императора Рудольфа II; помимо своих непосредственных обязанностей
он занимался также математикой, астрологией и алхимией. Образ Гаека достаточно подробно обрисован в последнем романе австрийского мастера «Ангел Западного окна». Слово флугвайль значит по-немецки «летящий топор». В древнескандинавском и германском фольклоре символы «топора» или «молота» связаны с магическими силами высшего порядка: вспомним хотя бы о «громовом молоте» бога Тора, защищающего людей от всякого рода зловещей нечисти. В южной Скандинавии сохранились наскальные изображения Тора с обоими этими атрибутами. В сложной системе иносказаний романа понятие «летящего топора» можно также толковать и как броский образ «магического полета», перехода человека из плана «физического» в план «астральный».
С. 134. ...сукно бидермейеровского сюртука. — Бидермейер — стилистическое направление в немецком и австрийском искусстве, сложившееся в первой половине XIX в., для которого были характерны элементы идеализации бюргерского начала, интерес к сугубо бытовой, заземленной стороне жизни. Бидермейер, как и сменивший его в конце XIX в. стиль модерн, был всеобъемлющим стилистическим явлением, затронувшим, помимо живописи и скульптуры, архитектуру, интерьер, формы мебели, одежду. Описывая обитателей Градчан, этих живых мертвецов, автор постоянно подчеркивает карикатурную старомодность их внешности: «кружевное жабо» Флугбайля, парики Ширндинга, лорнетку графини За-градки.
МарияТерезия (1717 — 1780) — австрийская эрцгерцогиня, утвердившая свои права на владения Габсбургов в войне за Австрийское наследство (1740 — 1748), во время которой ей пришлось выступить против целой коалиции европейских держав, стремившихся к разделу Австрийской империи. «Мебель времен Марии-Терезии» принадлежит стилю рококо.
С. 135. «И-и в-вы гили че-через мост?» — Имеется в виду знаменитый Карлов мост через Влтаву (Мольдау), построенный в XIV — XV вв. и украшенный многочисленными скульптурами готического и барочного стиля. Упоминаемый в «Вальпургиевой ночи», «Големе» и «Ангеле Западного окна», он понимается Майринком не только как архитектурная реальность, но прежде всего как символ связи двух миров — «верхнего» и «нижнего», олицетворяемых в романе Градчанами и собственно Прагой. Гофрат Ширндинг якобы спускается по нему «вниз», «в свет», шокируя этой выходкой собравшееся у графини Заградки общество: ведь «свет» для этих великосветских манекенов — это не что иное, как «тьма кромешная»: переход через мост равносилен сошествию в ад. В свою очередь, Отакар переходит через мост на Градчаны, куда влечет его «кровь Бор-живоев», а Поликсена одержима желанием бежать из мира «окаменевшего безумия» Градчан, чтобы «довоплотиться», высосав кровь из вен Ота-кара. Мост, связывающий и разделяющий Флугбайля и его шакти Богемскую Лизу, Отакара и его шакти Поликсену — это и еще один из символов мистического брака. (Эта тема подробней развивается в романе Майринка «Зеленый лик».)
Тынский храм — готическая церковь Богоматери Тынской («тын» по-чешски значит крепостная стена), строившаяся с 1370 по 1678 г. и в основном несущая на себе элементы барочного декора.
С. 136. «...это было в Тридцатилетнюю войну...» —Тридцатилетняя война
(1618 — 1648) — всеевропейский конфликт между силами католицизма (испанские и австрийские Габсбурги, католические князья Германии, поддержанные папским престолом и Речью Посполитой) и протестантизма (немецкие князья-лютеране, Швеция, Дания, Голландия). Война, приведшая к страшным опустошениям, началась с Пражского восстания 1618 г. против гнета Габсбургов и поражения чехов в битве у Белой горы (1620), после чего Чехия вплоть до XX в. утратила самостоятельность.
Виндиш-Гретц. — Князь Альфред фон Виндиш-Гретц (1787 — 1862) — австрийский полководец, подавивший в 1848 г. Пражское восстание. Трагикомизм восклицания графини заключается в том, что для нее, живущей вне реального времени, не существует никакой разницы между кровавыми событиями Тридцатилетней войны, Революции 1848 г. и Первой мировой войны: «Кровь, кровь. Как она брызжет, когда человеку отрубают голову!»
С. 138. «...монахиня в рясе барнабитки...» — Барнабиты (от имени св. Варнавы, спутника ап. Павла) — монашеская конгрегация, основанная в 1530 г. в Милане Антонио Цаккариа, впоследствии причисленным к лику святых.
С. 139. Святой Вацлав (907 — 935) — чешский князь из рода Пршемыс-лидов, признавший себя вассалом немецкого короля Генриха I Птицелова и поставивший Чехию в ленную зависимость от германских императоров. Способствовал распространению христианства в Чехии. Недовольство чешской знати внешней политикой Вацлава облегчило его брату, Болеславу I, государственный переворот, убийство Вацлава и жестокую расправу с его сторонниками в Праге. Тотчас по смерти Вацлава появляется его культ как первого чешского мученика-святого, а позже, в гуситскую эпоху, укореняется возникшее еще в ХШ в. представление о нем как о национальном герое, боровшемся против немецкого гнета. В пражском соборе св. Витта есть капелла с предметами культа св. Вацлава.
...да ведь это Зрцадло... — Борхес назвал бы его живым зеркалом в сердцевине лабиринта: он не только отражает подлинную суть остальных персонажей, но и является своего рода связующим звеном между миром реальным и миром потусторонним, между прошлым и настоящим — таинственным существом, способным повернуть вспять пресловутое «колесо истории», воскресить и заново «проиграть» кровавые события многовековой давности. В отличие от других героев романа, являющихся всего лишь двойниками (или перевоплощениями) ранее живших людей (Отакар Войндрек — это король Огтокар II Пршемыслид, Поликсена — инкарнация своей прапрабабки графини Ламбуа, мужеубийцы, покончившей с собой в Башне голода, Молла Осман — караванный погонщик Чомы Кереша), актер Зрцадло способен воплотить в себе любое существо и любую сущность — от сокровенной «самости» Тадеуша Флугбайля до Яна Жижки из Троцнова, «слепого и бескожего призрака на истлевшей лошади», от «невидимого соловья, поющего в клетке», до безумного проповедника, устами которого вещает сам Бог. Продолжая наши параллели с античными образами, можно сказать, что Зрцадло — подобие «тайновидца Протея», которому ведомо «все, что было, и есть, и что в грядущем сокрыто», который может «превращаться в разные дивные вещи: в странного зверя, в огонь и в быстротекущую реку» (Энеида, IV, 441 — 442, перев.
С. Ошерова). «Лазурный Протей», «морской старец» — олицетворение первозданной «тьмы над бездною», Первоматерии, в которой заключены все еще не проявленные бытийственные формы; лунатик Зрцадло — воплощение магического лунного зеркала, описанного в трактате иранского мистика Сухраварди (1155— 1191): «Когда я стою против Солнца, то, в зависимости от этого способа противостояния, на зеркальной поверхности моего тела появляется его образ, подобно тому, как образ других тел появляется в зеркале» (Шихабаддин Сухраварди. Язык муравьев // Волшебная гора. 1998. № 7). Зрцадло еще и магический щит Персея, взглянув на который один из персонажей видит отраженный лик Медузы, которая давно уже завладела его душой и падает замертво. Несомненно также, что в образе этого гениального медиума отразились некоторые черты личности самого Майринка, обладавшего, как известно, ярко выраженными медиумическими способностями (Abellio R. Preface... P. 14 — 15).
