Глава I. Члены Пикквикскаго клуба
Густой мракъ и непроницаемая тьма скрывала до сихъ поръ отъ взоровъ публики первоначальную исторію общественной карьеры безсмертнаго Пикквика; но мракъ исчезнетъ и темнота мигомъ превратится въ ослѣпительный блескъ, если читатель благоволитъ бросить пытливый взглядъ на слѣдующее вступленіе въ дѣловые отчеты Пикквикскаго клуба, которыми издатель этихъ «Записокъ» осмѣливается начать свой подробнѣйшій рапортъ, представляя его на судъ публики, какъ доказательство самаго тщательнаго вниманія и неутомимой усидчивости, съ каковыми производились его изслѣдованія и разбирательства многосложныхъ и разнообразныхъ документовъ, ввѣренныхъ его добросовѣстному труду.
"Мая двѣнадцатаго, тысяча восемьсотъ двадцать седьмого года подъ предсѣдательствомъ Джозефа Смиггерса, эсквайра, непремѣннаго вице-президента и члена Пикквикскаго клуба, слѣдующія рѣшенія единодушно были приняты и утверждены:
"Во первыхъ, члены клуба, въ общемъ собраніи, слушали, съ чувствами единодушнаго удовольствія и единогласнаго одобренія, диссертацію, представленную высокороднымъ и высокопочтеннымъ Самуиломъ Пикквикомъ, главнымъ президентомъ и членомъ Пикквикскаго клуба, подъ заглавіемъ: "Умозрѣнія относительно истока Гемстедскихъ прудовъ, съ нѣкоторыми замѣчаніями касательно теоріи пискарей, обрѣтающихся въ оныхъ прудахъ". Опредѣлено: и_з_ъ_я_в_и_т_ь в_ы_ш_е_р_е_ч_е_н_н_о_м_у С_а_м_у_и_л_у П_и_к_к_в_и_к_у, г_л_а_в_н_о_м_у п_р_е_з_и_д_е_н_т_у и ч_л_е_н_у, н_а_и_ч_у_в_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_у_ю б_л_а_г_о_д_а_р_н_о_с_т_ь з_а е_г_о у_ч_е_н_ы_й т_р_у_д_ъ.
"Во-вторыхъ, общество глубоко сознаетъ неисчислимыя выгоды, могущія произойти для великаго дѣла науки, какъ отъ вышеупомянутой диссертаціи, такъ равномѣрно и отъ неутомимыхъ изслѣдованій высокопочтеннаго Самуила Пикквика, произведенныхъ въ предмѣстьяхъ великобританской столицы, именно: въ Горнси, Гайгетѣ, Брикстонѣ и Кемберуэллѣ. A посему общество единодушно полагаетъ, что наука вообще и англійское просвѣщеніе въ частности неминуемо обогатятся безцѣнными благодѣяніями, буде сей ученый мужъ, продолжая свои путешествія и, слѣдственно, постепенно расширяя кругъ своихъ наблюденій, занесетъ свои умозрительныя и практическія изслѣдованія въ обширнѣйшую область человѣческаго вѣдѣнія. На семъ основаніи,
"Въ-третьихъ, общество, съ благосклоннымъ и пристальнымъ вниманіемъ, выслушало предложеніе вышеозначеннаго Самуила Пикквика и трехъ нижепоименованныхъ пикквикистовъ — составить новую отрасль соединенныхъ пикквикистовъ подъ титуломъ: "Корреспондентное общество Пикквикскаго клуба".
"Сіе предложеніе принято и утверждено обществомъ во всей своей силѣ. И такъ,
" Въ-четвертыхъ, Корреспондентное общество Пикквикскаго клуба будетъ отъ сего времени существовать на законномъ основаніи, и членами-корреспондентами согласно поименованы и утверждены: высокопочтенный Самуилъ Пикквикъ, главный президентъ и непремѣнный членъ, Треси Топманъ — эсквайръ и членъ Пикквикскаго клуба; Августъ Снодграсъ, таковой же эсквайръ и членъ, и Натаніэль Винкель, равномѣрно эсквайръ и постоянный членъ Пикквикскаго клуба.
"Въ-пятыхъ, всѣ сіи члены-корреспонденты обязуются съ этой поры доставлять Пикквикскому клубу, въ Лондонъ, отъ времени до времени, подробнѣйшіе и точнѣйшіе отчеты о своихъ путешествіяхъ и ученыхъ изслѣдованіяхъ, со включеніемъ характеристическихъ и типическихъ наблюденій, къ каковымъ могутъ подать достаточные поводы ихъ приключенія и разнообразныя сношенія съ людьми въ трехъ соединенныхъ королевствахъ.
"Въ-шестыхъ, общество единодушно утверждаетъ благородный вызовъ господъ членовъ-корреспондентовъ — совершать свои разнообразныя путешествія на свой собственный счетъ, и Пикквикскій клубъ существующій въ Лондонѣ, руководствуясь таковыми же благородными побужденіями, не назначаетъ никакого опредѣленнаго срока ихъ ученымъ похожденіямъ и возвращенію въ столицу. На семъ основаніи,
"Въ-седьмыхъ, рѣшено съ общаго согласія: извѣстить господъ членовъ-корреспондентовъ, что они уполномочиваются удѣлять изъ собственныхъ финансовъ требуемыя суммы на пересылку въ Лондонъ своихъ писемъ, бумагъ, чемодановъ, ящиковъ, и прочая. Таковое ихъ предложеніе общество считаетъ вполнѣ достойнымъ тѣхъ великихъ душъ, изъ которыхъ оное проистекло, a посему, въ концѣ означеннаго засѣданія, единодушно опредѣлено: и_з_ъ_я_в_и_т_ь г_о_с_п_о_д_а_м_ъ ч_л_е_н_а_м_ъ-к_о_р_р_е_с_п_о_н_д_е_н_т_а_м_ъ с_о_в_е_р_ш_е_н_н_ѣ_й_ш_у_ю п_р_и_з_н_а_т_е_л_ь_н_о_с_т_ь и п_о_с_т_о_я_н_н_о_е б_л_а_г_о_в_о_л_е_н_і_е в_с_е_г_о к_л_у_б_а".
Это мы выписали изъ протокола, составленнаго секретаремъ Пикквикскаго клуба. "Посторонній наблюдатель", — прибавляетъ тотъ же секретарь, — "быть можетъ, ничего необычнаго не замѣтилъ бы въ почтенной лысой головѣ и круглыхъ очкахъ, пристально устремленныхъ на его секретарское лицо въ продолженіе чтенія означенныхъ постановленій и рѣшеній; но для тѣхъ, кто зналъ, что подъ этимъ челомъ работалъ гигантскій мозгъ самого м-ра Пикквика, и что за этими стеклами моргали собственные лучезарные глаза ученаго мужа — зрѣлище было бы интересное и назидательное въ полномъ смыслѣ слова. Великій человѣкъ, прослѣдившій до самыхъ истоковъ славные пруды Гемстеда и взволновавшій ученый міръ своею "Теоріею пискарей", сидѣлъ спокойно и неподвижно, подобно глубокимъ водамъ широкаго пруда въ морозный день, или лучше, подобно пискарю, погруженному въ его ученомъ кабинетѣ на дно скудельнаго сосуда. Зрѣлище сдѣлалось еще назидательнѣе и трогательнѣе, когда зала вдругъ огласилась единодушнымъ крикомъ: "Пикквикъ! Пикквикъ!" и когда сей достославный мужъ медленными стопами взошелъ на виндзорское кресло, гдѣ такъ часто засѣдалъ онъ, и откуда теперь приготовился говорить свою рѣчь къ почтеннымъ членамъ основаннаго имъ клуба. Трудно изобразить словами, какой возвышенный предметъ для великаго художника представляла эта умилительная и, вмѣстѣ, торжественная сцена! Краснорѣчивый Пикквикъ граціозно закинулъ одну руку за фалды своего фрака и махалъ другою въ воздухѣ, усиливая такимъ образомъ и объясняя порывы своей пламенной декламаціи. Его возвышенное положеніе на президентскомъ креслѣ открывало глазамъ собранія тѣ узкіе панталоны и штиблеты, которые на обыкновенномъ человѣкѣ прошли бы, вѣроятно, незамѣченными, но которые теперь, облачая, такъ сказать, великаго мужа, внушали невольное благоговѣніе, М-ръ Пикквикъ окруженъ былъ людьми, рѣшившимися добровольно раздѣлить съ нимъ опасности его путешествій, и которымъ судьба готовила завидную долю — принять участіе въ его знаменитости и славѣ. По правую сторону президентскихъ креселъ сидѣлъ м-ръ Треси Топманъ, воспріимчивый и даже пламенный Топманъ, соединявшій съ мудростью и опытностью зрѣлыхъ лѣтъ энтузіазмъ и пылкость юноши въ одной изъ интереснѣйшихъ и простительныхъ слабостей человѣческаго сердца — любви. Время и съѣстные припасы здороваго и питательнаго свойства значительно распространили объемъ его нѣкогда романтической фигуры; черный шелковый жилетъ выставлялся впередъ больше и больше, и золотая-часовая цѣпочка на его послѣднихъ петляхъ уже совершенно исчезла изъ предѣловъ зрѣнія м-ра Топмана; но пылкая душа его устояла противъ всякихъ перемѣнъ, и благоговѣніе къ прекрасному полу было до сихъ поръ ея господствующею страстью. По лѣвую сторону великаго оратора засѣдалъ нѣжный поэтъ Снодгрась, и подлѣ него — страстный охотникъ до звѣриной и птичьей ловли, м-ръ Винкель: первый былъ поэтически закутанъ въ таинственную синюю бекешь съ собачьимъ воротникомъ, a послѣдній героически рисовался въ новомъ зеленомъ охотничьемъ сюртукѣ, пестромъ галстухѣ и туго натянутыхъ штанахъ".
Рѣчь м-ра Пикквика и также пренія, возникшія по ея поводу, внесены въ дѣловые отчеты клуба. Все это имѣетъ весьма близкое отношеніе къ диспутамъ другихъ ученыхъ обществъ, разсѣянныхъ по всѣмъ частямъ трехъ соединенныхъ королевствъ; но такъ какъ всегда болѣе или менѣе интересно слѣдить за дѣйствіями великихъ людей, то мы, для удовольствія читателя, рѣшились, основываясь на томъ же протоколѣ, представить здѣсь по крайней мѣрѣ сущность этой рѣчи президента.
"Господинъ Пикквикъ, — продолжаетъ секретарь, — замѣтилъ прежде всего, что слава, какая бы ни была, вообще дорога и пріятна для человѣческаго сердца. Такъ поэтическая слава дорога и любезна для сердца почтеннаго его друга м-ра Снодграса; слава побѣдъ и завоеваній равномѣрно дорога для его друга Топмана, a желаніе пріобрѣсти громкую извѣстность во всѣхъ извѣстныхъ отрасляхъ охоты, производимой въ безконечныхъ сферахъ воздуха, воды, лѣсовъ и полей, бьется наисильнѣйшимъ образомъ въ геройской груди его друга Винкеля. Что же касается до него, м-ра Пикквика, онъ, въ свою очередь, откровенно сознается, что и на него также, болѣе или менѣе, имѣютъ вліяніе человѣческія страсти, человѣческія чувствованія (громкія рукоплесканія со стороны слушателей), быть можетъ, даже человѣческія слабости (зрители кричатъ: — "о, нѣтъ! нѣтъ"); но въ томъ нѣтъ ни малѣйшаго сомнѣнія, что, если когда либо славолюбіе пылало въ его груди, то желаніе принести истинную и существенную пользу человѣческому роду всегда потушало это пламя. Общее благо человѣчества всегда, такъ сказать, окрыляло всѣ его мысли и чувства (громкія рукоплесканія). Конечно, что и говорить, онъ чувствовалъ нѣкоторое самодовольствіе и даже гордость въ своей душѣ, когда представилъ ученому свѣту свою "Теорію пискарейя — знаменитую или, быть можетъ, совсѣмъ не знаменитую — это другой вопросъ (голосъ изъ толпы — "знаменитую!" и громкое рукоплесканіе). Пожалуй, онъ охотно соглашался, въ угожденіе закричавшему джентльмену, что его диссертація получила громкую и вполнѣ заслуженную извѣстность; но если бы даже слава "Теоріи пискарей" распространилась до самыхъ крайнихъ предѣловъ извѣстнаго міра, авторская гордость его была бы ничтожна въ сравненіи съ тою гордостью, какую испытываетъ онъ въ настоящую торжественную и рѣшительную минуту своего бытія — онъ, Пикквикъ, окруженный знаменитѣйшими поборниками науки и просвѣщеннѣйшими цѣнителями заслугъ, оказанныхъ для нея скромными тружениками (громкія и единодушныя рукоплесканія). Да, спора нѣтъ, самъ онъ, покамѣстъ, еще скромный и малоизвѣстный ("нѣтъ! нѣтъ!") жрецъ на этомъ поприщѣ; однакожъ это отнюдь не мѣшаетъ ему чувствовать, что онъ избранъ своими сочленами на великое дѣло чести, сопряженное со многими опасностями. Путешествіе находится до сихъ поръ въ тревожномъ состояніи, и души кучеровъ еще не изслѣдованы съ догматической и критической точки зрѣнія. Пусть почтенные сочлены обратятъ свой мысленный взоръ на сцены, почти ежедневно совершающіяся на большихъ дорогахъ. Дилижансы и почтовыя кареты опрокидываются по всѣмъ возможнымъ направленіямъ, лошади бѣснуются, лодки погибаютъ въ бурныхъ волнахъ, паровые котлы трещатъ и лопаются (громкія рукоплесканія; но одинъ голосъ вскрикнулъ — "нѣтъ!"). Нѣтъ! (Рукоплесканія). Кто же изъ васъ, милостивые государи, рѣшился такъ необдуманно закричать "нѣтъ!" (восторженныя и громкія рукоплесканія). Неужели это какой-нибудь тщеславный и несчастный торгашъ, который, будучи снѣдаемъ завистью къ ученымъ изслѣдованіямъ и, быть можетъ, незаслуженной славѣ его, м-ра Пикквика, рѣшился, наконецъ, въ своей неистовой и безсильной злобѣ, употребить этотъ низкій и презрѣнный способъ клеветы…
