Ознакомительная версия.
Закончил я рассматривать альбом как раз вовремя. Вошла фрау Ольга с кофе.
– Ну, как вам наши девочки?
– Выбор на любой вкус.
Она села напротив меня и закинула ногу за ногу. Делая это, очевидно, хорошо знала, какой это произведет эффект, потому что теперь ее глаза следили за мной так, словно только и ждали, когда наконец-то можно будет надо мной поиздеваться. Из-за своей врожденной стеснительности я старался не останавливать своего взгляда на ее фантастических ногах дольше, чем на полсекунды. А именно это ее и развлекало, и когда она нагибалась к горнятку с кофе, то, думаю, не случайно, бедра еще больше обнажались, являя свою соблазнительную утонченность.
– Над всем этим не один год работали, – сказала она. – И я горжусь, что приложила к этому столько усилий.
– А как вы заполучали детей?
– О-о, разными способами. Можно, например, подежурить на вокзале. Дети очень часто убегают из дому и таскаются по вокзалам. Среди них попадаются вполне хорошенькие девочки. Как правило, они сироты, либо их родители алкоголики или заключенные. Короче говоря, приголубить такого ребеночка не составляет никаких хлопот. Там, на вокзалах пасутся и разные извращенцы, которые только и ждут доверчивую курочку. Мы обещали им хорошие деньги за симпатичных девочек. Ну, а себе они оставляют, что попадется.
– И они привозят их прямо сюда?
– Ну что вы? Как можно? У нас есть свои точки в городе. Взрослые девушки получают квартиры, а детвора живет с опекунами. У нас, кстати, как в библиотеке. Только вместо книжки можно получить на какое угодно время ту, что пришлась тебе по сердцу. Как-то был интересный случай. Директор завода после развода с женой жил один и взял у нас двенадцатилетнюю девочку. Исправно платил за нее где-то с месяц. Ну, а это влетает в хорошую копейку. Тогда что он делает? Жениться на ней не может – так он берет и оформляет усыновление. Ну, мы не очень протестовали, ведь он нам за это дело выделил две квартиры. Теперь живет себе с доченькой, как может.
– А кому больше всего нравятся маленькие девочки?
– В основном солидным мужчинам. Молодежь предпочитает опытных любовниц. А разные дедки как раз тянутся к детям. Дети у нас, правда, кое-что умеют и хорошо знают, чего от них требуют. Получают за это все, что угодно. А что их ждало раньше? Запущенный грязный детдом, родители-пьяницы, драки, ругань… Представьте себе, что мы за ними только сначала приглядываем, а потом они уже получают полную свободу. Даже самостоятельно в город ходят. И не было еще случая, чтобы какая-нибудь из них убежала. Случилось, правда, другое… Одна девочка повесилась. Но это произошло здесь, в нашем саду. Свидетелей не было, так что мы об этом и думать не стали. Похоронили ее в лесу.
Мне стало немного страшно, когда я себе это представил. Подумалось, что хоронили девочку, вероятно, фрау Ольга и Макс.
– Пан Юрко, у вас на этой работе должны быть стальные нервы. Не стоит волноваться из-за пустяков. Мы же работаем с людьми.
Такое впечатление, что она читала мои мысли.
– Пойдемте, я покажу вам размещение комнат. Послезавтра вы должны ориентироваться здесь безукоризненно, – сказала она и пошла впереди.
Глядя на ее попочку, играющую мышцами перед моими глазами, я представлял весь ее богатейший опыт возни на кожаных диванах с большими чиновниками, на задних бамбетлях[72] в авто, на столах и подоконниках. Эге, если бы диваны умели говорить, женщины на них никогда бы не сидели.
По обе стороны холла размещались два зала, двери в которые были обрамлены деревянной резьбой. Один зал предназначался для банкета, столики здесь были отодвинуты под стену. Вместо стульев стояли кресла, а по углам – диваны. Между стенами и потолком белела фигурная лепнина. Паркет был отлакирован до такого фанатизма, что я видел в нем свое отображение.
– У нас принято делать только шведский стол. Каждый сам себя угощает, как пожелает. Таким образом, освобождается довольно много места для разных развлечений. Теперь пойдемте в казино.
Казино было слева от входа и по размеру – такое же, как и банкетный зал. На стенах висели картины в бронзовых рамах и старинное оружие. Под стенами также стояли кресла, а между ними – низенькие куцые столики, как раз, чтобы уместилась бутылка и несколько келишков. В центре я увидел массивный дубовый стол с рулеткой.
– И кто у вас ведет игру?
– Крупье у нас пан Зень. Мастер своего дела. Главные события вечера будут происходить в этих двух залах. Вот тут вам и надо находиться.
– А что там наверху?
– Наверху комнаты отдыха. Сейчас увидите.
Она повела меня по лестнице, снова демонстрируя свою идеальную фигуру, ее круглая, оттопыренная задница приковывала взгляд. Но почему-то не вызывала во мне никакого желания, а один лишь страх.
На втором этаже сбоку лестницы тянулись покои. Фрау Ольга толкнула первые попавшиеся двери, и я увидел голубую овальную кровать, занимавшую чуть ли не полкомнаты. Сбоку была дверь, ведущая в лазничку. Я заглянул и туда. Здесь меня поразила широкая и глубокая ванна, в которой с легкостью можно было плескаться вдвоем или даже втроем.
– Прекрасно, – похвалил я. – Гости должны быть довольны.
– Хочу показать вам еще одну специфическую комнату, – сказала фрау Ольга и вытащила из кармана связку ключей.
Я догадался, что речь, видимо, пойдет о комнате пыток. И не ошибся. Я узнал ее по фотографии.
Демонстрация этой комнаты, по всей видимости, доставляла фрау Ольге особенное удовольствие.
– Я сама комплектовала все эти причиндалы. У нас есть клиенты, которые любят острые ощущения. Причем, здесь разыгрывается целое представление. Клиент заказывает себе сцену, в которой хочет принимать участие.
– И что это бывают за сцены?
– Ну, например, когда к нам приходит старый чекист Любащенко, он требует, чтобы его истязала исключительно «бандеровка». Это означает, что девушки одеваются в форму УПА и начинают обрабатывать клиента. Любащенко любит, когда его раздевают догола и хлещут плетками. При этом непременно надо требовать: «Сознайся, большевистская морда, кто ваш агент в боивке[73] Крука!» Этот Крук ему, бедному, из памяти не выходит. Вот девушки его стегают, а он мужественно отвечает: «Умру, но не выдам! Смерть бандеровским холуям!» и так далее.
– Ну, хорошо, а кроме истязаний еще как-нибудь развлекаете старика?
– А это уж в завершении. Старичок наш слабенький, и инструмент у него стоит очень недолго. Девочки просто его перевязывают шнурочком и заботливо насилуют. Другие клиенты любят, когда их насилуют гестаповцы. Товарищ Ярчук почему-то пожелал для себя чилийскую хунту. Наши девушки должны были даже выучить несколько испанских фраз. Мы стараемся удовлетворить любые желания наших клиентов. Есть такой постоянный посетитель, который получает оргазм только в одном случае. Его, голого и связанного, бросают в ванну, а девушки обступают вокруг и писяют. И это большая шишка! Отец счастливого семейства! Дома у него в этом деле суровые предписания. Божился, что ни жены своей голой не видел, ни она его раздетым. Все происходит в темноте, шито-крыто. А тут человек расслабляется и вытворяет такое, что только успевай реагировать.
– Я так понимаю, что именно вы и отвечаете за культмассовую работу?
– Именно я, – довольно улыбнулась она. – У меня это лучше всего получается. Я организовываю разнообразные гульбища. Целыми днями только и думаю, что бы еще покруче выдумать! А вы не хотите попробовать? – вдруг предложила она, кивая на кровать с кандалами и цепями.
Я содрогнулся от неожиданности:
– А вам очень хочется меня отстегать?
Фрау Ольга смерила меня насмешливым взглядом и ответила игриво:
– Вы должны меня об этом попросить.
– Знаете, я сомневаюсь, что получу удовольствие от бичевания хлыстом. Наверно потому, что в детстве меня как-то не приучили любить ремень.
– Ну, не обязательно хлыстать… Можно только приковать наручниками…
– Да? А дальше что?
Она явно не могла нарадоваться моей тупости. Вопрос вызвал у нее смех. Она заигрывала со мной, но так, чтобы в ее предложении не просматривалось однозначности. Поэтому развивать тему дальше не решилась. А я продолжал изображать недоумка.
– Ну что же, пойдем допивать кофе, – проговорила она с деланным разочарованием.
Внизу она предложила мне еще и мартини, и я не отказался. Эта женщина много знала, а мне только что раскрыла лишь малую толику всего того, что видела и слышала. Ей, очевидно, нравилось пояснять и вводить меня в курс дела, а может быть, она делала все это для того, чтобы изучить меня, и затем наперед просчитать каждый мой шаг.
– Кстати, пан Юрко, скоро вместе поедем к новеньким девочкам.
– Неужели? Это тоже входит в мои обязанности?
– Иногда. Так сказать, в особо сложных случаях. Раньше вместе со мной был Ярко, наш фотограф. Полгода назад ездили аж в Ташкент и привезли четырех девушек. Но теперь он ненадежный человек.
Ознакомительная версия.
