Я не мог себе вообразить, что она просто взбесится и выкинет меня из дома. Я, кажется, припоминаю, что Сара угрожала мне топором в какой-то момент, уж этого я точно не мог себе никогда представить.
– Нет, – сказал я, качая головой, – не в том смысле, что я представлял себе, что она узнает. Я имел в виду, она отреагировала намного болезненнее, чем я мог бы гипотетически себе представить, как бы она поступила, если бы узнала.
– Понимаю.
– В общем, неважно… Я не знаю, что Сара собирается делать. Я оставлю ее выспаться и позвоню завтра. Она действительно выпила довольно много вина на вечеринке, так что, может быть, все дело в алкоголе. – Да, наверное, так оно и было.
– Хмм… – Джорджи прикусила губу. – Ты думаешь, она что-нибудь скажет, когда алкоголь выветрится?
– Я уверен, что она скажет нечто более вразумительное.
– Нет, я имею в виду, ты думаешь, Сара хоть что-нибудь скажет? – спросила она.
Я посмотрел на нее, чуть прищурившись, не понимая, к чему она ведет.
– Прессе, – пояснила Джорджи, – ты думаешь, она расскажет прессе?
– Господи, нет, конечно! – «Нет, конечно, она не расскажет. Или расскажет? Нет, невозможно поверить. Сара уж точно не могла так опуститься». И к тому же она прекрасно понимает, как это губительно. Отдать историю на растерзание прессе – настолько злобный и подлый поступок, что он просто страшен: это по-настоящему ранит наши отношения и заживить их будет невозможно. Я не мог поверить, что она может сделать нечто подобное. – Нет, Сара никогда так не поступит.
– Сколько книг ты написал от имени женщин, чьи мужья были уверены, что их жены так не поступят?
«Господи!»
– Но Сара другая.
Джордж оглядела меня с усмешкой, словно говоря: «Хорошо, как скажешь».
– И где ты планируешь пожить пока?
– Я думал, что сегодня могу переночевать здесь.
– Да, – Джорджи на секунду сжала мне руку, – конечно, можешь, а потом?
– Ну… надеюсь, Сара уймет свои вулканические взрывы и пустит меня обратно в дом… то есть в соседнюю спальню, например. Но вообще-то для подстраховки я, наверное, сниму гостиничный номер.
– Но не в этой гостинице.
– Господи, нет, конечно, я просто не могу себе этого позволить… А, понятно. Я понимаю, что ты имеешь в виду. Нет, я сниму номер в другой гостинице. Далеко отсюда.
– Ты очень милый, Том, – она коснулась моего лица на секунду, – особенно учитывая все выпавшие на твою долю трудности.
Мы проговорили еще полчаса, непрестанно куря и обсуждая тысячи возможностей и вопросов. Потом мы тихо легли спать. Мы просто спали рядом и не занимались сексом. Что, конечно, совершенно меня устраивало. Мы были оба истощены как физически, так и духовно. В любом случае, заниматься сексом при таких обстоятельствах, учитывая то, что случилось совсем недавно и еще не выветрилось из головы, было бы верхом неприличия. Даже кощунством. В общем-то, я даже рад, что секса не было среди рассматриваемых нами вариантов. Фу.
Наутро я отправился забронировать комнату в гостинице, причем довольно шикарной. Я далеко не беден, учитывая ту сумму денег, которую должен был вот-вот получить за книгу, так что я был уверен, что могу позволить себе провести пару ночей в довольно приличном месте. После этого я отправился домой и имел отвратительную десяти минутную беседу с Сарой.
Я никогда не думал, что она может быть такой противной, честно говоря. Я позвонил домой совершенно оправданно, сказав, что мне требуется забрать кое-какие вещи и это не может ждать до следующей недели, когда она выйдет на работу: мне нужны были бритва, носильная одежда, зарядка для мобильного и так далее. Я даже позвонил в дверь, вместо того чтобы воспользоваться ключом. Сара разрешила мне пройти в дом, чтобы забрать вещи, но оставалась холодной и разговаривала со мной сквозь зубы. У меня было ощущение, словно я пытаюсь вести переговоры с Терминатором. Однако самое главное началось, когда я сказал, что ситуация просто идиотская, что мне стоит остаться и мы все обсудим. Тогда она по-настоящему взвилась. Она орала, что если я еще раз появлюсь здесь в ее присутствии, она выкинет в окно все мои вещи, не давая мне и недели на то, чтобы собрать манатки, и коли я не уйду в ближайшие пятнадцать секунд, она позвонит в полицию! Я жил в доме несколько лет, но если смотреть на ситуацию с точки зрения готовящейся суровой битвы на уровне закона, то по всем бумагам этот дом целиком принадлежал ей.
Я ушел с чемоданом вещей и совершенно новым трезвым взглядом на ситуацию. Никуда не деться, должно было пройти несколько дней или даже неделя до того момента, как Сара придет в себя и нормализуется.
Когда я обустроился в своем номере, я набрал номер Джордж. Мы поговорили несколько минут, но она спешила на встречу с Полом. Она отправлялась в турне по стране на неделю, чтобы провести еще несколько паблисити-акций. Так что я сидел в гостинице в течение всего этого дня и провел в номере весь последующий. Я всегда держал поблизости мобильный телефон, даже ночью оставлял его включенным, пока он заряжался. Я не хотел пропустить тонок Сары с предложением мириться. Я понимал, что в ней идет внутренняя борьба и ей тяжело сделать первый шаг, но я хотел быть уверен, что, когда она все-таки решится на это, я буду рядом с ней.
Мне не хотелось никуда вылезать, но там, где я находился, делать было особо нечего. Я провел некоторое время в гостиничном баре, куря и попивая виски. Виски как раз редкостно подходит для подобных ситуаций, ведь невозможно представить себе, как киногерой, попавший в жуткую передрягу, сидит в баре и накачивается бельгийским пивком или шерри, верно? Но выпивать в одиночестве в гостиничном баре можно только какое-то время, потом вы впадаете в беспробудную тоску. Так что я выбрался из заведения до того, как наступил этот пагубный момент, поднялся в комнату, где выпил еще из мини-бара, сел на край кровати и уставился в телик.
Хью застыл и вперился в меня, словно он был не живым, а собственной фотографией, причем странною качества: недвижимый образ, изображающий нечто среднее между полнейшим неверием и совершеннейшим ужасом.
Я мало радовался тому, что мне придется рассказать ему о ситуации, но подумал, что стоит с этим покончить раз и навсегда. С одной стороны, это было соответствующим поступком, Хью должен был иметь необходимую справку о происходящем по профессиональным причинам, связанным с работой «Макаллистер amp; Кэмпбел» над книгой Джорджи. С другой стороны, Сара в свою очередь могла заговорить об этом с Мэри, причем довольно скоро, так что он мог услышать версию из другого источника, а я предпочитал рассказать ему так, как посчитал нужным. Я не хотел, чтобы он слушал испорченный телефон от Сары, через его жену, которая выставила бы меня явно не в лучшем свете. Вообще-то я даже беспокоился, что ему уже об этом сообщили до того, как я зашел к нему в офис поутру. Но выражение на его лице явно доказывало обратное.
Однако, по моим предположениям, некто уже получил кое-какие сведения, и это была Фиона. Когда я вошел в офис, Фиона как раз направлялась куда-то с кучей манускриптов. Она подняла глаза, увидела меня, побелела, и потом она сбежала, правда, сбежала. Конечно, хотелось думать, что чувство вины и мой карающий взгляд вызвали подобную реакцию, но это вряд ли. Думаю, что в субботу утром ей позвонил Пол и объяснил, как это будет выглядеть, если в новостях появится сюжет о том, что Джорджи увела женатого мужчину, а по всей стране гремит, как сестринский гимн, ее книга. И как это отразится на репутации Фионы, если пойдет слух, что именно она разгласила негативную информацию, хотя формально именно Фиона и отвечала за паблисити книги. Я уверен, что Пол дал ей недвусмысленно понять, что при таких обстоятельствах ее карьера в издательском бизнесе явно сменит курс: из начальника отдела паблисити в шотландском представительстве «Макаллистер amp; Кэмпбел» до магазина уцененных книг в Риле, где она будет распаковывать коробки. Несмотря на заверения Джорджи, я не мог отказаться от мысли, что он еще и хорошенько пригрозил ей физической расправой.
Хью все еще сидел с застывшим выражением лица.
– О, – вымолвил он сквозь силу.
– Да, боюсь, что все немного запутано.
– Так… Сколько… Сколько вы и Джорджина Най вместе…?
– Всего две-три недели, вообще-то. Хотя… – Я пожал плечами, – …Наверное, сам знаешь…
– Нет, вообще-то не знаю, – сказал Хью. – Я и понятия не имел. О боже мой, бедная Сара!
– Да… да… но и «бедный я» тоже, конечно же. – Ты?
Меня задел такой ответ.
– Да, – повторил я, – ведь я сижу в одиночестве в гостиничном номере, и пью крохотные и неприлично дорогие бутылочки «Драмбуйе», и смотрю повтор дурацкого «Мистера Эда». Это Сара выкинула меня из дома, а не я ее.
– Но, Том… ты же понимаешь, что сам виноват…
– А, понятно! Всегда во всем виноваты мужчины, верно? Ты никогда этого не замечал? Когда кто-то изменяет, виноваты всегда мужчины. Если он сбился с пути, то он бездумный эгоистичный ублюдок, настолько ничтожный, что он готов погубить вас, потому что не может отказать своему члену в быстреньком перетрахе. Но если женщина пошла по кривой дорожке, то из чувства, что ее не любят, или игнорируют, или недооценивают, и снова подлец мужчина во всем виноват. Если у мужчины любовная связь, то это просто интрижка, когда член истекает слюнками и не слушается мозга, или жалкий кризис среднего возраста. Но если женщина неверна, это всего лишь показывает, какая она сложная особа: она знала, что «отношения закончились», хотя этой бедной глупой половинке казалось, что все иначе. И это не ее каприз, жадность и полуправда, о нет, не ее лобовая атака, а это всего лишь следствие того, что она очень ранима. А если чурбан этого не видит, значит, этого достаточно для того, чтобы доказать, что мужчина жесток и помешан исключительно на себе. Удивительно, не правда ли, кто бы ни изменял, это всегда вина мужчины?!
