Ознакомительная версия.
– Свое молоко. Если кормить ребенка смесью, молоко у матери пропадает.
– Но мы с самого начала кормим Сьюзен из бутылочки.
Эбби много читала о том, как быть хорошей бабушкой. Главное правило – ни во что не вмешиваться. Не критиковать, не давать советов. Поэтому она лишь произнесла:
– Ясно.
– А как ты хотела? – взвился Денни. – Карла целый день на работе. Не все могут себе позволить рассиживаться дома и развлекаться грудным кормлением.
– Я же молчу.
Раньше бывало, что визиты Денни ровно столько и длились: задашь лишний вопрос – и поминай как звали. Эбби, вероятно, вспомнила об этом, поскольку крепче прижала к себе ребенка.
– Ну неважно, – проговорила она. – Хорошо, что ты приехал.
– Хорошо, что я приехал, – эхом отозвался Денни, и все выдохнули с облегчением.
Видно, по дороге домой он что-то для себя решил. С ним стало очень легко, и он не придирался даже к сиротам. Когда Би Джей Отри в очередной раз раскаркалась вороной и разбудила ребенка, сказал только:
– Что же, люди, теперь можно разглядеть глазки Сьюзен.
Он и с глуховатым мистером Дейлом был крайне предупредителен, повторял все по нескольку раз без малейшего раздражения.
Аманда, беременная на седьмом месяце, приставала к нему с расспросами, как заботиться о младенцах, и он обстоятельно отвечал. (Колыбелька не нужна, сойдет и ящик комода; прогулочная коляска – тоже лишнее; высокий стульчик? Зачем?) Потом Денни вежливо побеседовал о делах «Уитшенк Констракшн» не только с отцом, но и с Джинни, которая теперь работала там плотником, и даже со Стемом. Спокойно кивая, выслушал его поминутный отчет о мелком недоразумении с заказчиком: «Представляешь, он требовал шкафы от пола до потолка, ну мы и выдрали перегородки, и тут-то он говорит: “Нет, постойте!”»
Эбби покормила девочку, подождала, пока та отрыгнет, сменила миниатюрный одноразовый подгузник, но воздержалась от замечания о запахе. У Сьюзен оказался пухлый подбородок, красиво вылепленные губы и серьезные синевато-серые глаза. Эбби передала внучку Реду, и он вначале картинно изобразил ужас и полнейшую беспомощность, но немного погодя все заметили, что он прижимается носом к ее пушистой голове и глубоко вдыхает детский запах.
Денни объявил, что не останется ночевать, но они нисколько не обиделись. Эбби упаковала остатки индейки для Карлы и ее матери, и Ред отвез Денни с ребенком на станцию.
– Ты уж не пропадай, – попросил Ред, когда сын вышел из машины, и услышал в ответ:
– Не пропаду, скоро увидимся.
Что он и раньше говорил много раз, но это никогда ничего не значило. Сейчас, однако, все изменилось. Может, подействовало отцовство. Может, он начал понимать, насколько важна семья. Так или иначе, он приехал на Рождество – на один день, но все-таки! – и привез с собой не только Сьюзен, но и Карлу. Малышке исполнилось семь недель, и она сильно продвинулась в развитии – реагировала на окружающее, смотрела на того, кто с ней говорил, и кривовато улыбалась, обнаруживая на правой щеке ямочку. Карла вела себя вполне дружелюбно, но понравиться особо не старалась. Она была в джинсах и толстовке, и Эбби (которая как раз старалась, причем вовсю) решила не переодеваться к ужину, а осталась в джинсовой юбке. Предложила: – Карла, налить тебе вина? Хорошо, что ты не кормишь. Можешь пить что вздумается.
Ее дочери посмотрели друг на друга, округлив глаза: мама, как всегда, переигрывает! Но и сами из кожи вон лезли, лишь бы подольститься к Карле. Осыпали комплиментами буквально по любому поводу и даже похвалили татуировку на сгибе левой руки – имя ее собаки.
Позже семья признала, что визит прошел удачно. Денни, видимо, считал так же, поскольку привозил Сьюзен почти каждый месяц. (Без Карлы; он приезжал, когда та работала, подавала гамбургеры в закусочной. Они оба ушли из ресторана, но Денни больше повезло с графиком.) Сьюзен научилась сидеть, есть твердую пищу, ползать. Денни иногда оставался на ночь. Спал у себя в комнате, а переносную колыбельку, которую Эбби сохранила от собственных детей, ставил возле кровати. Тогда уже у Аманды родилась Элиза, и Уитшенкам нравилось представлять, как две девочки вырастут вместе и станут лучшими подругами на всю жизнь.
Но потом Денни обиделся на отца. Стояло лето, и они обсуждали предстоящую поездку на море. Денни сказал, что он со Сьюзен может поехать, но Карле надо работать. Ред спросил:
– А тебе почему не надо работать?
– Не надо, и все.
– А Карле, значит, надо?
– Да.
– Нет, я ничего не понимаю. Карла ведь мать, так?
– И что?
При этом присутствовали Эбби и Джинни, и обе сразу напряглись. И одинаково посмотрели на Реда: осторожно! Ред, видимо, не заметил и осведомился:
– У тебя вообще есть работа?
– А тебя это что, касается?
Ред умолк, хотя ему явно стоило труда сдержаться. Казалось, инцидент исчерпан. Но когда Эбби попросила помочь достать колыбельку, Денни сказал, что не нужно, он не собирается ночевать. Разговаривал он, впрочем, любезно и уехал, не устраивая сцен.
Прошло три года, прежде чем он объявился вновь.
Первые несколько месяцев они ничего не предпринимали. Вот как боялись его тревожить, вот как он запугал их своими молчанками! Но на день рождения Сьюзен Эбби все-таки позвонила ему по номеру, который записала, когда тот впервые высветился на определителе. (Родители людей вроде Денни быстро становятся детективами.) Ред с незаинтересованным видом слонялся вокруг. Однако Эбби ответил механический голос, сообщивший, что данный номер не обслуживается.
– Видимо, переехали, – решила она. – Но это, наверное, хорошо, как думаешь? Значит, нашли квартиру побольше, с отдельной комнатой для Сьюзен.
Увы, ей ничего не удалось узнать в справочной о новом местожительстве Денниса Уитшенка.
– А Карла Уитшенк? – спросила Эбби, нервно глянув на Реда, – ведь, в конце концов, вовсе не исключалось, что Денни и Карла разошлись. Потом повесила трубку и проговорила: – Придется ждать, пока он сам позвонит.
Ред кивнул и побрел в другую комнату.
Прошли месяцы. Годы. Сьюзен, очевидно, выучилась ходить и заговорила. Волшебный период, когда дети стремительно, по экспоненте, овладевают родным языком, впитывают его как губка, – Уитшенки его весь пропустили. Конечно, у них были еще две внучки – Джинни родила Деб вслед за последним визитом Денни, – но от этого казалось только тяжелее смотреть, как развиваются эти девочки, и не видеть, как растет Сьюзен.
Затем случилось 11 сентября, и Эбби обезумела от беспокойства. То есть, конечно, вся семья переживала. Но что Денни делать в Международном торговом центре? Нечего, говорили они себе, поэтому с ним все в порядке. Да-да, соглашалась Эбби без всякого убеждения. Два дня она без конца смотрела телевизор, даже когда остальных начало уже воротить от вида вновь и вновь падающих башен, и одну за другой выдумывала причины, по которым Денни мог оказаться на месте катастрофы. С ним разве угадаешь, столько работ поменял. Или вдруг мимо проходил. Эбби поверила, что чувствует: ее мальчик в беде. Что-то не так, объявила она. Надо звонить Лине.
– Кому? – не понял Ред.
– Матери Карлы. Как ее фамилия?
– Не знаю.
– Наверняка знаешь, – настаивала Эбби. – Вспоминай.
– Милая, нам не называли ее фамилии.
Эбби принялась расхаживать. Супруги находились в спальне, и она, по обыкновению, протаптывала персидскую дорожку, слегка путаясь в ночной рубашке.
– Лина Аббот, Адамс, Армстронг, – бормотала. – Лина Бепкок, Беннетт, Браун. (Алфавит иногда ей помогал.) Нас точно представляли друг другу, – вспомнила она. – Денни представлял. Он должен был назвать фамилию.
– Насколько я знаю Денни, вряд ли, – ответил Ред. – Вообще сомневаюсь, что он нас знакомил. Но если и так, то, скорее всего, просто сказал: «Лина, вот мои предки».
Да, трудно поспорить. Эбби опять зашагала.
Потом выдала:
– Официантка. Вторая.
– Вот уж представления не имею, как ее звали.
– Я тоже, но помню, что она обратилась к Лине «миссис как-то там». Я еще подумала, что бедняжка, видно, очень застенчива, раз не в состоянии назвать Лину по имени. Это в наши-то дни.
Она остановилась, затем направилась к своей стороне кровати.
– Ладно, само вернется. – Эбби гордилась собственной феноменальной памятью, но та иногда функционировала с задержкой. – Всплывет, если не напрягаться.
Она легла, разгладила одеяло и демонстративно закрыла глаза, поэтому Ред тоже лег и выключил лампу.
Среди ночи она толкнула его в плечо и провозгласила:
– Карлуччи.
– А?
– Я прямо слышу, как официантка говорит: «Миссис Карлуччи, налить вам еще?» Как я могла забыть! Карла Карлуччи: аллитерация. Даже не просто аллитерация, а что-то еще шибче, только не знаю, как называется. Вот взяла и вспомнила, когда встала в туалет.
– Угу. Хорошо. – Ред лег на спину.
Ознакомительная версия.
