446.
1891 г. Апреля 10. Я. П.
Я всякий раз только приписываю тебе, милый друг, и это мне неприятно, нынче хочу хорошенько написать. А то я выдумал новую методу: вечером с детьми пью чай, заряжаюсь им и иду писать или письма деловые, или два дня писал новую работу, вечернюю. И это мешало писать тебе толком. Двухдневное писанье это1 до сих пор, несмотря на то, что бумаги исписал и не мало, не привело ни к каким результатам, если не считать результатом того, что, написав не так, как нужно и как хочешь, знаешь, что так писать не надо, а надо — писать иначе. Но зато утренняя работа моя идет понемногу, — лучше, чем прежде.
Третьего дня после гостей; Мит[аши] и Исак[ова] у меня к вечеру заболел живот — немного, и вчера целый день было не по себе. Но я почти ничего не ел, пил только жидкое и нынче совсем здоров. Вчера получил от Левы коротенькое письмецо.2 Он бодр, хотя опять жалуется на желудок. Мы с ним говорили про его университет. Он поговаривал, что бросит, и я очень внушаю ему, что это будет ему вредно, дурной antécédent,3 кот[орый] ослабит его, что это гигиенически нравственно нехорошо. И с радостью увидал в письме, что он занимается и находит удовольствие в переводе Цицерона, про к[оторого] он прежде говорил с тоской. Вспомнил о тебе, что ты права, когда говоришь, что он очень легко поддается влиянию и что ему надо говорить, что я и делал. Вообще он хорош. Помогай ему Бог. Мы все здравствуем и благоденствуем; но ты напрасно обижаешь нас: начиная с себя, знаю, что всем без тебя жизнь кажется не полною.
Я вчера писал тебе и нынче подтверждаю, что твое положение, неприятность и тяжесть его, я очень понимаю, сочувствую и очень желаю, чтобы поскорее ты бы от него избавилась.
Нынче день потеплее других, но всё свежесть в воздухе, и нет ни малейшего веселья, блеска, сиянья в весне, а тихая, подкрадывающаяся, серая. Нынче, возвращаясь к дому по шоссе, встречаю двух полицейских верхом. Дедушка! Не видал ли человека в сером и белых портках? Нет, а что? Из острога бежал. Потом еще полицейские, тот же вопрос. С работы убежал и сидит где-нибудь в лесу, в овраге голодный! А нынче же были две бабы, идут к мужьям в острог. Один сослан обществом за то, что побил отца; а побил отца за то, что отец развратник приставал к его жене. Я написал о нем Давыд[ову]. Если правда, нельзя ли помочь. Про Сергея Телятинск[ого] знаем, что Руднев выражает[ся] о его состоянии осторожно, а Ал[ексей] Митр[офанович] заинтересовал в нем Эл[ену] Павл[овну,] и она б[ыла] у него и кое что снесла ему.
Надеюсь, что у нас будет также всё хорошо и радостно, когда ты приедешь, и тебе будет после Пет[ер]сб[ургских] треволнений хорошо отдохнуть дома, где, несмотря на твое ложное представление и пики нам, — тебя любят, что ты знаешь. Целую тебя и всех Кузминских, и Ив[ана] Егор[овича].4 Что же это Вера скучна? Это не надо. Что же Стахович? Сделал ли по моему письму?5
Что Лесков? Видела ли ты его! Ты бы повидала его. Дала бы ему знать; ему бы это б[ыло] приятно.
1 Толстой приступил к писанию нового рассказа — «Записки матери».
2 Оно неизвестно.
3 [прецедент,]
4 Эрдели.
5 Толстой интересовался исходом дела Лосинского. См. п. 437.
1891 г. Апреля 11. Я. П.
Дочери уверяют, что это письмо тебя не застанет, но я очень сомневаюсь в этом и пишу, хотя писать нечего. Все новости и интересное на твоей стороне. А я дурно спал ночь, и теперь 10-й час, вернувшись с прогулки с Поповым, чувствую себя усталым. Ну, помогай тебе Бог, приезжай к нам поскорее. Я ничего нынче не писал, только читал прекрасную книгу, историю суждений древних о вегетарьянстве.1
Целую тебя и Кузминских.
Л. Т.
Первая часть письма писана М. Л. Толстой.
1 «Ethics of diet» Хауарда Уильямса.
1891 г. Апреля 12. Я. П.
Вчера ты пишешь,1 что я только пишу приписочки, и я как раз написал тебе длинно и о себе и о своей работе. Нынче у меня б[ыло] столкновение с Ван[ечкой]. Он взял баранки и понес Снобу.2 Я говорю: не надо, он не слушает. Прихожу в гостиную, он кидает Снобу; говорю: отдай, он не дает. Я отнял у него, он заплакал, но очень коротко, и сейчас же помирился, и я обещал дать для Сн[оба] того, чего не жалко, и он б[ыл] рад. Жалко баловать его. — Не знаю, писали ли мы тебе, что Телятинск[ий] больной вчера умер в больни[це]. Я в Ясенк[ах] видел Соф[ью] Ал[ексеевну],3 она опять больна, задыхается. Ну, пока прощай, надеюсь, до скорого свиданья, целую тебя.
Л. Т.
Написано на одном листе с Т. Л. Толстой.
1 Письмо С. А. Толстой не сохранилось.
2 Комнатная охотничья собака.
3 С. А. Философова.
1891 г. Мая 7. Я. П.
О Ваничке то ничего и не написала. Расстройство желудка его совсем прошло, и он рано и спокойно заснул. Я нынче хорошо работал, — писал, а потому чувствую себя бодро и хорошо.
Как ты себя чувствуешь? Ты уезжала, мне показалось, грустная и нездоровая: седые волосы твои трогательно трепались на ветру. — Надеюсь, что ты вернешься спокойная и здоровая. Кажется волнительных дел не предстоит тебе,1 да и половина семьи с тобой,2 что должно действовать успокоительно.
Маляры сказали, что в Кузм[инском] доме осталось на день, А в павильоне3 — это Таня пусть вникает — будут оклеивать бумагой под обои, и красить, шпатлевать снаружи. Я одобрил это, хотя шпатлевание мне показалось излишне.
Урусовы4 уехали хорошо, ласково и натурально. Маша переводит вегетарьянск[ую] книгу не дурно.5 Ну, прощай, целую всех вас. Андрюша, надеюсь, так же добродет[елен], как и здесь.
Л. Т.
1 С. А. Толстая ездила в Москву в связи с вступительными экзаменами, сыновей Андрея и Михаила в Поливановской гимназии.
2 В Москве находились дети Толстых: Татьяна, Андрей и Михаил.
3 Павильоном в Ясной Поляне называлась деревянная летняя постройка с одной комнатой, между домом и флигелем.
4 В Ясную Поляну приезжала вдова умершего кн. Л. Д. Урусова кн. Марья Сергеевна Урусова с двумя дочерьми: Ириной Леонидовной, и Марьей Леонидовной (1867—1895).
5 «Ethics of diet» X. Уильямса.
1891 г. Мая 8. Я. П.
Грип, как у тебя был, и скучно, что даже голова тяжела, и ничего не мог работать, даже письма не мог дописать. Постараемся не дать одичать Саше, к чему она, как и все дети летом, стремится. Всё у нас незаметно. Счастливые народы не имеют истории. Так и мы. Целую вас.
Л. Т.
Приписка к письму М. Л. Толстой.
1891 г. Мая 9. Я. П.
Грип мой так усилился, ч[то] я целый день сижу дома и даже по совету М[аши] положил компресс. Совершенно то же, что б[ыло] у тебя. — Все у нас благополучны и здоровы и пока не пьяны.1 Ваня над моей головой утром отчаянно и долго пел громкие песни. Маше, кажется, лучше. Вчерашнее твое письмо2 доставило большую радость Mr Борелю.3 Нынче приехал Петя Раевский и ко мне неизвестный учитель из Калужской губернии. Вот и всё, что могу написать о нас. Я лежу на диване и читаю. Женщина Анисья, Савостьяна дочь,4 умерла. Я вчера видел ее утром и даже упрекнул Машу, что она неверно определила горловой чахоткой, так она была свежа, а к вечеру она умерла. Всё время желала смерти.
Лева очень весел, учится по английски — ловит рыбу саком в пруду, при чем присутствовали Ваня, Саша, няня,5 и что-то пишет.6 Боюсь за разочарование.
Л. Т.
На обороте: Москва. Долгохамовнический пер., 15. Софье Андревне Толстой.
Секретка.
1 «9 мая храмовой праздник» (п. С. А.).
2 С. А. Толстая сообщала о выдержанных экзаменах сыновьями Андреем и Михаилом (ПСТ, стр. 445).
3 Гувернер.
4 Дочь Севастьяна Макаровича Макарычева (1821—1893), который выведен Толстым в третьем варианте «Декабристов» под именем Севастьяна.
5 Анна Степановна Суколенова — крестьянка из деревни Судаково.
6 В 1891 г. Л. Л. Толстой выступил в печати со своими беллетристическими произведениями.
1891 г. Мая 10. Я. П.
Получили вчера твое самое первое письмо и последнее: первое проскочило дальше на юг. Вчера же ночью принесли телеграмму тебе, в к[оторой] сказано: Крейцерова Соната и Послесловие пропущены. Марьяне. Кажется так. Я справлюсь, если не так, то поправлю.1 Вчера же получили два письма от Т[ани] К[узминской]. Одно к тебе, в к[отором] она хочет приехать 11, а другое Маше, в к[отором] она после получения твоего письма пишет, что приедет 16-го.
Все у нас благополучны и здоровы, исключая меня, хотя нынче и кашель, и насморк, и головная боль — лучше. Что в тебе нашел Флеров?2 — День нынче прелестный. Лева с Борелем ездили верхом. М[аша] поехала в Телят[инки] за Матреной для Тани, Ваничка только что вернулся веселый, здоровый, искусанный весь комарами и загорелый. Это последнее письмо. За тобой будет выслано воскресенье в Тулу, как ты писала. Целую всех.
