Это негодование чувствуется уже в "Главной улице", где появляется пока еще намеченная беглыми сатирическими штрихами фигура злобного клерикала преподобного Эдмонда Зиттерела. Оно нарастает в "Бэббите", где пока еще находящиеся на втором плане образы священнослужителей вроде экс-боксера Майка Мондея и бродячей проповедницы мисс Мадж кажутся эскизами для будущих героев нового романа, а один из них, настоятель пресвитерианской церкви доктор Дрю, который "гордится своей репутацией дельца" и пишет в газете передовицы вроде "Доллары и здравый смысл в свете учения Христа", был вообще "переселен" Синклером Льюисом в роман "Элмер Гентри".
В Канзас-сити среди местных священников писатель встретил некоего Уильяма Стиджера, который стал "ассистентом" Льюиса и существенно помог ему в работе. Стиджер, не стесняясь, называл себя "аморалистом" и не раз переходил из одной религии в другую, сообразуясь с выгодой. Он сделался одним из прототипов Элмера Гентри, причем романист мог наблюдать его непосредственно в течение длительного времени и консультировался со Стиджером по специальным религиозным вопросам. Стиджер, в ту пору методистский священник, ввел Льюиса в тайны своего ремесла и, в частности, познакомил с новыми методами привлечения паствы: он считал полезным для возбуждения религиозного чувства сочетать торговую рекламу с музыкальным водевилем. Стиджер даже собирался обобщить свой опыт по этой части в книге, которую доверительно показал Льюису в рукописном виде. В ней имелись, в частности, следующие разделы: "Пища, Веселье и Вера", "Лозунги для спасения души", "Чем привлекательна реклама" и т. д. Стиджер стал применять механическую новинку - электрифицированный крест, что привело к увеличению числа прихожан в несколько раз.
Эти факты, да и многие другие, дали Льюису возможность остроумно осмеять подчинение религии бизнесу.
Деятельность Гентри на ниве рекламы действительно напоминает опыт Стиджера. Он чередует молитвы с пением веселых песен, вместе со своими прихожанами распивает яблочный напиток, дабы доказать его превосходство перед алкогольным, а однажды устанавливает на паперти обломки разбитого в катастрофе автомобиля, чтобы наглядно проиллюстрировать "безумство века"…
Изображая борьбу Элмера Гентри с "пороком", Льюис использовал факты из деятельности широко известного в США в конце 20-х годов баптистского проповедника Джона Р. Стрейтона, который, будучи ревностным членом так называемой "Антисалунной лиги", специализировался на разоблачении "порока" и в своих проповедях с таким знанием дела живописал картины "распущенности" и "греха", что собирал обычно внушительную аудиторию.
Прототипом Шэрон Фолконер послужила известная в 20 - 30-е годы американская бродячая проповедница Эйми Макферсон. Спустя семь лет после выхода "Элмера Гентри" два советских писателя Илья Ильф и Евгений Петров устами мистера Адамса так характеризуют устроенное ею "действо" по "спасению душ": "Грубое шарлатанство, сдобренное жалкими остротами и довольно большой порцией эротики в виде хора молодых девушек в просвечивающих белых костюмах". Когда Эйми Макферсон на этом же собрании потребовалось собрать 100 тысяч долларов на постройку храма, она, как явствует из рассказа мистера Адамса, обратилась к присутствующим с предложением пожертвовать по одному центу с фунта своего тела, - что произвело впечатление как своей неожиданностью, так и сугубо практическим характером, столь понятным сердцу американцев. Любопытно, что Льюис выделяет в характере Шэрон Фолконер как раз черты хищного практицизма: она готова экономить деньги даже на жалованье своему любовнику.
В Канзас-сити Льюис мог наблюдать деятельность всевозможных церквей и сект: католической, протестантской, адвентистской, иудейской, методистской и др. Это позволило ему впоследствии показать, что буржуазная веротерпимость оборачивается на деле свободой религиозного обмана, ожесточенной конкурентной борьбой; священники из разных сект "продают" бога своим прихожанам, как рекламные агенты соперничающих торговых фирм.
Завязав знакомства в среде церковников, Льюис встречается с героями будущей книги в непринужденной обстановке - у себя дома. В такие часы его подвыпившие собеседники раскрывались и делали в порыве откровенности весьма любопытные признания. Эти встречи с обильными возлияниями дали Льюису неоценимый запас наблюдений, который он использовал в своей книге. Прав биограф Льюиса Марк Шорер, который пишет: "Особенность Льюиса состоит в том, что он гостеприимно распахивает перед всеми двери своего дома, и точно так же готов предоставить им страницы своего произведения".
В процессе подготовительной работы Льюис проштудировал около 200 книг по вопросам религии. Кроме того, он специально путешествовал по Америке, изучая быт бродячих проповедников. Так познакомился он с Эйми Макферсон. В июне 1926 года он писал одному из друзей: "…Я увяз с руками и ногами в романе о священниках". В декабре 1926 года рукопись была отправлена издателям, а в марте роман увидел свет. "Элмер Гентри" по общей композиционной схеме напоминал "Эроусмита", он также сочетал в себе роман-биографию с романом-обозрением, также представлял "историю молодого человека", но на этот раз антигероя. Вообще новый роман был своего рода "анти-Эроусмитом". И если Мартин наталкивался на сопротивление общества, то Элмер Гентри процветал.
В день появления романа Льюис сказал окружившим его репортерам: "В своей книге я описал только то, что видел".
Выход книги произвел впечатление разорвавшейся бомбы. Ее шумно приветствовали одни и яростно осуждали другие. Клерикалы и реакционеры были буквально взбешены сатирой Льюиса в их адрес. В Бостоне роман был изъят из публичных библиотек. Автор одного из многочисленных анонимных писем, полученных Льюисом, предупреждал писателя, что "его место - на электрическом стуле". В прессе появились сообщения об участившихся разводах в среде священнослужителей: иные жены церковников не без оснований стали подозревать в своих мужьях повадки сластолюбивого Элмера Гентри. Евангелист Билл Сандей, иронически упомянутый в романе (да и в ряде других книг Льюиса), публично "причислил" его автора к "когорте сатаны".
Вокруг книги разгорелась критическая полемика. Английская писательница Ребекка Уэст в статье "Синклер Льюис представляет Элмера Гентри" характеризовала роман как "наиболее разочаровывающий из всех написанных талантливым писателем". Упомянутый Джон Роуч Стрейтон назвал роман "плодом беспомощного воображения" и оспаривал правдоподобие фигуры Элмера Гентри. Стрейтону отвечал в прогрессивном журнале "Мэссис" известный левый публицист Пакстон Гиббен, который в доказательство достоверности картины, изображенной в романе, привел многочисленные примеры безнравственности священников. Влиятельные критики либерального толка, такие, как Генри Менкен и Карл Ван Дорен, также приветствовали появление книги, а Герберт Уэллс назвал ее одним из ценнейших источников для изучения американской жизни. Многие рецензенты ставили Льюиса-антиклерикада в ряд с Рабле, Боккаччо, Вольтером, Батлером и Франсом.
Высокую оценку получил роман "Элмер Гентри" и в советской печати. М. Горький в письме к С. Н. Сергееву-Ценскому 20 октября 1927 года писал, что у американцев "происходит нечто новое; несмотря на существование "бюро цензуры", которое весьма ревностно следит за тем, чтобы писатели не порочили благочестивую жизнь Америки, выходят ужаснейшие книги вроде недавно переведенного на русский язык романа Синклера Льюиса "Элмер Гентри". Льюис изобразил американские церкви и церковников в виде отвратительном".
В "Гаргантюа и Пантагрюэле" Рабле создал классическую сатиру на церковь, изобразив ее в виде аллегорического Звенящего острова, населенного прожорливыми и ленивыми птицами, все занятие которых состоит в том, чтобы "кричать и петь под непрекращающийся звон колоколов": туда слетаются те, кто "не хотят или не умеют ничего делать".
Синклер Льюис, отказавшись от гротеска и фантастики, оставаясь на почве реальности и строгой фактической достоверности, изображает современный Звенящий остров на американский манер…
Церковь для Льюиса - оплот узаконенного паразитизма. Словно марионетки, появляются в его романе люди, умеющие лишь жонглировать штампами библейской фразеологии. Сам невежественный Элмер Гентри зазубривает 18 синонимов к понятию "грех" и настолько "профессионализируется", что может, не моргнув глазам, спросить семилетнего мальчика: "Разве ты не хочешь отказаться от своих пороков?"
Стремясь умалить сатирический пафос романа, некоторые критики попытались истолковать образ Фрэнка Шалларда как своего рода противовес Элмеру Гентри. На самом же деле этой фигурой Льюис лишь усиливал свою антиклерикальную критику. Шаллард - новый вариант положительного героя в творчестве писателя и один из самых трагичных его образов. Синклер Льюис показывает здесь судьбу прямодушного, способного, умного человека, попавшего, в сущности, против своей воли в лоно церкви. А такой человек - если он не Гентри, не Тумис, не Хикенлупер - не может мириться с бессмысленностью и ложью религиозных догматов, текстов, ритуалов, с самой сущностью веры. Бросая вызов церковникам, Шаллард жертвует своим благополучием. Так возникает в романе принципиально важная для Льюиса проблема гражданской совести, которая получит свое дальнейшее развитие в позднем романе "Кингсблад, потомок королей".
