Зазвонил мобильник. Номер был незнакомым.
– Алло! – сказал Салли, нажав зеленую кнопку.
– Здравствуйте. Я Бен Гиссен из «Чикаго трибьюн». А вы – Салливан Хардинг?
– Да, это я.
– Тут такое дело. Мне позвонил один старый приятель. Элвуд Джупс. Он работает в Колду…
– Я знаю.
– Отлично. Он сказал, что у вас есть какая-то важная информация насчет этих звонков с небес. Джупс говорил, очень важная. Что там на самом деле произошло?
Салли выдержал паузу.
– А каково ваше мнение? – спросил он, понизив голос.
– Мое?
– Да.
– Я нахожусь далеко от гущи событий, чтобы высказывать какие-то мнения. Зато я готов очень внимательно выслушать ваш рассказ.
Салли выдохнул. Ему было никак не выкинуть из головы Эллиота Грея. Ну почему Хорас приплел эту тварь?
– С чего мне начать? – спросил Салли, все еще продолжая думать о покойном диспетчере.
– Решайте сами, – ответил чикагский журналист. – Можно было бы…
Звонок оборвался.
– Алло! – крикнул Салли. – Алло. Я вас не слышу!
Он посмотрел на мобильник и чертыхнулся.
Поднеся дисплей к тусклому плафону, Салли убедился, что аккумулятор не разряжен. Оставалось ждать, когда Бен Гиссен перезвонит. В этом Салли не сомневался. И он ждал.
Через пару минут телефон зазвонил снова.
– Я уж думал, что потерял вас, – сказал Салли.
– Ни в коем случае, – ответил ему мягкий женский голос.
У Салли перехватило дыхание.
Жизель.
* * *
Как себя вести, когда мертвые возвращаются? Люди очень этого боятся, хотя порой жаждут вновь увидеть и услышать того, кто ушел навсегда.
– Салли, – произнес до боли знакомый голос.
Этот голос взорвал его изнутри, заставил истекать печалью и радостью. Да, это был ее голос, исходивший из ее уст, из ее тела и души. Ее голос…
Нет!
– Я знаю, что это не ты, – заплетающимся языком произнес Салли.
– Малыш, не надо.
– Я знаю, что твои слова – уловка Хораса. Я видел, как он заставляет мертвецов говорить.
– Пожалуйста. Если ты меня любишь. Не делай.
Салли сглотнул, чувствуя соленый вкус слез. Он не хотел и в то же время отчаянно хотел слушать ее голос.
– Чего не делать? – наконец прошептал он.
– Не рассказывай ему.
И связь оборвалась.
* * *
Салон «бьюика» превратился для Салли Хардинга в персональный ад. Спрятав лицо в ладонях, он кричал. Он рвал на себе волосы, заставляя их корни вопить от боли. Схватив телефон, Салли швырнул его на пол. Потом поднял. Он орал в микрофон, он звал Жизель. К счастью, плотные стекла машины почти не выпускали его голос наружу.
Тщедушный, но бесконечно жестокий монстр! Неужели Хорасу было мало сотен миллионов одураченных? Или он задумал шоу как отвлекающий маневр, а главный удар направил в Салли?
К горлу подступила тошнота. Салли пришлось глотать собственную желчь, не давая ей выплеснуться изо рта. Этот краткий разговор отнял у него последние силы.
Когда мобильник зазвонил опять, Салли вздрогнул и зябко поежился. Вызов повторился несколько раз, прежде чем Салли решился ответить.
– Кто? – едва слышно прошептал он.
– Это Бен Гиссен… Мистер Хардинг, вы меня слышите?
Салли казался себе воздушным шариком, напоровшимся на гвоздь. Зная, что голос Жизели – обман, он тем не менее хотел снова ее услышать.
– Алло… Вы меня слышите? Я Бен Гиссен. У нас вдруг прервался разговор.
– Извините, – промямлил Салли.
– Главное, что я снова до вас дозвонился… Я внимательно вас слушаю. Что вы хотели мне рассказать?
Салли смотрел на машину впереди и щурился, как спросонья, ожидая, когда в глазах прояснится. Кажется, в той машине сидели дети. Или подростки? Салли подумал о Джулзе, о жителях Колдуотера, ставших жертвами манипуляций Хораса. Только что Хорас манипулировал и им. Не исключено, что этот паук прослушивает его мобильник. Салли стало муторно.
– Вы могли бы приехать в Колдуотер? – спросил он у Гиссена. – О важных вещах лучше рассказывать не по телефону.
– У вас действительно есть доказательства, что звонки с небес кем-то подстроены? Не хотелось бы ехать так далеко ради…
– У меня есть доказательства, – равнодушным тоном перебил его Салли. – Все, какие вам понадобятся.
– Но я нахожусь в Чикаго. Смогу приехать лишь…
Не дослушав журналиста, Салли отключился, потом развернул машину и по свободной полосе понесся в обратную сторону. «Я убью тебя, Эллиот Грей», – думал он, давя на газ.
* * *
Джек открыл дверцу патрульной машины и помог Тесс выйти.
– Дорожка скользкая, – сказал он, беря ее за руку.
– Спасибо, – благодарно улыбнулась Тесс.
От стадиона до ее дома они ехали молча, если не считать восклицаний вроде «надо же» и «невероятно». Такие восклицания часто слышишь от людей, уцелевших после стихийного бедствия. Улицы были полны приезжих, смеющихся и горланящих песни. Сугробы по обе стороны дороги напоминали баррикады. Автомобильные фары выхватывали из темноты счастливые лица под нависшими капюшонами курток и нахлобученными шерстяными шапочками. Люди что-то кричали и махали вслед.
– Раньше я знала в лицо почти всех жителей города, – сказала Тесс.
– А я знал, где все они живут, – добавил Джек.
К счастью для Тесс, лужайка перед ее домом была пуста. После стадиона тишина казалась чем-то неестественным. Они с Джеком поднимались на крыльцо, как вдруг заверещала рация.
– Джек, вы в городе? – спросил мужской голос.
– Да, – нажав кнопку, отозвался Джек.
В динамике затрещало, потом вызывающий спросил:
– Мы можем поговорить?
– Можем, но через несколько минут. Я сам выйду на связь.
Джек прицепил рацию к поясу, вздохнул и виновато посмотрел на Тесс. Ему так хотелось посидеть на ее кухне. Увы, не получится.
– Я жутко устала, – призналась Тесс.
– Еще бы.
– А вы, наверное, устали еще сильнее. Вы с какого часа сегодня на ногах?
– Не помню, – пожал плечами Джек. Она покачала головой. – Вы хотели что-то сказать?
– Подумала о… завтрашнем дне.
– О том, что будет завтра?
– Да. Об этом, – ответила Тесс и отвернулась.
Джек отлично понял все, что осталось невысказанным. Весь вечер его не покидало странное чувство. Поведав миру о словах Робби, он… выполнил свою задачу.
– Кажется, ваша мама говорила, что звонки довольно скоро прекратятся.
Тесс кивнула и закрыла глаза. Она прильнула к плечу Джека, замерла на несколько секунд, а потом, открыв глаза, слегка поцеловала его в губы.
Его рация снова заверещала, но Джек игнорировал мигающий сигнал.
– Мы ведь как-то жили… до этих звонков, – глухо произнес он.
– Да. Жизнь продолжается. Ничего, я приду в норму. Спасибо, что подвезли меня.
Тесс вошла в дом и закрыла дверь. Джек вернулся в машину. Он знал: сейчас самое время заехать к Дорин, рассказать ей про звонки от Робби, объяснить, почему все это время он держал их в тайне. Так он и сделает. Но сначала узнает, зачем он понадобился. Джек снял с пояса рацию и нажал кнопку.
Можно только гадать о том, какое впечатление произвела бы на великого Александра Белла обычная полицейская рация.
– Джек Селлерс на связи.
Треск. Затем тот же голос:
– Вам необходимо срочно приехать в Мосс-Хилл.
– Это еще зачем? Что случилось?
Снова треск.
– Вы должны это видеть своими глазами. Приезжайте.
* * *
Желания вращают стрелку нашего компаса, указывая курс, однако плавание мы совершаем на корабле реальной жизни. Нередки случаи, когда по разным причинам этот корабль меняет первоначальный курс.
Кэтрин Йеллин всего лишь хотела отдать дань памяти своей сестре. Первоначальным желанием Эми Пенн была успешная карьера на телевидении. Элиас Роу мечтал, чтобы его строительный бизнес не страдал от отсутствия заказов. А пастор Уоррен всю свою сознательную жизнь хотел служить Богу.
Компас желаний каждого из них указывал достаточно четкий курс, но события шестнадцати недель внесли свои коррективы, существенно изменив направление плавания.
В тот знаменательный вечер пятницы, покидая ярко освещенную сцену, Кэтрин думала о том, что при жизни Дайана никогда не говорила ей «моя милая сестра». Впервые она произнесла эти слова сегодня, в присутствии сотен зрителей.
Эми Пенн, идущая следом за Кэтрин, смотрела на телевизионщиков как на служителей некоего культа, непонятного и чуждого ей.
Элиас Роу чувствовал, что обязан разыскать сына Ника Джозефа и помочь мальчишке, которого никогда не видел.
Пастор Уоррен счел, что его миссия на земле закончена. Его церковь вполне оправдывала свое название. Надежда собрала обильную жатву, и новому пастору придется думать о дополнительных скамьях. А он может с чистой совестью отправиться на встречу с Господом, что и сделал поздним вечером все той же пятницы. Кардиомонитор Уоррена в последний раз пискнул и затих.
Было желание и у Салли Хардинга. Всего одно: убить человека по имени Эллиот Грей, или Хорас Белфин, или как бы тот ни назывался. Жизель уже не вернуть, но этот тщедушный дьявол заплатит и за ее гибель, и за испоганенную жизнь Салли.
