После многих бурных событий и смерти Венедиктова душа Настеньки обретает свободу и полюбившие друг друга Настенька и Булгаков соединяют свои жизни.
С полной уверенностью я говорю, что небольшая повесть эта послужила зарождением замысла, творческим толчком для написания романа „Мастер и Маргарита“».
Л. Е. Белозерская, сравнивая речевой строй повести Чаянова и первую редакцию «Мастера и Маргариты», приходит к выводу: «Не только одинаков речевой строй, но и содержание вступления: то же опасение, что не справиться автору, непрофессиональному писателю, с описанием „достопамятностей“ своей жизни».
И еще одно важное свидетельство о первой редакции романа: «Хочется высказать несколько соображений по поводу прототипа Феси, героя первого варианта одиннадцатой главы романа „Мастер и Маргарита“.»
Автор обзора довольно смело указывает на старого знакомого (еще с юных лет) Н. Н. Лямина — на Бориса Исааковича Ярхо как прототипа Феси. Мне кажется это совершенно не выдерживающим критики. Начать с того, что М. А. никогда Ярхо не интересовался, никогда никаких литературных бесед — и никаких других — персонально с Ярхо не вел. Интересы и вкусы их никогда не встречались и не пересекались. Кроме того, они встречались очень редко, т. к. Ярхо не посещал всех чтений М. А. Булгакова у Ляминых, а у нас он не бывал так же, как и М. А. не бывал у Ярхо. К этому разговору я привлекла Наталью Абрамовну Ушакову. Она совершенно согласилась со мной, напомнив, что Ярхо выглядел комично-шарообразно и говорил с каким-то смешным особым придыханием. Эрудиции во многих областях, включая знание чуть ли не 20 языков, никто у него не отнимает, но к Фесе он никакого отношения не имеет. Я уже объясняла выше, как попало имя Феся к М. А. Булгакову. (См.: Воспоминания, с. 181–184)
Известно, что М. А. Булгаков сжег рукопись почти написанного романа, остатки от первых двух редакций были опубликованы в томе пятом настоящего Собрания сочинений.
Но мысли о романе не оставляли М. А. Булгакова. И после того, как он написал «Кабалу святош», «Мертвые души» и инсценировал «Войну и мир», он снова задумался о подлинном творчестве.
Вновь вернулся к роману в Ленинграде, просто достал клеенчатую общую тетрадь и написал на титульном листе: «М. Булгаков. Роман. 1932». На первой странице: «1932. Фантастический роман. Великий канцлер. Сатана. Вот и я. Шляпа с пером. Черный богослов. Подкова иностранца».
Исследователи утверждают, что за несколько дней пребывания в Ленинграде Булгаков написал и продиктовал Елене Сергеевне, ставшей в это время его женой, семь первых глав. Вернувшись в Москву, он занялся текущими делами в Театре, времени на роман не оказалось.
Летом 1933 года Михаил Афанасьевич продолжает работу над романом. Вновь его мучают названия, ни на одном из них он никак не может остановиться. Так на 55-й странице он записывает: «Заглавия. Он явился. Пришествие Черный маг. Копыто консультанта». По ходу текста набрасывает основные мысли, которые предполагает развить в романе: «Встреча поэта с Воландом. Маргарита и Фауст. Черная месса. Ты не поднимешься до высот. Не будешь слушать мессы. Не будешь слушать романтические… Маргарита и козел. Вишни. Река. Мечтание. Стихи. История с губной помадой…»
В ночь на 1-е сентября 1933 года начал писать главу «Замок чудес». За эти дни написал несколько глав, на этот раз Булгаков оставлял пометки: 8.XI 33, 9.XI.33, 11.XI.33, 12/XI.33, вечер 12/XI.33…
Иной раз за день — всего лишь несколько строчек, а в июле 1934 года, в Ленинграде, — десятки страниц, снова месячный перерыв… Так, урывками, Булгаков работал до конца ноября 1934 года, когда завершил третью редакцию романа.
Елена Сергеевна вела дневниковые записи, несколько интересных есть и о романе:
28 сентября 1933 года. «Уговоры Канторовича дать фильм „Бубкин“… Пишите!
Но М. А. занят романом, да и не верит в действительность затеи».
«5 октября…Вечером мы были у Поповых — М. А. читал отрывки из романа. Вернулись на случайно встретившемся грузовике».
«12 октября. Утром звонок Оли: арестованы Николай Эрдман и Масс. Говорит, за какие-то сатирические басни. Миша нахмурился.
Днем — актер Волошин, принес на просмотр две свои пьесы.
Играли в блошки — последнее увлечение.
Ночью М. А. сжег часть своего романа».
«8 ноября. М. А. почти целый день проспал — было много бессонных ночей. Потом работал над романом (полет Маргариты). Жалуется на головную боль».
23 января 1934 года. «Ну и ночь была. М. А. нездоровилось. Он, лежа, диктовал мне главу из романа — пожар в Берлиозовой квартире. Диктовка закончилась во втором часу ночи. Я пошла в кухню — насчет ужина, Маша стирала. Была злая и очень рванула таз с керосинки, та полетела со стола, в угол, где стоял бидон и четверть с керосином — не закрытые — вспыхнул огонь. Я закричала: „Миша!“ Он, как был, в одной рубахе, босой, примчался и застал уже кухню в огне. Эта идиотка Маша не хотела выходить из кухни, так как у нее в подушке были зашиты деньги…
Я разбудила Сережку, одела его и вывела во двор, вернее — выставила окно и выпрыгнула, и взяла его. Потом вернулась домой. М. А., стоя по щиколотки в воде, с обожженными руками и волосами, бросал на огонь все, что мог одеяла, подушки и все выстиранное белье. В конце концов он остановил пожар. Но был момент, когда и у него поколебалась уверенность и он крикнул мне: „Вызывай пожарных!“»
В сентябре — октябре 1934 года Булгаков работал над окончанием романа, написал две последние главы: «Ночь» (глава предпоследняя) и «Последний путь», но так и недописал главу, поняв к этому времени, что роман нуждается в решительной переделке, особенно образы Маргариты и ее любовника, поэта.
«…— Да, что будет со мною, мессир?
… — Велено унести вас…»
На этой фразе обрывается рукопись третьей редакции романа о дьяволе, еще не получившего окончательного названия и почему-то изданного под названием «Великий канцлер», написанного в 1932–1934 гг. Этот текст — третья редакция романа «Мастер и Маргарита».
Белое бордосское вино добываемое в местечке Барзак (Barsac). (Источник: «Объяснение 25000 иностранных слов, вошедших в употребление в русский язык, с означением их корней». Михельсон А.Д., 1865) (Примечание сканировщика.)
