Ночью я остановился около Харрисберга, а утром поехал к северо-востоку штата по проселочным дорогам, пытаясь при этом следовать тропе. Я пару раз остановился проверить ее доступность, но не найдя ничего похожего, продолжал ехать дальше, так что в основном я ехал на машине. Пенсильванию охарактеризовать достаточно сложно, частично потому, что она огромная и густонаселенная (640 км с востока на запад и 20 млн жителей); частично потому, что это совершенно бессвязная смесь уродливых полумертвых рабочих городков, милых поселений вокруг колледжей да еще полей и холмов, изуродованных индустрией. Это место, бывшее домом Рокки Бальбоа, Дуайта Эйзенхауэра, Эндрю Карнеги и амишей. Любопытно, что здесь в пределах восьми километров пейзаж может измениться от чудовищного до великолепного, далее снова до чудовищного, потом еще до более чудовищного, а затем еще раз до великолепного. Я знаю человека, который купил старую ферму где-то на краю света в качестве домика на выходные. Как-то в воскресенье он проснулся от взрывов и от треска штукатурки, выглянул в окно и увидел, что горнодобывающая компания начала работу прямо у него за окном. Он продал дом по заниженной цене, купил еще один, в еще более далеком краю, и проснулся там от звука бульдозеров, распахивающих землю для фабрики. Короче, он переехал в Вирджинию. Такие вот дела в Пенсильвании.
Я прошел по длинной долине, затененной темными холмами. Все фермы на обеих ее сторонах выращивали елки на Рождество: везде тянулись бесконечные ряды одинаковых деревьев. С какого угла ни посмотри, они образовывали прямые линии. В конце каждой подъездной дорожки стоял почтовый ящик с именем, аккуратно написанным на боку, и все имена без исключения звучали смешно и были словно придуманы: Притц, Путц, Мутц, Снутц, Шлепль, Клутц, Кунтц, Кункл, а у городков по всей округе были такие же названия, просто с суффиксами: Фанксвиль, Крамсвиль, Кутцтаун. Потом названия городов стали приобретать индустриальную окраску: Порт Карбон, Майнсвилль, Горнтаун, Сланцдейл, и я понял, что приближаюсь к странному полузабытому миру пенсильванского Антрацитового региона. В Майнсвилле я свернул на другую дорогу и через огромные горы мусора и ржавеющего железа направился к Сентрейлии, самому странному и грустному городу, который я когда-либо видел.
В Восточной Пенсильвании находится самое богатое месторождение угля на Земле. Почти с самого момента прибытия сюда европейцев они поняли, что угля тут невероятное количество. Проблема в том, что весь этот уголь является антрацитовым, то есть очень твердым (95 % чистого угля), так что на протяжении долгого времени никто не мог понять, как вытащить его из-под земли. Только в 1828 году шотландец по имени Джейм Нейлвон предложил для этого использовать меха с горячим воздухом. Процесс стал известен как горячее дутье и полностью перевернул всю угледобывающую промышленность по всему миру. Кстати, в Уэльсе тоже много антрацита, но особенно его много в США. К концу века Америка производила 300 млн тонн угля в год, то есть примерно столько же, сколько весь мир, вместе взятый. И большая его часть добывалась в Пенсильвании.
В то же время, ко всеобщему удовлетворению, в Пенсильвании открыли нефть, при этом ее не только нашли, но и придумали, как использовать. Природная нефть (или природный битум) на протяжении многих лет была своеобразной достопримечательностью западной Пенсильвании. Она вытекала маленькими ручейками из речных берегов, а там ее собирали и делали из нее лекарства, которые, как считалось, лечили все – от золотухи до диареи. В 1859 году загадочный человек по имени полковник Эдвин Дрейк, который вовсе не был полковником, а был бывшим проводником и при этом совсем не разбирался в геологии, вдруг непонятно с чего решил, что нефть можно добывать из земли через колодцы. В Титусвилле он пробурил дыру на глубину 20 м и получил первый в мире нефтяной фонтан. Вскоре все поняли, что нефть можно использовать не только для укрепления стула и перевязки струпьев, но и для создания таких прибыльных вещей, как парафин и керосин. Западная Пенсильвания мгновенно разбогатела. Через три месяца, как пишет в своей книге «На подозрительной территории» Джон МакФи, город под названием Питхол-Сити вырос от населения в количестве нуля человек до 15 тысяч жителей, а города вокруг – Ойл-Сити, Петролеум-Центр, Ред-хот – разрослись еще больше. Сюда приехал и Джон Уилкс Бут, потерял все свои сбережения, после чего отправился убивать президента, но остальные остались здесь и сделали себе состояния.
На протяжении полувека Пенсильвания имела монополию на один из наиболее ценных продуктов в мире – на нефть, а также занимала главное место в производстве второго по ценности – угля. Из-за близости богатейших запасов топлива штат стал центром огромных производств типа сталеварения и химической промышленности. Многие люди на этом нечеловечески разбогатели.
Но только не шахтеры. Конечно, работа шахтера всегда была не из лучших, но нигде она не была настолько ужасной, как в США во второй половине XIX века. Благодаря иммиграции шахтеров всегда было бесконечно много. Когда валлийцы начинали протестовать, можно было задействовать ирландцев. Когда тем что-то не нравилось, их легко заменяли на итальянцев, поляков или венгров. Рабочим платили за тонну, что значило, что их не только поощряли за безоглядную скорость, но и то, что, если они пытались сделать работу безопаснее, это не шло им на пользу. Шахты бурили в земле с частотой дырок в швейцарском сыре. Это часто дестабилизировало породу. В 1846-м в Карбондейле одновременно обрушилось почти 20 гектаров шахт, забрав сотни жизней. Часты были также взрывы и пожары. Пыль от шахт отлично горит. Говоря об этом, нужно вспомнить о том, что тогда все освещали открытым огнем. Между 1870 годом и началом Первой мировой войны в американских шахтах погибли около 50 тысяч человек.
Беда антрацита в том, что он почти не поддается огню, но если загорится, то потушить его вы не сможете. В восточной Пенсильвании в шахтах очень много раз случались неконтролируемые пожары. Один из пожаров в Лехай начался в 1850 году и не закончился аж до самой Великой депрессии, то есть горел 80 лет.
И вот так мы оказываемся в Сентрейлии. Уже целый век Сентрейлия является маленьким шахтерским поселком. Как бы ни была сложна жизнь шахтеров в давние времена, ко второй половине XX века Сентрейлия стала процветающим, работящим городом с населением около двух тысяч человек. В городе был развитый деловой район с банками, почтой, магазинами и универмагами. Были там и свой университет, четыре церкви, мужской клуб, ратуша. Короче, это был типичный, приятный, абсолютно усредненный маленький американский городок.
К сожалению, он стоял на 24 млн тонн антрацита. В 1962 году пожар в типографии на краю города спровоцировал вспышку угля. Пожарные вылили в огонь миллионы литров воды, но каждый раз, когда казалось, что теперь уже все закончилось, пожар потушен, огонь возвращался. Это походило на шуточные свечи ко дню рождения, которые на секунду гаснут, а потом снова загораются. Вскоре, очень медленно, огонь начал пробираться по подземным месторождениям. Плавно, как пар над озером, курился дым. На шоссе номер 61 асфальт на ощупь стал теплым, а потом начал растрескиваться и расходиться. Дорога стала непригодной для проезда. Дымовая зона прошла под дорогой и вырвалась через лес, затем пошла к католической церкви Святого Игнатия и дальше к городу.
Бюро шахт США вызвало экспертов, которые предложили большое количество разнообразных решений: вырыть траншею через весь город, изменить ситуацию взрывчаткой, залить все водой, но даже самое дешевое предложение стоило примерно 20 млн долларов, и было неясно, сработает ли оно. Да и в любом случае никто не мог дать таких денег. Так что огонь продолжал гореть.
В 1979 году владелец заправки рядом с центром города заметил, что температура баков под землей достигла 77 °C. Сенсоры, которые были погружены в землю, показали, что температура в четырех метрах под баками составляет почти 540 °C. По всему городу люди вдруг осознали, что стены и пол их подвалов стали очень горячими. Теперь дым поднимался везде, и люди начали ощущать тошноту и слабость из-за количества скопившегося в воздухе углекислого газа. В 1981 году двенадцатилетний мальчик играл в саду у бабушки, когда перед ним появился клуб дыма. Пока он на него смотрел, вокруг разверзлась земля. Мальчик зацепился за корни деревьев и начал звать на помощь, кто-то услышал крик и вытащил его. Образовавшаяся там дыра была глубиной 24 м. В последующие дни такие же дыры появились по всему городу. Именно тогда люди начали серьезно воспринимать пожар.
Федеральное правительство выделило 42 млн долларов на эвакуацию людей. Люди выезжали, их дома сносили, а мусор до последней крошечки убирали до тех пор, пока не осталось ни одного здания. Так что сегодня Сентрейлия – это даже не город-призрак. Это просто большое поле с кучей пустых улиц, которые выглядят как улицы только из-за дорожных знаков и пожарных гидрантов. Каждые десять метров или около того здесь проходит подъездная дорожка, через пять метров обрывающаяся в никуда. В городе сохранилось еще несколько жилых домов – скромные, деревянные строения, а также пара зданий из делового округа.
