Тебѣ конечно интересно знать, какъ показался мнѣ мистеръ Бельтонъ при тѣснѣйшемъ знакомствѣ. Я должна признаться, что ему удалось разсѣять неблагопріятное впечатлѣніе, оставленное во мнѣ его утреннимъ визитомъ. Онъ дѣйствительно воспользовался своимъ положеніемъ въ обществѣ, и его можно назвать свѣтскимъ человѣкомъ. Вообще, онъ очень-пріятный молодой человѣкъ. Они кажется, завели большую дружбу съ Моррисомъ.
Джемсъ возвратился во время ужина и, нѣсколько смѣшавшись сначала при видѣ Морриса, скоро оправился и былъ съ нимъ очень-любезенъ. Моррисъ, несмотря на свою угрюмость, дѣйствительно хорошій человѣкъ, и я не вижу причинъ отказывать ему, если онъ вздумаетъ возобновить свое предложеніе Кери. Я разслышала, между-прочимъ, что онъ шепнулъ Бельтону: «если вы хотите сдѣлать предложеніе. я увѣренъ, что леди Луиза будетъ согласна». Уже ли Бельтонъ смѣетъ мечтать о какой-то леди Луизѣ? Это дерзко, это несносно!
Надобно тебѣ сказать еще, что передъ самымъ ихъ отъѣздомъ произошло очень непріятное объясненіе. Моррись звалъ Бельтона къ себѣ назавтра. Онъ вынулъ свою записную книжку, чтобъ удостовѣриться, можетъ ли располагать временемъ, и, взглянувъ, сказалъ:
— Да, кстати. Этого нельзя упускать изъ виду. Не можете ли вы отъискать господина, съ которымъ поручено мнѣ видѣться. Здѣсь находится теперь родственникъ лорда Дервута, моего посланника. Этотъ изобрѣтательный господинъ давно живетъ плутовскими продѣлками; но теперь вздумалъ расширить кругъ своихъ изобрѣтеній за предѣлы простаго плутовства, и сочинилъ фальшивый вексель на имя своего родственника. Графъ уплатилъ по векселю, но далъ мнѣ непріятное порученіе сообщить племяннику, что его преступленіе извѣстно дядѣ, который не намѣренъ избавлять его отъ уголовнаго наказанія во второй разъ. Скажите же мнѣ, не знаете ли вы, гдѣ найдти лорда Джорджа Тайвертона.
Ахъ, Китти! я и безъ прибавленія имени съ каждымъ словомъ яснѣе убѣждалась о комъ идетъ дѣло. Я едва не умерла отъ стыда и ужаса.
Мама приняла это не такъ: она ужасно разгнѣвалась, осыпала лорда Дервуда самыми жесткими именами и не пощадила его агента; къ-счастію, гнѣвъ ея былъ такъ великъ, что никто не разобралъ ея словъ. Съ нею сдѣлалась истерика, и я должна была идти ухаживать за нею въ ея комнату, потому не слышала, чѣмъ кончился разговоръ. Но я слышала ужь довольно, чтобъ возненавидѣть жизнь и людей!
Потомъ пришелъ ко мнѣ Джемсъ и разсказалъ множество ужасныхъ вещей о лордѣ Джорджѣ; онъ узналъ ихъ отъ Морриса. Я боялась, что нѣжное мое сердце не вынесетъ всѣхъ этихъ ударовъ. Джемсъ говоритъ, что его ссора съ женою — хитрая выдумка, для-того, чтобъ она могла возбуждать состраданіе и вымаливать деньги у богатыхъ людей, а онъ потомъ, грозя ея жертвамъ дуэлью и уголовнымъ судомъ, получалъ съ нихъ еще болѣе; что самъ Джемсъ былъ назначенъ сдѣлаться ихъ жертвою… ужасно, ужасно, Китти!
Не могу писать: слезы, какъ дождь, падаютъ на бумагу. Пожалѣй о твоей несчастной
Мери Аннъ Доддъ.
Кенни Доддъ Томасу Порселю, Е. В., въ Броффъ, въ Ирландіи.
Флоренція. Милый Томъ,
Вся эта недѣля прошла у меня въ хлопотахъ и только нынѣ могу я отдохнуть. Впрочемъ, другъ мой, если много было мнѣ непріятностей, то было кое-что и пріятное, но неожиданнаго открылось мнѣ столько, что я боюсь запутаться въ своемъ разсказѣ, несмотря на всѣ свои усилія изложить все попорядку.
Итакъ, вопервыхъ, о Моррисѣ, или сэръ Моррисѣ Пенрайнѣ, какъ нынѣ онъ титулуется. Я ужь писалъ вамъ, съ какимъ горячимъ участіемъ хлопоталъ онъ по дѣлу мистриссъ Д., и какъ странно мнѣ казалось послѣ того, что онъ не хочетъ возобновлять нашего знакомства. Еслибъ я былъ моложе, я просто обидѣлся бы и разошелся съ нимъ навсегда; но въ наши лѣта, милый Томъ, человѣкъ дѣлается осмотрительнѣе, лучше научается цѣнить благородство и искреннее участіе, которое встрѣчается такъ рѣдко. Потому я, подумавъ, рѣшился разспросить его, чѣмъ могли мы его оттолкнуть отъ себя?
Я поѣхалъ прямо къ нему въ квартиру и попросилъ прямо объяснить, чѣмъ онъ недоволенъ. Онъ молча посмотрѣлъ на меня и сказалъ что-то о недавнихъ обстоятельствахъ, о моей забывчивости и тому подобное; я ничего тутъ не понималъ. Видя это, онъ, казалось, разсердился и выдвинулъ свои письменный ящикъ, съ жаромъ говоря:
— Я постараюсь помочь вашей памяти; взглянувъ на письмо, вы… Но вдругъ онъ остановился, ударилъ себя рукою по лбу и быстро сказалъ: «извините меня, если я предложу вамъ вопросъ. Въ Генуѣ вы были нездоровы — правда ли?»
— Совершенная правда.
— Вы получили отъ меня письмо въ то время?
— Никакого письма я не получалъ.
— Не получали?
— Нѣтъ.
— О, въ такомъ случаѣ… онъ не договорилъ и быстрыми шагами началъ ходить по комнатѣ, какъ-бы еще болѣе разсердившись.
— Мистеръ Доддъ, сказалъ онъ черезъ нѣсколько минутъ, схвативъ горячо мою руку. — прошу у васъ извиненія за мое предположеніе, которое заставило меня быть холоднымъ относительно васъ, и, быть можетъ, совершенно отдалило бы насъ другъ отъ друга, еслибъ не ваша благородная прямота, которая теперь объясняетъ для меня все. Я думалъ, что вы получили мое письмо. Теперь вижу, что ошибался и выражаю искреннее сожалѣніе о томъ, что дѣйствовалъ подъ вліяніемъ этого ошибочнаго предположенія.
Я, въ свою очередь, вышелъ изъ терпѣнія отъ этихъ туманныхъ объясненій, ничего необъясняющихъ, и готовился просить его говорить прямѣе, но онъ предупредилъ мое желаніе:
— Повѣрьте мнѣ, всѣ прискорбныя послѣдствія моей ошибки обращались исключительно на меня. Вамъ не о чемъ жалѣть. Въ письмѣ, недошедшемъ до васъ, я просилъ у васъ руки вашей младшей дочери, миссъ Кери. Теперь могу ли возобновить это предложеніе?
Онъ продолжалъ говорить съ жаромъ, но очень-разсудительно; говорилъ, что онъ много старше Кери, но тѣмъ не менѣе надѣется сдѣлать ее счастливою, и вообще разсуждалъ обо всемъ очень-основательно. Не нужно прибавлять, что мое удовольствіе равнялось моему изумленію. Однако я объяснилъ ему разстроенное положеніе своихъ дѣлъ. Онъ отвѣчалъ, что это для него все-равно, потому-что теперь у него есть независимое состояніе:
— Мистеръ Доддъ, заключилъ онъ: — согласитесь на мою просьбу, по-крайней-мѣрѣ не отказывайте мнѣ — и я буду счастливѣйшимъ человѣкомъ.
Я конечно отвѣчалъ, что съ своей стороны очень-радъ, что никогда не надѣялся для Кери такой блестящей партіи, но что надобно переговорить съ нею, и что если она не хотѣла выйдти за него прежде, когда онъ не былъ богатъ, то мой совѣтъ ей будетъ не измѣнять своихъ чувствъ по разсчсту.
Онъ ушелъ отъ меня на минуту, вѣроятно, чтобъ извѣстить свою матушку о новомъ положеніи дѣла, и потомъ возвратился вмѣстѣ съ нею. Старушка была такъ же довольна, какъ и сынъ ея, и говорила, что выборъ невѣсты совершенно соотвѣтствуетъ ея желанію. Она говорила о Кери съ такою любовью, что я расчувствовался и захныкалъ.
Счастливъ я былъ въ тотъ день, хотя, по разнымъ причинамъ, и долженъ былъ скрывать свою радость отъ домашнихъ. Моррисъ просилъ у меня позволенія сдѣлать намъ визитъ на другой день, чтобъ засвидѣтельствовать свое уваженіе мистриссъ Д. Кажется, тутъ нечему было возбуждать опасеній. Я надѣялся тишины — и ошибся, милый Томъ. Умная голова моего почтеннѣйшаго сынка, мистера Джемса, вообразила, что Моррисъ оскорбляетъ его. Въ экстазѣ отъ этого мудраго соображенія, онъ скачетъ къ Моррису, чтобъ отплатить ему обидою за обиду, къ-счастію, не видится съ нимъ, однако же сочиняетъ ему самую наглую записку.
Не знаю, какъ поступилъ бы Моррисъ, еслибъ не считалъ уже себя близкимъ къ нашему семейству; но теперь, благодаря посредничеству добраго доктора Бельтона (о счастіи котораго вы конечно знаете, и который везъ депеши черезъ Флоренцію) и еще болѣе — благоразумію самого Морриса, дѣло окончилось мирно.
Скажу кстати: вы не повѣрите, милый Томъ, какъ горько мнѣ было сравнивать Джемса съ Бельтономъ, который былъ ему товарищемъ по школѣ, не имѣлъ ни связей, ни состоянія, и такъ много выигралъ личными достоинствами! А мой Джемсъ… Что изъ него выйдетъ? а пока еще не вышло ничего хорошаго.
Эти размышленія былибъ нескончаемы, еслибъ я не получилъ сейчасъ записки отъ Бельтона, что онъ проситъ меня немедленно пожаловать къ себѣ по весьма-важному дѣлу, и для того присылаетъ за мною свою карету. Итакъ, до слѣдующей почты. Вашъ
Кенни Дж. Доддъ.
Миссъ Каролина Доддъ къ миссъ Коксъ, въ институтѣ миссъ Мииссингъ, въ Черной Скалѣ, въ Ирландіи.
Флоренція. Милая миссъ Коксъ,
Неблагодарностью съ моей стороны было бы не поспѣшить вамъ разсказать о моемъ счастіи. Думала ль я, недѣлю назадъ, что Флоренція дастъ мнѣ блаженство! Сэръ Моррисъ Пенрайнъ, который, по какому-то недоразумѣнію, почти прекратилъ знакомство съ нами, снова сблизился съ папа, содѣйствуя освобожденію матушки отъ разныхъ непріятностей. Не знаю, какъ произошло, что онъ сталъ попрежнему друженъ съ нами; вѣроятно, недоразумѣнія разъяснились. Знаю только, что, простившись однажды очень-холодно, на слѣдующее утро онъ явился чрезвычайно-внимательнымъ ко мнѣ.
