нибудь десять дней, а по меньшей мере шесть недель.
Там, на севере, Тихий Коридор был нами отмечен с большей точностью, тут в этом не было необходимости — к Санаторию вел лишь один путь через джунгли. По эту сторону дороги расположены полукругом жилые помещения военной охраны, склады, коттеджи научных работников, клиника, лаборатории, мастерские, гаражи, ангары. Кстати сказать, в использовании места и материала была проявлена чрезмерная расточительность. Выстроено семьдесят зданий или около того, каждое на отдельной поляне и с особым садиком, ресторан, кинозал, музыкальный салон, клуб, библиотека для солдат, библиотека для научных работников и еще одна для самого узкого круга специалистов, с коврами и с большими удобными креслами, обтянутыми синтетической кожей. Такая роскошь казалась чрезмерной и даже смешной здесь в джунглях. На севере у нас тоже было все необходимое для работы и обеспечения жизненных удобств, но трудность перевозки и климатические особенности не позволили создать подобный комфорт. Да и к чему? Разве это может повысить ученую степень?.. К чему, например, в здании фотолаборатории два помещения для сушилки, величиной каждое с теннисный корт? Ведь и одного было бы за глаза достаточно. Во втором помещении развешена одежда, словно в магазине готового платья. Отмечаю, что наши парни совсем не дураки, и велю слуге тоже принести сюда мою одежду и белье. Хоть это и сильно преувеличено, что из белья приходится выжимать воду, но на ощупь оно всегда влажное… Манипуляторы нам, конечно, нужны, но не двенадцать же штук! А заведующий лабораторией с гордостью показал, что их можно включать параллельно! Кто может уследить за работой сразу двадцати четырех рук? Но я заметил, что манипуляторы служат для забавы. Ну дураки. Словно и не профессионалы!
Майор сдержал обещание и зашел за мной вскоре после обеда. Перед ангаром нас уже ждал с разогретым мотором маленький вертолет. Мы поднялись на две тысячи метров. Под нами раскрылась Южная Котловина — темно-зеленое пятно, окруженное коричневыми склонами гор. Озеро среди темной массы растительности выглядело как нежная мякоть плода в грубой кожуре. В озеро впадало несколько устремлявшихся с гор ручьев.
А само оно имело форму груши, расширяющейся к востоку. Озеро оказалось гораздо больше, чем я предполагал, и занимало около тысячи гектаров. Но открытая водная гладь составляла не больше десятой части, да и на ней, словно причудливые иероглифы, виднелись камышовые островки. Я попытался запомнить, запечатлеть в уме карту озера, определить, можно ли по нему проплыть на лодке. Самое большое пространство открытой воды виднелось в верхней части, у впадения ручья. Впрочем, уже из формы и расположения озера было видно, что образовано оно в кратере вулкана и в свободных от камыша частях должно быть глубоким.
Мы медленно снизились. Ветра не было — здесь вообще никогда не бывает ветра, но на воде в разных местах возникала неожиданная рябь: много в озере живности, очень много.
Пилот включил скорость, вертолет подпрыгнул, и озеро целиком покрылось рябью от движения множества рыбешек.
— Они, бедняжки, и не подозревали, какое чудилище закружит над ними. Денька два вряд ли удастся тут что — нибудь поймать.
Посмеялись.
— Хотите рыбалкой заняться? — спросил майор.
— Хотелось бы.
— А как проберетесь к воде? Впрочем, подождите.
Мы снова медленно облетели вокруг озера.
— Смотрите внимательно, доктор, где тут можно найти лаз.
Я увидел целых два лаза в верхней части озера, вблизи протоки. Низкие, топкие берега — людей тут никогда не бывало, но с другой стороны большой участок земли с пожелтевшей травой.
— Тут будет удобно.
— Но рыба, очевидно, водится там, где глубже.
— Доставим сюда лодку.
Словно в подтверждение в тот же момент от протоки правее камышей взметнулась огромная волна.
— Вот это да!
— Что это может быть?
— Хищник, скорей всего щука. Они везде водятся.
— Огромная рыбина, уж это точно.
— Увидим. Если она такая жадная, что и вертолет ее аппетита не лишает, попадется она мне на крючок… А вы, майор, увлекаетесь рыбалкой?
Он отрицательно затряс головой. Но я уже видел, что ему нравится перспектива поудить на озере.
— Завтра приедем сюда вездеходом.
Очень приятный человек. Ему тридцать семь лет, а уже пятый раз назначен начальником экспедиции.
В баре мы выпили по рюмочке для закрепления дружбы. Показали друг другу фотографии детей, а я и внуков. Было уже совсем темно, на лагерь спустилась бархатная ночь, полная таинственных звуков и шумов джунглей, когда майор проводил меня домой.
Прибыли первые пациенты.
Два брата, азиаты. Что касается их национальной принадлежности, определить трудно, похожи на китайцев, но в Китае живет множество племен. Свидетельства о рождении у них нет, говорят, что родились в Сингапуре, отец китаец, мать малайка. Называют себя старшим и младшим братом, но мне кажутся близнецами. Я сказал им об этом, но они продолжают утверждать, что один старше другого. А какая между ними разница в возрасте, не знают. Роста они небольшого, юркие, кажутся смышлеными, но слова из них и клещами не вытянешь. Абсолютно здоровые.
Гигант голландец. Был когда — то боксером тяжелого веса, но уже лет десять, как спился. От боксерских времен остался расплющенный нос, за годы пьянства ожирели мускулы, увеличилась печень. Сердце болезненно расширилось. Интересный материал для исследования. Острых заболеваний нет.
Красавец аргентинец. Тридцать два года, настоящий латинский сутенер, на шее золотой крестик. Дважды проходил курс лечения сальварсаном, но организм еще в приличном состоянии.
Разместили их в Санатории, предоставили полную свободу выбора — жить вместе или поодиночке в любом из домиков. Обеды пока будут получать из нашей кухни, но скоро переведем их на самообслуживание, пусть сами себе готовят. На складе для них запасены продукты, свежие и в консервах, есть и птичья ферма, свежие яйца, могут резать кур кому и сколько угодно.
Сведения о «тропических ливнях», как и обо всем остальном в Южной Котловине, оказались сильно преувеличенными. Правда, в этот сезон дождь идет почти каждый день, начинается он обычно в половине третьего и длится двадцать пять — тридцать минут. Самый настоящий ливень, но через час все выглядит так, словно дождя и не было. Конечно, в лесу, в самой чаще, с листьев капает вода, но капает она постоянно: и днем и ночью. За полчаса до ливня самочувствие ухудшается, чувствуется внезапное изменение в ионизации атмосферы. Особенно ощущают это ревматики и страдающие сосудистыми заболеваниями.
Проф нынче заявил, что начинает чтение лекций. Мало приятного! Но я мог это предвидеть! Да еще «по программе». По его программе. И что
