ВЛАДИМИР КАРПОВ
ВЕСЕННИЕ ЛИВНИ
Роман
Книга первая
ДЫХАНИЕ ВЕТРА
ГЛАВА ПЕРВАЯ
1
Зной был лесной — с тенью, с запахом прелой земли, живицы и нагретой листвы. Зеленая благодать вокруг лениво замерла. Только порой неожиданно прорывалось дыхание недалекой воды. Оно приносило свежесть и свои запахи мокрого песка, водорослей.
— Ты помнишь, Веруся, Одессу? Люсдорф? — исподволь начал Сосновский и шевельнулся в качалке. Но было хорошо, и он остался полулежать.
— А что? — отозвалась Вера, до которой смутно доходило, о чем спрашивает муж.
Она стояла возле куста можжевельника, нервно обрывала с него иглы и смотрела на дорогу. В белой шифоновой кофточке и яркой, сшитой для дачи, ситцевой синей юбке с большими красными тюльпанами, Вера выглядела молодой, стройной, даже путь незнакомой.
Это тронуло Сосновского. Он улыбнулся сам себе и нехотя, преодолевая вялость, поднялся.
— Я о Люсдорфе,— повторил он, подходя к жене,— Помнишь, за виноградниками — обрыв, песчаная отмель и море. А с другой стороны такая же неоглядная степь. Море и степь!
— Ну и что? — опять спросила она, беря в зубы иголку можжевельника.
— Помнишь, как перемешивались там запахи — соленое дыхание моря и сухой аромат степи?
— Не понимаю, при чем это сейчас.
— У нас здесь то же самое. Только и отдыхаешь тут… Да не волнуйся, пожалуйста. Клянусь, все обойдется.
— Как ты можешь быть спокойным и думать о другом?!
Однако Сосновский обнял ее, и они вышли на дорогу. Прислушиваясь, постояли немного и молча побрели к просвету между деревьями.
На песчаном берегу снова остановились.
— Нам здорово повезло,— заговорил Сосновский, по-прежнему стараясь отвлечь жену от тревожных дум.— А я-то ведь завидовал другим…
Хотя дачу строили два года, с большими хлопотами, увлечение ею у Сосновского не остывало. Просыпаясь ночами, он до сих пор перебирал в памяти, как ездил сюда и подгонял строителей, как сам помогал копать траншеи для водопровода и несколько раз обращался в стройтрест, чтобы прислали побольше рабочих. Недавно же его и Веру захватила идея — пристроить веранду. Нужно было решить, какую, раздобыть материал, найти плотников. Дачные заботы нравились Вере. Она поощряла энтузиазм и увлеченность мужа и сдерживала лишь в одном — рассчитываясь за что-нибудь, Сосиовский обычно смущался и переплачивал.
— А знаешь что, веранду мы застеклим разноцветными стеклами,— сказал он и начал фантазировать, что еще сделает на даче и вокруг нее.
Предчувствуя недоброе, Вера с досадой слушала мужа и тоскливо глядела на бескрайную водную гладь. «А что, если беда?» — не выходило у нее из головы, и беззаботность мужа, наивное старание отвлечь ее только сердили.
Море лежало ленивое, спокойное. Холмистый противоположный берег синел в слюдянистой, как марево, дымке. Кое-где зеленели небольшие островки: вода лишь через год должна будет покрыть их.
Неожиданно Вера увидела чайку. Как над настоящим морем, птица летела плавно и зорко всматривалась в воду.
— Откуда тут взялись чайки? — удивилась Вера, принимая это за добрую примету.
В этот момент до них донеслось яростное стрекотание мотоцикла, который, очевидно, с ходу преодолевал крутой песчаный взгорок. Вера нетерпеливо освободилась из объятий мужа и побежала назад, на дорогу.
Вел мотоцикл Тимох, а сын сидел сзади. Плечи у него были опущены, голова потуплена. Вера безошибочно угадала — случилась беда и, чувствуя, как убывают силы, едва подняла руку.
Растопырив ноги, Тимох остановил мотоцикл.
— Ну как, Юрок? Плохо? — выдохнула Вера,
Юрий, понурившись, стал неловко слезать с мотоцикла, зацепился за крыло штаниной, рванул ее. Курносое, с широко посаженными глазами лицо стало враждебным.
Вера знала, что теперь он не скажет ни слова, но молчать не могла.
— А Рая Димина в списках? — спросила она у Тимоха.
— Рая, вообще, после первой тройки забрала документы и, похоже, сдавала с другим потоком в медицинский.
— Бедная девочка! А Севка?
— Кашин? Его зачислили… И меня тоже,— просто ответил Тимох, догадываясь, о чем еще хотелось узнать Вере Антоновне.
— Это совсем интересно!.. У вас же с Юриком было одинаковое количество баллов…. Да выключи ты мотор!
Тимох пожал плечами.
— Он работал каменщиком, мам! У него стаж. Он сирота! — с вызовом крикнул Юрий. — А мне, если так, не очень-то нужно.
Подошел Сосновский.
— Ты слышишь? — презрительно сказала Вера.— Поздравляю! Мой сын виноват в том, что мы еще не на кладбище.
Ей стало до боли обидно. Но на кого было обижаться? На кого обрушить свое возмущение? Эти вопросы ставили ее в тупик, и потому выходило, что виноватыми были все и всё, но только, конечно, не сын — такой несчастный сейчас. Она позволила пригласить Тимоха на дачу, чтобы Юрию было охотнее готовиться к экзаменам. Позволила и радовалась: Тимох оказался самостоятельным, скромным. Но поступил не Юрий, а он, и это подливало масла в огонь.
— Подожди, Веруся! — попросил Сосновский.
— Чего подождать? — окончательно вышла она из себя.— Ты же все равно не рабочий, хотя на твоих плечах целый завод!
— Я, Юра, поеду,— сказал Тимох.
— Тогда и я с тобой.
Тимох неопределенно шевельнул бровью, исподлобья глянул на Веру Антоновну.
— Вы не думайте, я отлично знал, что мне не стоит ехать сюда. Но пустить Юру одного не решился. Он там невесть что плел…
— Тима! — угрожающе предупредил Юрий.
Испуганно всхлипнув, Вера кинулась к сыну, запричитала. Но тот не дал себя обнять, отмахнулся и побрел к даче. Ведя мотоцикл, следом за ним двинулся и Тимох. Из калитки им навстречу выбежали Леночка с Соней. Соня первая подбежала к Тимоху и, схватившись за руль, нажала на сигнал. По лесу разнесся хриплый, тревожный гудок.
Вера вздрогнула.
— Нужно ехать, Макс! Сейчас же!..— спохватилась она и, видя, что муж медлит, рванулась к нему.
Ей хорошо была знакома эта его медлительность, за которой таилось желание оттянуть решение, пряталась надежда, что и так, само собой, все образуется. Но годы совместной жизни уже научили Веру разбивать подобные предательские надежды и нерешительность. Нужно только вывести мужа из равновесия, рассердить, пусть почувствует, что иного выхода нет. И Вера взмолилась:
— Чего ты молчишь? Ну, Макс, милый! Неужели тебе безразлично, потому что Юрий не родной?! Ты же был
