— Классно, должно быть...
— Удачный был рейс. Мотор ни разу не подвел, холодильная установка работала как часы, и даже представители фирм не пытались объегорить на каждом шагу. Разомлели, видно, от жары. Жара стояла зверская, солнце такое, что голова кружилась...
Варью взял куртку, пощупал ее, рассмотрел со всех сторон. Сшита была она из мягкой черной кожи, с прочной двойной строчкой из красных ниток, с красной же парусиновой подкладкой. Блестящие никелированные пуговицы украшали борта и карманы. На левом плече нашит был яркий прямоугольник с эмблемой: черная птица с мощно распахнутыми крыльями на фоне сине-красных полос. Под эмблемой — черные буквы: М. Q. Viceroy.
— Ну, как? — спросил Йоцо и помахал официанту: мол, еще пива.
— Такую я и хотел. Сколько с меня?
— Семь.
Варью положил куртку, вытащил из заднего кармана джинсов смятые деньги и отсчитал семь сотенных.
— Не мало? — спросил он.
— Для приятеля...— сказал Йоцо.
Официант принес бутылки. Составил их, обмахнул тряпкой стол, наполнил стаканы.
— Тащи и себе стакан,— сказал ему Йоцо.
Официант взял чистый стакан с соседнего столика, налил себе пива.
— Твое здоровье, Йоцо,— сказал он; они выпили.
— Хорошее пиво,— покивал головой Йоцо.
— Как съездил? — поинтересовался официант.
— Хорошо, на этот раз очень хорошо съездил. Никаких неприятностей.
— Море видел?
— Все время по берегу ехал, от Генуи до Марселя.
— Какое оно, море?
— Синее. Кое-где, конечно, грязное: от нефти. Но вообще там следят, чтобы вода чистая была: миллионеры туда ездят загорать. Куда ни посмотришь, везде яхты, парусники, водные лыжи. Машины у них стоят прямо на пляже, у линии прилива.
— Тебе не хотелось остановиться, искупаться?
— Нет. Я же на работе был. А когда сдал товар в Марселе, тут уж, конечно, искупался. Правда, там, где я купался, миллионеров что-то не видать было.
— А кто там был?
— Французы там были. Официанты, докеры, матросы, проститутки и домохозяйки. Ели мы устриц, запивали красным вином. Со мной двое работяг было, со складов. Грузчики. Хорошие ребята.
— Ты, кстати, есть не хочешь, Йоцо? Я бы тебе соорудил что-нибудь классное.
— Пожевать можно... Бифштекс по-татарски есть?
— Сколько тебе принести?
— Тащи две порции да побольше поджаренного хлеба. Да еще пива не забудь.
Иштван Варью в это время старательно листал свой англо-венгерский словарь. Вдруг его лицо посветлело.
— Заместитель короля,— сказал он с радостным видом.
— Ты о чем? — спросил его Йоцо.
— Вицеруа значит «заместитель короля».
— Ясное дело,— сказал Йоцо.— Как, например, вице-президент.
— Только вот «М. Q.» не знаю, что такое...
— Какой-то яхт-клуб, что ли... А может, клуб пилотов-спортсменов. Эти куртки для какого-то клуба были заказаны.
— А ты где достал?
— В порту. При погрузке один-два ящика обязательно сломаются. Приходится товар заново упаковывать. Вот и случается, что кое-что забудут упаковать... Ну, пока то, се, пока эта вещь попадет в торговый оборот, никто уже не знает, где она сделана и для кого. Может, эти куртки как раз в Англию шли, там много всяких клубов. Говорят, у каждого англичанина есть какой-нибудь свой клуб.
Варью захлопнул английский словарь и вопросительно посмотрел на Йоцо:
— Ну, а вообще что?..
— Вообще? Вообще ничего, а посредине оранжевая дырка.
— Ты обещал поговорить с начальником...
— Поговорил. Замолвил за тебя словечко старику Каресу.
— Это кто?
— Начальник над шоферами.
— А он?.. Что он?
— Боится, не собрался ли ты лыжи навострить.
— Ты ему сказал, что я из Кёбани?
— Сказал. Я думаю, тут, в общем, дело не в этом: просто набора нет. Первоклассных шоферов у нас и так полно.
— Когда-то будет же набор...
— Будет... Каждый год набирают. Но ты не надейся, что именно тебя возьмут в первую очередь.
— А если б ты начальнику еще раз напомнил...
— Напомню, Ворон... Только ты все же сначала посмотри на себя в зеркало.
— Волосы?
— А... Кого сейчас волнуют твои волосы... Шоферишь ты недавно, вот в чем дело. А к нам берут ребят с солидным стажем, которые этот стаж не на пятитонках, набрали., а на больших, камионах или на автобусах. Тут требуется высокая квалификация, а кроме того, ещё политическая надежность и кое-какое знание языка.
— Видишь этот словарь, Йоцо?
— Вижу. Английский.
— Хочешь, скажу что-нибудь по-английски?
— Лучше, пожалуй, не надо.
— Почему? Не сечешь английский?
— Английский у нас меньше всего нужен, если бы ты немецкий учил или итальянский, французский. Ну, или русский...
— Знаешь, как мне английский нравится. И список шлягеров по-английски ведут.
— Что? Какой список? — Йоцо, непонимающе моргая, смотрел на Варью.
— Шлягеров.
— Н-да... Короче говоря, просись на большую машину и по возможности обходись без аварий. С авариями и надеяться нечего...
— Спасибо, Йоцо, я попробую. А всё-таки, если что услышишь, дай знатъ.
— Ладно,— ответил Йоцо, и взяв стакан, допил свое пиво.
Варью не пил — он смотрел на Йоцо, словно ожидая еще чего-то. Ободряющего слова, какой-то обнадеживающей новости, которую Йоцо забыл сообщить и теперь, под действием пива, вдруг вспомнит. Но тот помалкивал. Варью, чтобы не уходить от интересной темы, торопливо спросил:
— Как твой «вольно»?
— Спасибо, ничего.
— Не подводит тебя?
— Он у меня послушный.
— Наверно, «вольво» вести — одно удовольствие?
— Это точно. За рулем себя чувствуешь, как бог.
— Как-нибудь дашь мне повести чуть-чуть, если случай представится?..
— Вряд ли представится...
— Метров двадцать всего. Мне бы его голос услышать, почувствовать, как такая громадина трогается с места.
— Ну ладно, в следующий раз, как приеду домой, пущу тебя за руль на пару минут.
— Теперь ты куда едешь?
— Не знаю еще. В понедельник или в среду выеду. Говорят, в Италию вроде...
Подошел официант, положил на край стола деревянную доску, на которой краснели две горки сырого фарша. Рядом с доской разложил специи и на отдельной тарелочке масло.
— Самая лучшая постная вырезка. Миши четыре раза прокрутил,— сказал он и начал вилкой перемешивать мясо с маслом и горчицей, добавляя туда небольшими порциями красный и черный перец, соль, мелко нарезанный лук и чуть-чуть майорана. Старательно работая вилкой, он с улыбкой поглядывал на Йоцо.
— Знаешь, когда я маленький был, мамка мне все время рассказывала, как они с отцом в Венецию собирались, в свадебное путешествие. Дедушка мой должен был выйти из дела, получить свою часть и дать молодым денег. У него в Обуде торговля была, и неплохая. Да только компаньон его наподписывал векселей, а сам сбежал. Мать с отцом, понятно, остались в Пеште и никуда поехать не смогли; отец тогда как раз кончил учение у Хаги, стал самостоятельным мастером... А все-таки они долго еще надеялись, что как-нибудь, лет через десять, поедут в Италию и увидят море. Да тут мы появились. Нас шестеро было, детей, я пятый. Так мать и не увидела моря. А я вот как-нибудь соберусь да махну в Италию. Скоплю деньжонок и поеду.
— Поезжай, Тоти, нынче все путешествуют. Кому хочется море посмотреть, тот безо всяких едет и смотрит. А деньжата у тебя есть, за тебя я не беспокоюсь,— сказал Йоцо, похлопав официанта по руке.
— Все это так, Йоцо... Да ведь море — оно летом лучше всего... А у нас лето — самый сезон. Неохота ведь хорошую выручку упускать, трое детей у меня, и дети нынче, сам знаешь, с претензиями.
— С претензиями?
— Ну да... И еще, знаешь, хочется мне, чтобы они учились...
— Яйца ты не бросаешь в мясо?
— Яйца тоже надо?
— Две штуки. Принеси, а я пока буду месить.
Официант убежал за яйцами. Йоцо придвинул к себе доску и принялся не спеша, старательно разминать и перемешивать массу. Потом попробовал мясо, добавил соли, подсыпал черного перца.
— Попробуешь? — спросил он, протягивая Варью на вилке немного фарша.
— Делай, делай...
Рысью вернулся официант, неся целую корзинку поджаренных хлебцев. Он снова забрал к себе доску и продолжал обрабатывать мясо. Сделав в нем ямку, вылил туда из стакана приготовленные желтки двух яиц, опять основательно перемешал все, поставил доску на середину стола и выжидательно посмотрел на клиентов. Йоцо взял хлебец, густо намазал его фаршем. Откусил, пожевал и кивнул удовлетворенно. Проглотив первый кусок, сказал:
— То, что надо! Попробуй, Тоти.
Официант отломил полхлебца, тоже намазал его фаршем и съел, причмокивая и мотая головой.
— С желтком определенно лучше. Такого бифш
текса я давно не ел. А некоторые еще петрушку в него кладут.
— Петрушка сюда не нужна. Принес бы ты пива...
