Конечно же, не сын принес пистолет к колодцу, а боявшийся сына отец.
После того как пистолет был найден, отношение ко мне сотрудников фирмы и Айше-ханым изменилось. Они поняли, что мой сын не планировал заранее убить своего отца, следовательно Энвер является наследником Джема, то есть самым крупным акционером «Сухраба».
Во время первой нашей встречи в офисе «Сухраба» Айше-ханым держалась хладнокровно и достойно. Насколько она поверила в те грязные сплетни, что писали обо мне в газетах? По ее глазам я видела, что она старается сдержать свою ненависть, свой гнев. По всему ее виду было ясно, что она похоронила глубоко в сердце боль от страданий по своему любимому супругу (по крайней мере сейчас), решила наладить со мной хорошие отношения и использует для этого всю свою волю.
Я хотела ее успокоить: конечно же, я не могла говорить от имени сидевшего в тюрьме Энвера, судебное дело которого все еще продолжалось, но ни моей целью, ни целью моего сына не являлось разорить эту огромную строительную компанию «Сухраб», созданную с помощью большого ума и творческих способностей покойного Джема, и лишить работы сотни человек, работавших там. Как раз наоборот, нам хотелось, чтобы «Сухраб» стал еще более успешным. Сегодня я считаю днем основания «Сухраба» тот день, когда тридцать лет назад Махмуд-уста начал копать колодец с покойным отцом моего сына.
После того как я осторожно все это проговорила, я поведала Айше, как однажды вечером 1986 года Джем пришел в шатер Театра Назидательных Историй и очень впечатлился, увидев трагедию Рустама и Сухраба. Между моими слезами, которые я проливала в шатре в тот день, и слезами, которые я проливала тридцать лет спустя у колодца по отцу и сыну, существовала связь, такая же точно, как между легендами и жизнью.
– Жизнь повторяет легенды! – сказала я взволнованно. – А вы так не считаете?
– Считаю, – вежливо ответила Айше-ханым.
Я видела, что ни она, ни другие директора «Сухраба» не хотят сделать ничего, что обидело бы или огорчило меня или моего сына.
– Не забывайте, что, когда Джем помогал Махмуду-усте копать тот колодец, я была в Онгёрене. Название вашей фирмы «Сухраб» связано с моим заключительным монологом из пьесы, которую я играла в те дни.
Айше-ханым растерянно заморгала, словно бы удивилась моим словам.
– Сухраб – имя героя произведения Фирдоуси «Шахнаме», – сказала она.
Оказалось, что они с мужем годами читали на эту тему книги, проводили исследования, ездили по миру, разглядывая персидские миниатюры в музеях, и встречались со специалистами. Глядя из окон центрального офисного здания «Сухраба» на высотные дома Стамбула и на море, Айше вспомнила немало сцен из счастливого прошлого и рассказала мне с отчетливым удовольствием, наслаждаясь воспоминаниями, о музее в Санкт-Петербурге, о доме в Тегеране, об Афинах, о следах истории, разбросанных по всему миру, о знаках и образах. Эта женщина жила с отцом моего сына и была счастлива с ним. Главным акционером фирмы, которую они создали с помощью бог ведает каких трудов, теперь мог оказаться мой сын, но «Сухраба» вырастили и подняли на ноги именно эта женщина со своим мужем.
Ознакомительная версия.
