Глава тринадцатая
28 сентября 1933 года
Шварцау, Австрия
Он завязал мне глаза. Я услышала звук поворота ключа в замке, затем щелчок. Фриц взял меня за руку и помог подняться по ступенькам. Дверь за мной глухо захлопнулась, и он выпустил мою руку. Я почувствовала его пальцы на затылке, и шелковый шарф, закрывавший мне глаза, упал. Почему мне страшно?
Мой новоиспеченный муж произнес:
— Можешь открыть глаза, ханси.
Я стояла в громадной, будто подземная пещера, прихожей виллы Фегенберг. Здание, с напускной скромностью описанное мне Фрицем как «охотничий домик», больше напоминало загородную усадьбу какого-нибудь барона. В убранстве прихожей действительно присутствовали некие намеки на охотничьи мотивы — медвежьи головы на стене, оружие в позолоте, — однако старинные гобелены и картины старых голландских мастеров в атмосферу деревенского домика никак не вписывались.
Фриц захотел, чтобы его любимая вилла Фегенберг стала нашей первой остановкой после возвращения в Австрию из свадебного путешествия. Продлим наш праздник, сказал он. И, по правде говоря, остаток нашего медового месяца действительно был безумно роскошным. Мы побывали в Венеции, на озере Комо, на Капри, в Биаррице, в Каннах, в Ницце и, наконец, в Париже. Фриц исполнял все мои прихоти, старательно избегая сближения с другими путешественниками и, соответственно, поводов для новых вспышек гнева. Я начала верить, что та ярость, которую он выместил на мне после случая в Chez Vous, была единичной и больше такого не повторится.
Мы вошли в гостиную. Сквозь огромные окна от пола до потолка на меня смотрели дикие, первозданные горы. Над склонами, заросшими вечнозелеными деревьями, возвышались острые каменистые пики, некоторые — в снежных шапках. Среди пышной зелени тут и там сверкали яркие голубые блики — бегущие ручьи и маленькие озерца. Этот вид напомнил мне виды Венского леса, раскинувшегося неподалеку от Дёблинга, где мы с папой когда-то неспешно бродили по воскресным дням.
Фриц подошел к центральному окну и распахнул его. Свежий горный воздух хлынул в комнату, и я вдохнула его полной грудью. Фриц подошел ко мне, сжал в объятиях и сказал:
— Мы будем счастливы здесь, Хеди.
— Да, — сказала я, высвобождаясь из его рук — не до конца, а лишь настолько, чтобы можно было посмотреть ему в глаза.
— Идем, — сказал он, разжал объятия и взял меня за руку. — Тебе нужно познакомиться со слугами. Они, наверное, уже собрались.
Мы вернулись в переднюю. Целая группа слуг уже ожидала нас там, выстроившись в длинный ряд. Если они вот так собрались без единого намека от Фрица, значит, он тщательно организовал наше возвращение заранее и занимался этим всю дорогу от Парижа, нашего последнего пункта назначения. Я поздоровалась по очереди с дворецким, экономкой, поваром, двумя камердинерами и четырьмя горничными, и все держались со мной, пожалуй, немного отчужденно и холодновато, но при этом весьма почтительно — за единственным исключением. Хорошенькая горничная по имени Ада, с виду на год-два моложе меня, глядела мне в глаза в упор, почти с вызовом. Может быть, ей не по душе то, что ее хозяйкой стала ее почти ровесница? Я уже хотела было обратить внимание Фрица на ее манеры, но что-то меня удержало. Не хотелось, чтобы он подумал, будто я не в состоянии справиться с прислугой.
Слуги остались стоять, выстроившись в передней, а Фриц взял меня за руку и повел наверх по парадной лестнице. Там, на площадке, прямо у них на глазах, он поцеловал меня, а затем потянул за руку в комнату, которая могла быть только нашей спальней. Когда мы рухнули на кровать, я старалась не думать о том, как слуги стоят навытяжку внизу и вслушиваются в звуки, которые мы издаем.
Через несколько часов, когда солнце уже катилось вниз, за чернеющие силуэты гор, мы с Фрицем сели ужинать. Мы оделись будто для ужина в отеле Excelsior. Фриц в смокинге, а я — в своем любимом золотистом платье с черной бархатной отделкой. Такая парадная одежда для домашнего ужина показалась мне чрезмерной, но Фриц настаивал:
— Это особенный вечер, ханси. Наш первый день дома, в Австрии.
В золотистом свете заката мы чокнулись хрустальными фужерами с шампанским и перешли в столовую. Там сразу же бросался в глаза огромный прямоугольный стол, и я, не успев сдержаться, взвизгнула от восторга. Фриц усмехнулся при виде моей реакции:
— Здесь можно разместить сорок человек, если раздвинуть стол, и мы так и поступим. Это будет твоя вотчина.
Принимать за ужином сорок человек гостей? До сих пор я как-то совсем не задумывалась о своих обязанностях хозяйки, жены крупного бизнесмена. Я была слишком захвачена радостным волнением свадьбы и волшебством нашего долгого путешествия. Реальность новой жизни в качестве жены Фрица — все, из чего будет складываться ее повседневное течение — как-то прошла мимо сознания. Видимо, настал момент, когда придется примерить на себя и эту роль.
— Если тебе так хочется… — неопределенно ответила я, не зная, что еще сказать.
Фриц подошел к своему месту во главе стола, а слуга поспешил выдвинуть для него стул. Инстинктивно я подошла к стулу рядом и стала ждать, когда слуга его отодвинет. Но тот застыл, нервно поглядывая на Фрица в ожидании указаний.
— Хеди, — укоризненно сказал Фриц. — Ты займешь свое законное место на другом конце стола.
Я взглянула на длинный стол, затем снова на него. Это что, шутка? Между местом Фрица и тем, на которое он мне указал, стояло еще с десяток стульев, а ведь во время медового месяца мы с ним всегда ужинали в интимной обстановке — a deux [3].
— Ты, должно быть, шутишь, Фриц. Чтобы поговорить с тобой с такого расстояния, мне придется кричать во все горло.
На лице Фрица не было ни тени улыбки. Голос у него стал строгим, глаза холодными.
— Нет, не шучу. Ты должна быть готова к званым вечерам, которые мы начнем устраивать здесь уже на будущей неделе.
— На будущей неделе?
— Да, Хеди, у нас уже готово подробное расписание приемов на следующую неделю. — В его голосе прозвучала жесткая нотка. — Большинство сделок я заключаю во время ужинов. И большинство моих деловых отношений также скрепляются застольными беседами. Идеальная хозяйка дома и владелец Hirtzenberger Patronenfabrik — вместе мы составим непобедимый союз.
Это я-то идеальная хозяйка? Я, девятнадцатилетняя девчонка без всякого жизненного опыта, не считая двух лет на сцене? В детстве меня к такому образу жизни не готовили; мои родители предпочитали встречаться с друзьями в ресторанах и в театрах, а не на званых ужинах в нашем дёблингском доме, предельно скромном по сравнению с любым из многочисленных домов Фрица. Откуда же у меня взяться навыкам и умениям, необходимым «идеальной хозяйке дома» и жене самого богатого человека в Австрии?
Ответ очевиден — неоткуда. Но я знала, что Фриц не станет мириться с моей неопытностью. Я ведь сама создала у него такое впечатление, как будто всесторонне осведомлена о жизни высшего общества. Что ж, значит, придется играть эту роль. Видимо, мне не судьба окончательно распрощаться с актерской карьерой.
«Что сказала бы мужу светская женщина в такой момент?» — спросила я себя. Перебрала в памяти свои прошлые роли и припомнила кое-какие реплики из диалогов, подходящие к случаю — с некоторыми поправками, разумеется. Громким и уверенным голосом проговорила:
— Значит, завтра мне нужно будет прямо с утра поговорить с экономкой и слугами и просмотреть наш календарь. Я обговорю с ними списки гостей, порядок мест, меню и все прочее.
Фриц улыбнулся мне весело и снисходительно, будто ребенку. Не такой реакции я ожидала. Может быть, я сказала что-то не то? Что такого забавного он нашел в моих словах?
— Ханси, — сказал он, и в голосе у него слышались одновременно теплота и раздражение, — пусть тебя это не заботит. Я уже много лет занимаюсь всем этим сам, и тебе эти полномочия брать на себя не придется. Единственное бремя, которое тебе предстоит нести на своих хрупких плечах, — это твоя красота.
