Когда эта попытка не удалась, я придумалъ другую: нарубилъ въ лѣсу разнаго рода рычаговъ и сдѣлалъ катки, чтобы съ помощію ихъ достигнуть какого-нибудь успѣха. Нисколько не жалѣя своихъ трудовъ, я почти двѣ недѣли неутомимо работалъ рычагами, чтобы поднять шлюпку и освободить ее отъ песку; наконецъ, видя новозможность, я принужденъ былъ отказаться отъ своего намѣренія. Чѣмъ болѣе было неудачъ, тѣмъ болѣе возрастало во мнѣ желаніе достигнуть до материка. Я перемѣнилъ свой планъ и задумалъ построить себѣ новый ботъ — выдолбить его изъ большаго дерева и на этомъ утломъ суднѣ пуститься въ море.
Задумавъ строить ботъ, я на другой же день пошелъ въ лѣсъ и выбралъ себѣ тамъ самое лучшее и высокое кедровое дерево, съ которымъ не могло сравниться ни одно изъ кедровъ ливанскихъ. Діаметръ этого дерева при корнѣ былъ болѣе пяти футовъ. Начиная отъ корня, на разстояніи 22 футовъ длины, онъ сохранялъ одинаковую величйну — 4 фута и нѣсколько дюймовъ, а потомъ постепенно уменьшался до вѣтвей. Чтобы срубить его, я употребилъ цѣлые двадцать дней, двѣ недѣли очищалъ его отъ сучьевъ и вѣтвей и не менѣе мѣсяца было нужно на то, чтобы дереву придать видъ подобный боту. Выдалбливалъ же я его почти цѣлую четверть года посредствомъ долота и молотка, но выжигать его не хотѣлъ.
Окончивъ свои работы, я чувствовалъ величайшую радость и удивлялся изяществу моего бота. Онъ былъ нѣчто въ родѣ большой лодки или прекрасной гондолы, сдѣланной изъ цѣльнаго дерева, чему подобнаго я никогда не видывалъ. Теперь оставалось одно только сдѣлать — спустить этотъ ботъ въ море, и если удастся это, предпринять путешествіе. Но тутъ былъ камень преткновенія. Хотя мой ботъ отстоялъ отъ берега не болѣе двадцати шаговъ, но всѣ мѣры, какія ни употреблялъ я, чтобъ сдвинуть его въ море, были тщетны, потому что берегъ былъ очень гористъ и несравненно выше того мѣста, гдѣ находился ботъ. Я хотѣлъ срыть землю и сдѣлать ее покатистою къ берегу; но что же мнѣ было въ томъ пользы, когда я бота даже сдвинуть не могъ. Не вырыть ли мнѣ каналъ, чтобы провести къ моему боту воду изъ моря? подумалъ я: но разсчитавъ хорошенько, я нашелъ, что на это потребовалось бы времени болѣе двухъ лѣтъ. И такъ, къ крайнему моему сожалѣнію, я принужденъ былъ покинуть мой ботъ на сухомъ пути, въ знакъ своей необдуманности и истребить желаніе путешествовать по морю.
Среди этого послѣдняго предпріятія я достигъ конца четвертаго года моего пребыванія на островѣ. — Эту годовщину я провелъ также какъ и прежнія годовщины, въ постѣ, молитвѣ и благочестивыхъ размышленіяхъ.
Я теперь велъ жизнь несравненно лучшую, нежели въ началѣ моего прибытія на островъ. Эта счастливая перемѣна имѣла равномѣрное вліяніе на мою душу и тѣло. Часть времени, когда садился отдыхать, я благодарилъ Провидѣніе за его милости ко мнѣ, и дивился премудрости его, по которой все устроилось нужное для меня въ необитаемой пустынѣ. Я болѣе обращалъ вниманіе на хорошую сторону моего положенія, нежели на худую, болѣе на то, чѣмъ я наслаждался, нежели на то, чего у меня недоставало. Все это возбуждало во мнѣ живѣйшія чувства любви и признательности.
Шапка и одежда Робинзона, сдѣланныя изъ кожъ. Постройка новаго бота. Неудачное путешествіе Робинзона вокругъ острова
Оставивъ до времени мой ботъ въ покоѣ, пока придумаю какое-нибудь средство для спуска его въ море, я занялся хозяйственными дѣлами. Я прежде всего обратилъ вниманіе на кожи дикихъ звѣрей и козъ, убитыхъ мною. Ихъ было у меня большое количество. Всѣ онѣ были развѣшены на солнцѣ, и большая часть изъ нихъ такъ высохли и сдѣлались тверды, что никуда не годились. Что же касается до другихъ годныхъ къ употребленію, то я сначала сдѣлалъ изъ нихъ себѣ большую шапку, шерстью наружу, чтобы лучше защищаться отъ дождя, а потомъ сработалъ себѣ и цѣлое платье или, точнѣе выразиться, широкій камзолъ и панталоны. Они служили мнѣ защитой болѣе отъ жары, нежели отъ холода, дождь, какъ бы ни былъ силенъ не могъ промочить ихъ и тотчасъ же скатывался съ нихъ; сверхъ этихъ одеждъ, я сшилъ себѣ два длинные кафтана или сюртука, изъ матросскихъ бострокъ, взятыхъ мною съ корабля. Вмѣсто иголъ употреблялъ я обвостренныя спички или рыбьи кости, а нитки дѣлалъ изъ разсученныхъ веревокъ.
Кончивъ эту работу, я употребилъ много труда и времени на приготовленіе себѣ зонтика, сначала я устроилъ себѣ нѣчто въ родѣ большаго безобразнаго зонтика, который однако могъ предохранять меня отъ дождя и солнца; но его нельзя было складывать, а носить можно было не иначе какъ на головѣ. Наконецъ послѣ многихъ попытокъ, мнѣ удалось сработать зонтикъ, который соотвѣтствовалъ нѣсколько моимъ желаніямъ. Я покрылъ его звѣриною кожею, шерстью наружу. Я съ нимъ былъ точно подъ навѣсомъ во время сильныхъ дождей, и ходилъ въ невыносимые жары точно также легко и пріятно, какъ и въ прохладную погоду. Когда мнѣ не было въ немъ нужды, то я складывалъ его и носилъ въ рукѣ.
Между тѣмъ я все-таки не могъ оставить своего прежняго намѣренія путешествовать по морю, и принялся строить новый ботъ, однако съ большею противъ прежняго осторожностію и предусмотрительностію. Я выбралъ уже небольшое дерево и скоро окончалъ свою работу. Потомъ, вырывъ каналъ глубиною въ 6 футовъ, а шириною въ 4, я легко спустилъ мой ботъ въ заливъ морской. Мнѣ хотѣлось на этомъ ботѣ объѣхать кругомь моего острова. Подобныя путешествія я дѣладъ сухямъ путемъ, какъ было выше сказано, и открытія, сдѣланныя мною на немъ, возбуждали во мнѣ непреодолимое желаніе видѣть и прочія части береговъ, которыхъ я не посѣщалъ.
Я только думалъ объ этомъ путешествіи; для поклажи пороха, провизіи и другихъ надобностей были устроены по обѣимъ сторонахъ бота ящики, а на днѣ его былъ сдѣланъ узкій жолобъ, въ который я могъ класть свое ружье и закрывать его звѣриною кожею, чтобы не попалъ туда дождь или морская вода. Къ своему боту я придѣлатъ мачту и повѣсилъ парусъ, сдѣланный изъ тѣхъ парусовъ, которые я взялъ съ корабля, а на задней части его воткнулъ зонтикъ, чтобы имѣть тѣнь.
Чтобы испытать, надеженъ ли мой ботъ, я нѣсколько разъ плавалъ на немъ около береговъ моего острова, не удаляясь никогда на большее разстояніе отъ залива. Увѣрившись такимъ образомъ въ прочности моего бота, я рѣшился сдѣлать на немъ объѣздъ кругомъ острова. 6 сентября я отправися въ путь, взявъ съ собою ружье, двѣ дюжины маленькихъ ржаныхъ хлѣбовъ, которые были сдѣланы на манеръ пирожковъ, горшокъ сухаго рису, небольшую бутылку рому, половину жареной козы, пороху и дроби, чтобы стрѣлять дичь и наконецъ два толстые сюртука, которые могли служить мнѣ во время ночи одѣяломъ и постелью.
Это путешествіе причинило мнѣ много опасности и продолжалось гораздо дольше, чѣмъ я предполагалъ. Островъ самъ по себѣ не очень обширенъ, но съ восточной его стороны тянулась длинная цѣпь скалъ, уходившая въ море болѣе нежели на двѣ мили. Однѣ изъ скалъ возвышались надъ водою, а другія были скрыты и составляли опасные подводные камни, сверхъ того въ концѣ этой цѣпи скалъ находилась сухая песчаная мель, вдававшаяся въ море на полмили. Видя эти затрудненія и не желая подвергаться опасностямъ на такомъ плохомъ судвѣ, я присталъ къ берегу и поставилъ свой ботъ на якорь, который былъ не что иное, какъ осколокъ бревна.
Когда мой ботъ былъ въ безопасности, я взялъ съ собой ружье, сошелъ на берегъ, а потомъ отправился на небольшой холмъ, откуда мнѣ была видна вся цѣпь скалъ, и я убѣдился, что мнѣ можно было продолжать путь.
Я замѣтилъ притомъ сильное морское теченіе, бывшее на восточной сторонѣ, на самомъ краю подводныхъ камней. Это обстоятельство грозило мнѣ большею опасностію и я рѣшился оставаться здѣсь до тѣхъ поръ, пока уменьшится сильный вѣтеръ, дувшій противъ этого теченія.
Три дня и три ночи провелъ я на этомъ холмѣ. На четвертый день вѣтеръ стихъ и море стало спокойно. Я опять отправился въ путь; лишь только я подъѣхалъ къ краю подводныхъ камней, какъ замѣтилъ другое сильное морское теченіе, которое быстро меня увлекало въ открытое море. Вѣтру въ то время почти совсѣмъ не было, гребля была безполезна и я почиталъ уже себя погибшимъ. Между тѣмъ мой ботъ все далѣе и далѣе уносило въ открытое море. Я проклиналъ глупое свое любопытство, съ сожалѣніемъ смотрѣлъ на островъ и съ упрекомъ говорилъ самъ себѣ: «зачѣмъ оставилъ я мое тихое, благополучное жиляще, зачѣмъ я былъ столько неблагодаренъ къ нему? Если бы еще одинъ разъ возвратился туда, то никогда бы его не оставилъ!» Спасеніе мое казалось мнѣ невозможнымъ, потому что ботъ былъ отнесенъ далеко въ море и я самъ пришелъ въ изнеможеніе отъ страха и гребли. Но вотъ подулъ небольшой вѣтеръ и я ободрился. Спустя четверть часа послѣ сего, поднялся довольно сильный вѣтеръ. Ни сколько не медля, я поправилъ свою мачту, натянулъ парусъ и всѣми силами старался выдти изъ морскаго теченія. Наконецъ съ помощію вѣтра мнѣ удалось это сдѣлать и я попалъ въ противоположное прежнему теченіе, которое принесло меня прямо къ острову.
