В Канзас-сити Льюис мог наблюдать деятельность всевозможных церквей и сект: католической, протестантской, адвентистской, иудейской, методистской и др. Это позволило ему впоследствии показать, что буржуазная веротерпимость оборачивается на деле свободой религиозного обмана, ожесточенной конкурентной борьбой; священники из разных сект «продают» бога своим прихожанам, как рекламные агенты соперничающих торговых фирм.
Завязав знакомства в среде церковников, Льюис встречается с героями будущей книги в непринужденной обстановке — у себя дома. В такие часы его подвыпившие собеседники раскрывались и делали в порыве откровенности весьма любопытные признания. Эти встречи с обильными возлияниями дали Льюису неоценимый запас наблюдений, который он использовал в своей книге. Прав биограф Льюиса Марк Шорер, который пишет: «Особенность Льюиса состоит в том, что он гостеприимно распахивает перед всеми двери своего дома, и точно так же готов предоставить им страницы своего произведения».
В процессе подготовительной работы Льюис проштудировал около 200 книг по вопросам религии. Кроме того, он специально путешествовал по Америке, изучая быт бродячих проповедников. Так познакомился он с Эйми Макферсон. В июне 1926 года он писал одному из друзей: «…Я увяз с руками и ногами в романе о священниках». В декабре 1926 года рукопись была отправлена издателям, а в марте роман увидел свет. «Элмер Гентри» по общей композиционной схеме напоминал «Эроусмита», он также сочетал в себе роман-биографию с романом-обозрением, также представлял «историю молодого человека», но на этот раз антигероя. Вообще новый роман был своего рода «анти-Эроусмитом». И если Мартин наталкивался на сопротивление общества, то Элмер Гентри процветал.
В день появления романа Льюис сказал окружившим его репортерам: «В своей книге я описал только то, что видел».
Выход книги произвел впечатление разорвавшейся бомбы. Ее шумно приветствовали одни и яростно осуждали другие. Клерикалы и реакционеры были буквально взбешены сатирой Льюиса в их адрес. В Бостоне роман был изъят из публичных библиотек. Автор одного из многочисленных анонимных писем, полученных Льюисом, предупреждал писателя, что «его место — на электрическом стуле». В прессе появились сообщения об участившихся разводах в среде священнослужителей: иные жены церковников не без оснований стали подозревать в своих мужьях повадки сластолюбивого Элмера Гентри. Евангелист Билл Сандей, иронически упомянутый в романе (да и в ряде других книг Льюиса), публично «причислил» его автора к «когорте сатаны».
Вокруг книги разгорелась критическая полемика. Английская писательница Ребекка Уэст в статье «Синклер Льюис представляет Элмера Гентри» характеризовала роман как «наиболее разочаровывающий из всех написанных талантливым писателем». Упомянутый Джон Роуч Стрейтон назвал роман «плодом беспомощного воображения» и оспаривал правдоподобие фигуры Элмера Гентри. Стрейтону отвечал в прогрессивном журнале «Мэссис» известный левый публицист Пакстон Гиббен, который в доказательство достоверности картины, изображенной в романе, привел многочисленные примеры безнравственности священников. Влиятельные критики либерального толка, такие, как Генри Менкен и Карл Ван Дорен, также приветствовали появление книги, а Герберт Уэллс назвал ее одним из ценнейших источников для изучения американской жизни. Многие рецензенты ставили Льюиса-антиклерикада в ряд с Рабле, Боккаччо, Вольтером, Батлером и Франсом.
Высокую оценку получил роман «Элмер Гентри» и в советской печати. М. Горький в письме к С. Н. Сергееву-Ценскому 20 октября 1927 года писал, что у американцев «происходит нечто новое; несмотря на существование «бюро цензуры», которое весьма ревностно следит за тем, чтобы писатели не порочили благочестивую жизнь Америки, выходят ужаснейшие книги вроде недавно переведенного на русский язык романа Синклера Льюиса «Элмер Гентри». Льюис изобразил американские церкви и церковников в виде отвратительном».
В «Гаргантюа и Пантагрюэле» Рабле создал классическую сатиру на церковь, изобразив ее в виде аллегорического Звенящего острова, населенного прожорливыми и ленивыми птицами, все занятие которых состоит в том, чтобы «кричать и петь под непрекращающийся звон колоколов»: туда слетаются те, кто «не хотят или не умеют ничего делать».
Синклер Льюис, отказавшись от гротеска и фантастики, оставаясь на почве реальности и строгой фактической достоверности, изображает современный Звенящий остров на американский манер…
Церковь для Льюиса — оплот узаконенного паразитизма. Словно марионетки, появляются в его романе люди, умеющие лишь жонглировать штампами библейской фразеологии. Сам невежественный Элмер Гентри зазубривает 18 синонимов к понятию «грех» и настолько «профессионализируется», что может, не моргнув глазам, спросить семилетнего мальчика: «Разве ты не хочешь отказаться от своих пороков?»
Стремясь умалить сатирический пафос романа, некоторые критики попытались истолковать образ Фрэнка Шалларда как своего рода противовес Элмеру Гентри. На самом же деле этой фигурой Льюис лишь усиливал свою антиклерикальную критику. Шаллард — новый вариант положительного героя в творчестве писателя и один из самых трагичных его образов. Синклер Льюис показывает здесь судьбу прямодушного, способного, умного человека, попавшего, в сущности, против своей воли в лоно церкви. А такой человек — если он не Гентри, не Тумис, не Хикенлупер — не может мириться с бессмысленностью и ложью религиозных догматов, текстов, ритуалов, с самой сущностью веры. Бросая вызов церковникам, Шаллард жертвует своим благополучием. Так возникает в романе принципиально важная для Льюиса проблема гражданской совести, которая получит свое дальнейшее развитие в позднем романе «Кингсблад, потомок королей».
Но «Элмер Гентри» не просто антирелигиозный роман. Главный герой, этот современный американизированный Тартюф, вооруженный архиновейшими средствами уловления душ, заявляющий в своей заключительной проповеди о намерении сделать Соединенные Штаты «твердыней нравственности», вырастает в символ лицемерия господствующего класса, у которого освященные пуританизмом «идеалы» находятся в глубочайшем противоречии с невиданной по своему цинизму буржуазной практикой.
Как и Бэббит, Элмер Гентри появляется в других произведениях Льюиса: в книге «Человек, который знал Кулиджа», на страницах «Гидеона Плениша»; мы узнаем, что Гентри перебрался в Нью-Йорк и оттуда уже технически усовершенствованным образом — через посредство радио — льется на головы слушателей старая, знакомая еще по Тервиллингер-колледжу проповедь Гентри — «Любовь — утренняя звезда». В «Гидеоне Пленише» Элмер Гентри выходит на общеамериканскую арену, он ведущая фигура «среди современных апостолов обтекаемого евангелия» и директор-распорядитель Общества по Возвращению Заблудших Женщин на Путь Добродетели.
…В 1960 году американский сценарист и режиссер Ричард Брукс, личный друг Синклера Льюиса, осуществил, и с большим успехом, постановку фильма по роману «Элмер Гентри». Газета «Уоркер» назвала фильм «одним из лучших за многие годы», журнал «Сатердей ревью» характеризовал его как «блестящий».
Но не менее важно дальнейшее развитие антиклерикальной темы у Льюиса. Новое в его романах 30–40-х годов — это изображение того, как церковники смыкаются с крайней политической реакцией. Они опасней, страшней простых надувал и сластолюбцев выведенных в «Элмере Гентри». В романе «У нас это невозможно» могущественный Пол Питер Прэнг, «современный Савонарола», главарь Лиги Забытых Людей, мастер «громоподобных» радиопроповедей, с помощью своей демагогии способствует приходу к власти сенатора Уиндрипа. У Пола Питера Прэнга имеется прямой наследник отец Биттери из романа «Гидеон Плениш», вербующий из бывших членов Ку-Клукс-Клана армию «Евангельских джентльменов». Под стать Прэнгу и Биттери преподобный Джет Снуд из «Кингсблада, потомка королей» (1947), «страдающий великолепным отсутствием совести и кликушествующий в своей «Скинии Божьих Откровений»» насчет «международного заговора красных агентов, радикалов, евреев и черных выродков».
Антиклерикальная тема проходит сквозь все творчество Льюиса, безусловно, самого неутомимого после Твена критика религии в американской литературе. Целая галерея паразитирующих болтунов и шарлатанов, пробавляющихся бизнесом на ниве служения Христу, выведена в его романах. Они обрамляют фигуру Элмера Гентри, который возвышается над ними в своей полноте и законченности и уже начинает жить своей жизнью за пределами книги — в памяти читателей, как одно из лучших художественных созданий Синклера Льюиса.
Б. Гиленсон
