Как Цинциннат [184], совершив в 15 дней великий подвиг, я смиренно удаляюсь от письменного столика к дивану и предаюсь сладостному отдохновению.
Перед походом в Азию Александр раздал все, что имел. «Что же оставляешь ты для себя?» – спрашивали его. "Надежду», – отвечал он. 35-ть тысяч храбрых македонцев готовы уже были поддержать надежду его.
Конец первой части
Lorsque quelque est placé devant le substantif chose ces deux mots s'emplaient souvent comme un seul… par exemple: avez vous lu ce livre? – Non, j'en ailu quelque chose qui m'a paru bon [185]
(Gram, franc, de L'Homond, revue, corrigée et augmentée par Letellier, douzième édition, page 128).
День XVI
Рождение мысли. Путь. Короткие сборы. Истина. Умственный капитал. Мой конь. Земное солнце. Могущество. Утро и вечер. Изуара индейский Владыко. Гум! и Ом/ Санскритский язык. Байрон о путешествии; природа и откуп ее. Поход. Прощание с Россией. Ее чувствительность… 61
День XVII Эзопка. Гений. Умно и безумно .… 64
День XVIII
Храмина сына странствующего. Его богатства. Пища людей. Приготовление к пиру. Природа и климат… 66
День XIX
Чертоги Кулихана. Аллаталлах. Очи читательницы. Она. Роскошный клевер; закуска; создание мира. Забывчивость. Обед и обет. Приглашение, угощение. Поэт. Акбэ. Отношения мои к ней. Занятие г. Ясс. Этерист. Халоса, халоса! Жид-колдун. Переправа войск через р. Прут. С. Мамалыга. Есаул.
День XX
Определения Вселенной, жизни, человека. Что такое магнит и северное сияние.
Р. Прут. Европа. Промах. Букарест. Ресторация. Обед и фэ. Сходство
День XXI
Слава. Кусок мрамора. Фидий. Несчастие с 141-й главой. Букарестские красавицы. Гесперидские плоды. Уборная. Выезд на Примбарс. Посещение бояра Валахского. Новый Шагямуни
День XXII
Первая встреча с неприятелем. Болдагенешти. Первый блистательный подвиг 1828 года. Разбитие турецкой браиловской флотилии. Воззвание к потомству. Остановки. Обманчивое понятие. Гармония. Лучшее сравнение. Авелианец. Я бы пел.
День XXIII
Движение за Дунай. Прощай, Хаджи-Капитан! Военный восторг. Едет казак за Дунай. Переправа через Дунай. Дарий. Визирский курган
День XXIV
Ум и сердце. Глава, наполненная одним воздухом. Спор о любви. Движение войск от кр. Исакчи к Бабадагу. Императорская и Главная квартира армии при Траяновом вале в Булгарии. Взятие крепостей: Браилова, Мачина, Гирсова, Кистенджи и Тульчи. Рассказ о прошедшем. Слияние земного с небесным. Монтань
Возвращение из Гельвеции. Что значит быть счастливым. Упрек. Искренняя любовь. Определение любви. Русалка. Гора Могура. Младенчество
День XXVI
Продолжение определения жизни. Крайности. Лучший путь. Предметы направо и налево. Приложение к геометрии. Несогласие. Что прежде было и что теперь. Канцелярия. Поход обоза. Разделение. Солнце… 97
День XXVII
Любитель чтения. Базарджик. Бесконечное кладбище. Нападение в долине Утенлийской. Мой меч. Великая армия. Поле чести. Хабрий. Ропот любви. Участие
День XXVIII
1-е майя. Приглашение. Разговор. Ритурнель. Обманчивость. Дикие люди. Слепота. Новый Язон с аргонавтами. Путь от Галаца до рая. Где рай. Усталость читателей
День XXIX Телескоп. Диспозиция. Поход от Базарджика к Козлуджи. Балканы
День XXX
Мысли до восхождения солнца. Утро. Лейб-Амазонский эскадрон. Препятствия к движению вперед. Терпение. Стройность. Письмо. Заключение
CXVII
По слабости, свойственной всему человеческому роду, отложив попечение о всех старых началах, я приступаю здесь к началу новому. Могу ли я равнодушно смотреть на новорожденную мысль свою? – нет. Искусно, нежно принимаю я ее из недр головы своей, как младенца, даю ей имя, благословляю ее, опускаю в купель… Увя! увя! какой восторг для чувствительного отца!
В святую веру окрестя,
Ее я нянчу и целую,
Ее лелею, образую;
Живи, расти, моё дитя,
Мой милый, добрый мой ребенок!
Не знай свивальников, пеленок,
И слез не знай! кто слезы льет,
Тот на других печаль накличет;
Мамуня песенку споет,
А котя Васька прокурнычит;
Засмейся, душенька!… гу-гу!…
CXVIII
Теперь спокойно я пускаюсь в путь…
В крылатом, легком экипаже,
Читатель, полетим, мой друг!
Ты житель севера, куда же?
На запад? на восток? на юг?
Туда, где были, иль где будем?
В обитель чудных, райских мест?
В мир просвещенный к диким людям,
Иль к жителям далеких звезд?
Мне все равно, лишь было б радо
Мое возлюбленное стадо
Из мира в мир за мной летать;
Ему чтоб только не устать.
CXIX
Уложим же воображение и мысли в котомку и – с богом! Паспорты, подорожные не нужны нам, мы люди свободные. Лошадей почтовых также не надо, есть свои, и какие! куда на них не уедешь? только держись! вечно несут, и вечно в гору. Там – храм славы. «Слава не может быть основана на одной истине!» – сказал Квинт Курций в один пасмурный день.
Ум, мужество, воображение и вообще все умственные богатства хороши только тогда, когда они в действии. Без движения все – мертвый капитал, и потому
Порхай, лети, мой милый конь,
Тебе не нужны хлыст и шпоры;
Неси чрез воды, чрез огонь,
Чрез дебри, пропасти и горы.
Взвивайся, мчись, не уставай;
Чем дальше, тем живей, свободней!
Ты можешь залететь и в рай,
Ты можешь быть и в преисподней;
Там темно…
СХХ
Подайте свечей! Впрочем, путь наш везде ясен. Его освещает не то обыкновенное солнце, к которому мы пригляделись и которое иногда с охотою променяли бы на луну майскую; не то солнце, которое упало вместе с небом на землю и разбилось вдребезги; не то, которое погибло во всемирном пожаре; не то, которое снесено с места ветром; не то, которое взошло на небо после смерти четырех первых и которое освещает новые предрассудки и пятый возраст мира [186]; но – надежда, солнце душевное!… надежда!… Боже, какое богатство лучей!… сколько затмений!… блистательное, обманчивое светило!… светит, светит, и все ничего не видно… Темно!… подайте свечу!
CXXI
Вот… лицо Земли перед нами… счастливой дороги!… заяц навстречу не попадется, ось не переломится, колесо не разлетится вдребезги, и мы себе шеи не сломим… Эй! Чубукчи-паша! трубку! Итак… мы уже на диване. Взоры наши отправляются вдоль по широкой карте. Вот я вожу по ней указательным пальцем. Он могуществен, как перст времени. Хотите ли, подобно ему, я сотру с лица Земли грады, горы, границы царств!… хотите ли, зажгу Ледовитый океан, обращу Белое море в Черное? Но вы и без доказательств верите могуществу моему и могуществу времени, хотя в разных случаях. Создавать – слава; разрушать – грех; впрочем, разрушение дает место созданию. Все стоит на развалинах.
СХХІІ
Где же тот чудный, обещанный обед? – спросит меня любопытный, как жалкое существо, желающее быть всеведающим. Завтра удовлетворю я твое любопытство, голод и жажду; теперь вечер, утро вечера мудренее. Представь себе! однажды ввечеру, растроганный до глубины сердца, «послушайте», сказал я одному земному существу, схватив его за руку я вскочив с места, «послушайте!» повторил я и потом произнес медленно: пора почивать! и опять опустился на диван. Почему, думаете вы, это так случилось? потому что огненные слова осветили рассудок и опровергли необдуманный восторг. Проснувшись на другой день, я подумал и сказал решительно: вечер глуп!
СХХІІІ
Что же далее? Далее то, что я до сей СХХШ главы сохранил свободу сердца и переменил посвящение Странника. Вам! какое тысячемыслие! какой лаконизм! Так индейский владыко Изуара [187] сказал своей супруге: «Гумм!» – «Ом» [188], – отвечала она, и Изуара создал мир в том самом виде, как он кажется индейцам; ибо мы смотрим на него совсем с другой точки.
Слово Гумм! заключает в себе всю полноту прожекта, или предположения о создании, и вопрос о согласии. Слово Ом! заключает похвалу, поправки, дополнения (особенно в существовании женского пола) и, наконец, согласие, подтверждение и т. п.
Так изъясняют значение сих слов толкователи санскритских индейских слов: премудрый патер Паолино ди Санто Бартоломео [189] и Ланглес [190], восставая на филологов Виллиама Джонса [191], Вилькинса [192] и проч., которые говорят, что таинственное слово Ом! есть изображение божества и составлено из трех деванагарийских букв [193]: А И У, кои сливаясь, производят О или с прибавлением M – Ом! т. е. творителя, храпителя, рушителя.
