– Чем ароматизированного? – спрашиваю я.
– Запахи у нас меняются. Сейчас, кажется, кленовый сироп.
Уточняю, меняют ли запах мыла по запросу клиента. Спрашиваю, много ли клиентов приходят второй раз.
Доктор сообщает мне, что в голубых дозаторах – испаряющееся дезинфицирующее антибактериальное средство. Рассказывает, что розовое масло используется для смягчения кожи девушек и придания приятного аромата.
Когда редактор дает задание, всегда можно отказаться. Когда редактор начинает предлагать идеи для репортажей другим журналистам, единственный выход – пожаловаться и выбрать другую профессию. Когда ресурсы редактора ограничены, а у журналисток есть возможность получать задания с помощью флирта, лучше всего выбирать те истории, в которых у мужчин-репортеров традиционно есть преимущество. Например, про бактериальное загрязнение на мясоперерабатывающем комбинате. Противозаконный отлов китов. Эксплуатация мигрантов в строительной отрасли. Подпольный секс с зомби.
Доктор отмечает пункты у себя в блокноте галочками.
– Вы подтверждаете, что ознакомлены с последствиями попыток удалить намордник.
– А какие последствия? – спрашиваю я.
– Не снимайте намордники, – повторяет он. – Вы заявляете, что первоначальный физический осмотр не выявил никаких препятствующих обстоятельств, и соглашаетесь, что после того, как закончите развлекаться в нашем заведении, то, прежде чем вас выпустят, пройдете еще один физический осмотр, который может занять до шести часов. Вы указали, что желаете провести тридцать минут в нашем заведении наедине с нашим самым популярным предложением – пакет «Максимум разнообразия, максимум количества».
Я соглашаюсь.
– Все правильно. А максимум – это сколько?
Нелли Блай на десять дней попала в тюрьму из холодного бетона, была вынуждена умываться из ведра с ледяной водой, питаться тухлым мясом и черствым хлебом, ее то и дело выталкивали из палаты на бесконечные унизительные медосмотры, и все это время над ней постоянно измывались орущие санитары. Ее откровения вызвали волну общественного гнева, которая привела к улучшению жизни тысяч душевнобольных пациентов и способствовала более пристальному вниманию к тем ужасным случаям, когда женщин объявляли сумасшедшими всего лишь за то, что они женщины.
– Когда время истечет, раздастся три звонка. У вас будет пять минут, чтобы освободиться от девушек и выйти через золотую дверь. К этой двери можно попасть несколькими способами, – выбирайте, как вам будет проще. Помните: зомби глупы и двигаются медленно. Однако, если вы не сможете освободиться или не захотите выйти в назначенное время, наши сотрудники войдут в комнату и вам помогут. Подпишите, пожалуйста, бумаги о снятии с нас ответственности.
Пишу своим почерком. Но подписываюсь чужим именем. Лоб у меня вспотел.
– А многим клиентам требуется помощь?
– Не волнуйтесь, – отвечает врач. – Будучи старейшим и крупнейшим работающим борделем зомби, мы поддерживаем такие стандарты, к которым другие только стремятся.
Спрашиваю, сколько существует других подобных заведений.
Он уверяет, что мне понравится.
Доктор выходит, а за мной приходят двое в белых халатах. Мы идем по длинному коридору в пастельных тонах. Санитары игнорируют мои расспросы о часах работы и оплате. Вместо этого интересуются, какой пакет я выбрал.
– «Максимум разнообразия, максимум количества», – говорю я.
Тот, что справа, предлагает в следующий раз заказывать что-нибудь особенное, скажем, «Тысяча и одно объятие» или «Выше радуги». Объясняет:
– Девушек так раскрасили, что похоже на интерактивный художественный музей.
Вопросы для статьи: «Персонализация извращения. Оправдывает ли она отклонение от нормы? Способствует ли его распространению? Привлекает больше последователей?»
Мы подходим к розовой двери. Санитар по левую руку от меня признается, что больше не получает удовольствия от секса с живыми женщинами. Его напарник согласно кивает. Провожающие останавливаются, дверь передо мной распахивается, и другой врач приглашает меня пройти в комнату с запертыми шкафчиками вдоль стен. Этот доктор крупнее, чем первый, волосы у него темнее. Похож на продавца из продуктовой лавки возле дома.
– Здравствуйте, здравствуйте, – говорит он. – Личные вещи оставьте в этой комнате, а когда будете готовы, идите в игровую – вон в ту дальнюю дверь.
– Можно часы оставить? Чтобы за временем следить?
– Мы этого не рекомендуем, – отвечает он. – Девушки любят все хватать. Наблюдающие за вашим состоянием врачи сообщат вам, сколько остается времени.
– Это подарок жены, – говорю я. Руки у меня вспотели. – Никогда их не снимаю.
Доктор пожимает плечами.
– Решайте сами. Но мы не несем ответственности за поломки. А если вы повредите кого-то из девушек, лишитесь залога.
Спрашиваю, часто ли девушки получают повреждения.
Слышу в ответ, что у заведения есть запас на замену.
Убираю свою одежду в сверкающий чистотой шкафчик.
– Для начала выпустим одну девушку. В течение пяти минут можете развлекаться с ней, как хотите. Затем через каждые несколько минут будем выпускать еще по две. Они будут входить по звонку. За тридцать минут у вас в комнате появится от десяти до двенадцати девушек, но не забывайте, что можете попросить сколько угодно. В потолке, у наблюдательного окошка, встроен микрофон, работающий в обе стороны. Но говорите громче. В компании с пятью девушками уже плохо слышно – стонут. Лучше всего показать, сколько вам еще нужно, на пальцах. – И, хмыкнув, добавляет: – На мой вкус, пятеро – самое то, если не хотите потерять контроль.
Еще один доктор – крупный, с веснушками – сует голову в дверь и говорит, что все готовы. Предлагает в следующий раз попробовать Лохматую красотку.
– Нигде не выбрито!
И, выразительно присвистнув, исчезает.
– На что это похоже? – спрашиваю я. Мне нужно опросить о личных впечатлениях как можно больше народу – для статьи.
Доктор, присматривающий за тем, как я раздеваюсь, говорит:
– В юности, на озере, мне нравилось лечь на отмели и, зарывшись руками и ногами поглубже в песок, смотреть на берег – на загорающих там подруг моей сестры. Вот что-то подобное, только без воды.
Пометка для статьи: добавляет ли человеку бесстыдства организация секса с зомби?
– А сколько человек здесь работает?
Я уже совсем раздет, лишь часы с микрофоном на руке остались.
– Даже не знаю… – отвечает доктор. – Может, около пятнадцати специалистов‑медиков. Человек двадцать помощников, уборщиков, все такое. И девушек, скажем, от шестидесяти до семидесяти. – И с ухмылкой добавляет: – Но это для нас не предел.
Больше всего Нелли Блай встревожило присутствие здравомыслящих женщин в этом убежище безумных. Одна из пациенток утверждала, что сюда ее поместил ревнивый муж, который принял отказ исполнять его ночные капризы за доказательство измены. Другая настаивала, что была заключена своим семейством, дабы оградить от разборок по поводу наследства. Остальных же сочли психически невменяемыми из-за наличия у них черт характера, одобряемых в мужском обществе, но неприемлемых в женском. Напористость. Нежелание признавать авторитеты. Самостоятельность. Отец мог бы поместить в приют мою сестру за флирт с почтальоном из бедных кварталов города. А я мог бы оставить в психбольнице свою жену, дабы оградить себя от неизбежных обвинений, которые возникнут после огласки данной истории.
Игровая размером с половину баскетбольного поля, стены в ней обиты мягким материалом того же кремового цвета, что и коридор. Крупные геометрические фигуры высотой в половину человеческого роста разбивают скучную монотонность чистейшего пола. Удлиненные овалы. Круги. Прямоугольники. Словно попал внутрь гигантского белого поля для мини-гольфа. В центре комнаты – зарешеченное сливное отверстие.
В каждом углу – большущее ведро с презервативами. По всем стенам – разноцветные дозаторы с лубрикантами и ароматизаторами. Впереди две запертые двери – по обе стороны от крутого подъема, ведущего к золотой двери, врезанной на противоположной стене примерно на уровне головы. У основания этой двери начинается узкий выступ и уходит вправо и влево, примерно до середины комнаты; здесь с каждой стороны к выступу поднимаются две лестнички.
В наблюдательном окошке в потолке отражаюсь я сам – крошечный, раздетый. От зеркального стекла расходятся две толстые вентиляционные трубы, наполняющие комнату прохладным воздухом. Я весь вспотел, но твержу сам себе: «Успех требует жертв». Из громкоговорителя у смотрового окна раздается голос первого доктора, гуляет по комнате эхом.
– Приятных вам развлечений.
