Глава первая. КАК ПРИНЦЕССА АМАЗИДА ПОВСТРЕЧАЛА БЫКА
Юная принцесса Амазида, дочь царя Амазиса [1], правившего Танисом египетским, прогуливалась по дороге на Пелузу в окружении своих придворных дам. Глубокая печаль томила Амазиду; из прекрасных ее очей струились слезы. Все знали, отчего она тоскует и как боится прогневить своей печалью отца. При ней находился старик Мамбрес, когда-то бывший чародеем и евнухом фараонов, а теперь почти не разлучавшийся с Амазидой. Он был ее восприемником и воспитателем, от него научилась она всему, что дозволительно прекрасной принцессе знать из мудрости египетской. Ум Амазиды был равен ее красоте, и была она столь же нежна и чувствительна, сколь прелестна; из-за этой чувствительности ей и приходилось проливать столько слез.
Принцессе было двадцать четыре года, чародею Мамбресу [2] – около тринадцати столетий. Именно он, как известно, участвовал некогда вместе с великим Моисеем в знаменитом диспуте, исход коего долго оставался неясным для обоих глубокомысленных философов. И если Мамбрес потерпел поражение, то случилось это лишь благодаря явному вмешательству небесных сил, взявших под свое покровительство его противника; только боги смогли осилить чародея.
Амазис назначил его обер-гофмейстером в доме своей дочери, и Мамбрес исполнял эту должность со свойственной ему премудростью: стенания прекрасной Амазиды не могли оставить его безучастным.
– О возлюбленный мой! – то и дело восклицала принцесса. – О мой юный и нежный друг! О величайший из воителей, совершеннейший и прекраснейший из людей! Увы, почти семь лет минуло с той поры, как ты оставил землю! Какой бог отнял тебя у твоей нежной Амазиды? Мудрые прорицатели египетские единодушно сходятся в том, что ты не умер, но для меня ты мертв, я одинока на земле, она стала мне пустыней. Какие небывалые чары заставили тебя покинуть престол и возлюбленную? Твой престол – это пустяк, хоть он и был выше всех других на свете, но я… Как ты мог забыть ту, что так тебя обожает, о любезный мой На…! Принцесса не успела договорить.
– Бойтесь произносить это роковое имя, – прервал ее мудрый Мамбрес, евнух и чародей фараонов. – Может статься, что вас подслушает какая-нибудь из придворных дам. Все они вам преданны, и любая из них, без сомненья, считает за честь, что служит благородным страстям столь прекрасной принцессы, но и среди них может затесаться болтунья, а то и доносчица. Вы знаете, что отец, при всей любви к вам, поклялся вас казнить, если вы произнесете это ужасное имя, вечно готовое сорваться с ваших уст. Плачьте, но помалкивайте. Этот запрет суров, но вам ли, впитавшей всю мудрость египетскую, не найти управы на собственный язык? Вспомните, что Гарпократ [3], один из величайших наших богов, всегда держит палец на устах.
Прекрасная Амазида зарыдала, но не промолвила более ни слова.
Молча приближаясь к берегам Нила, заметила она вдалеке, под кущей дерев, омываемых рекой, старуху в серых лохмотьях, сидевшую на пригорке. Рядом с ней расположились пес, козел и ослица. Поодаль свернулся не совсем обычный змей: у него был мягкий и одухотворенный взгляд, благородное располагающее обличье, а чешуя на нем так и переливалась яркими и нежными красками. Не менее удивительной особой была огромная рыба, высунувшая голову из воды. А на одной из веток примостились ворон и голубь. Видно было, что эти создания вели между собой оживленную беседу.
– Увы, – прошептала принцесса, – эта компания судачит, наверное, о своих любовных похождениях, а мне запрещено даже произносить имя того, кого я люблю!
Старушка держала стальную цепочку длиной в сто саженей, к которой был привязан бык, щипавший траву на лугу [4]; белый, точеный, грузный и в то же время проворный, что не часто встретишь. Рога у него были из слоновой кости. Словом, это был всем быкам бык. Ни тот из его сородичей, в которого влюбилась Пасифая, ни тот, чье обличье принял Зевс, чтобы похитить Европу [5], не шли ни в какое сравнение с этим великолепным животным. Даже очаровательная телка, в которую обратилась Изида, – и та вряд ли оказалась бы ему под стать.
Едва завидев принцессу, он устремился к ней с резвостью молодого арабского жеребца, спешащего через широкие долины и потоки древней Саны [6] навстречу пылкой кобылице, которая правит его сердцем и заставляет навострять уши. Старушка силилась его удержать; змей старался испугать своим шипением; пес гнался за ним, норовя укусить за бесподобные ляжки; ослица стала посреди дороги и лягалась, пытаясь повернуть его вспять. Огромная рыбина, чуть не целиком высунувшись из воды, грозила его проглотить, ворон кружил над головой быка, силясь выклевать ему глаза, а козел словно врос в землю, объятый страхом. Один только голубь с любопытством порхал вокруг быка и ободрял его тихим воркованием.
Столь необычное зрелище заставило Мамбреса глубоко задуматься. Тем временем белый бык, таща за собой цепочку и старуху, уже подбежал к охваченной удивлением и боязнью принцессе. Он бросился к ее ногам, покрыл их поцелуями и оросил слезами; он не отрывал от нее взгляда, полного несказанной муки и радости. Он не осмеливался мычать, боясь испугать прекрасную Амазиду, а говорить не мог. Ему было отказано даже в том жалком подобии человеческой речи, которое небеса даруют иным животным, зато все его движения были на редкость красноречивы. Он очень понравился принцессе. Ей показалось, что эта неожиданная забава может хоть на время рассеять ее безысходную тоску.
– Что за милое животное, – промолвила она, – я хотела бы заполучить его на свой скотный двор.
При этих словах бык преклонил колени и поцеловал перед ней землю.
– Он разумеет меня, – воскликнула принцесса, – он дает понять, что хочет принадлежать мне. Ах, дивный чародей, божественный евнух, не откажите мне в удовольствии, купите этого прелестного херувима [7]; поторгуйтесь со старушкой, которой он, без сомнения, принадлежит. Я хочу, чтобы этот бык был моим, не лишайте же меня этой невинной забавы.
Придворные дамы присоединились к просьбам принцессы. Мамбрес расчувствовался и пошел переговорить со старушкой.
Глава вторая. КАК МУДРЫЙ МАМБРЕС. БЫВШИЙ ЧАРОДЕЙ ФАРАОНА, УЗНАЛ СТАРУШКУ И САМ БЫЛ УЗНАН ЕЮ
– Сударыня, – обратился он к ней, – вы знаете, что все девицы, а особливо принцессы нуждаются в развлечениях. Царская дочь без ума от вашего быка; уступите же его ей; вам будет уплачено наличными.
– Господин, – ответила ему старушка, – не я владелица этого драгоценного животного. Мне и всем зверям, которых вы видели, поручено беречь его как зеницу ока, примечать все его выходки и докладывать о них куда следует. Боже меня упаси даже подумать о продаже этой бесценной скотины!
Ее речи навеяли на Мамбреса какие-то смутные воспоминания, но он никак не мог разобраться в них. Потом, взглянув повнимательней на старушку в полинявшем плаще, сказал:
– Почтеннейшая сударыня, мне кажется, что когда-то я уже видел вас.
– Мы и в самом деле уже виделись с вами, господин, – отвечала старушка. – Это было лет семьсот назад, во время моего путешествия из Сирии в Египет, через несколько месяцев после падения Трои. Помнится, в Тире тогда царил Хирам [8], а в Египте – Нефель Керес [9].
– Ах, сударыня! – воскликнул старец. – Да вы не иначе, как божественная волшебница Аэндорская [10]!
– А вы, сударь, – отозвалась старушка, обнимая его, – не кто иной, как великий Мамбрес Египетский!
– О нежданная встреча! О достопамятный день! О предвечные начертания судьбы! – изумлялся Мамбрес. – Нет сомнения в том, что само провидение свело нас на этом лугу близ Нила, у стен славного города Таниса! Ах, сударыня, неужели это вы, столь знаменитая у себя, на берегах мелководного Иордана, и первая на весь мир мастерица по части вызывания теней!
– Ах, господин, неужели это вы, прославленный на весь мир мастер по части обращения жезлов в змей [11], света в тьму и речной воды в кровь!
– Все это так, сударыня, однако преклонный возраст изрядно притупил мою проницательность, и подточил мои силы. Оттого мне и невдомек, откуда у вас этот белый бык и что это за звери, которые стерегут его вместе с вами.
Старушка собралась с духом, возвела глаза к небу, а потом ответила ему так:
– Дорогой мой Мамбрес, хоть мы с вами и собратья по ремеслу, однако мне строго-настрого запрещено объяснять вам, что это за бык. Что же касается остальных животных, тут я могу удовлетворить ваше любопытство. Их легко узнать по приметам, им свойственным. Змей – это тот самый змей, что уговорил Еву съесть яблоко и угостить им своего мужа. Ослица – та самая, что однажды на узкой дороге заговорила человеческим голосом с Валаамом [12], вашим сверстником. Рыба, что плавает, высунув голову из воды, – та самая, что не так давно проглотила Иону. Пес – тот самый, что увязался за архангелом Гавриилом и юным Товией [13], когда они отправились в Раги Мидийские, а было это во время великого Салманасара [14]. Козел – тот самый, что искупает грехи целого народа [15], а ворон и голубь [16] – те самые, что были в Ноевом ковчеге, когда произошел всемирный потоп – величайшее событие, о котором почти никто на свете до сих пор не имеет понятия. Ну вот, я и посвятила вас в суть дела. Но о быке я не скажу вам ни слова.
