Еще не время. Так не обессудь:
Железная необходимость нам
Велит теперь готовиться к отплытью.
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ Е в г е н и я (одна), затем В о с п и т а т е л ь н и ц а (в глубине сцены).
Е в г е н и я
Пустынею мне кажется страна,
Когда-то милая, шумливый порт,
Людьми кишащий,- я как перст одна.
Здесь судьи произвол смиряют правом,
Приказам повинуются войска,
Священники мольбы возносят к богу
И о достатке грезит черный люд.
Лишь я одна, безвинная, в забросе:
Ничья рука меня не защитит.
Приюта мне не обрести; ни в ком
Не шевельнется мысль подать мне помощь.
Изгнанье! Я изведала сполна,
Что значит это слово роковое,
Я - будто член отмерший; для меня
В жизнеспособном теле места нет.
Полуживой мертвец, лежу в гробу,
Бессильно сознавая, что несут
Меня могиле вырытой предать.
О, участь неизбывная! Но так ли?
Мне выбор предоставлен: я могу
Всегда прибегнуть к помощи того,
Кто благородно предложил мне руку.
Но это означало бы от прав
Рождения высокого отречься.
А в силах ли я навсегда порвать
С мечтою горделивой? Никогда!
Схвати меня железными руками,
Нещадный рок! И грозно повели
Одну беду из двух избрать вслепую.
Остановиться на одной из них
Не легче ли, чем колебаться всуе?
В о с п и т а т е л ь н и ц а в сопровождении носильщиков с немалым грузом проходит в глубине сцены.
Вот понесли сокровища мои -
Последнее, что у меня осталось,
Коль грабежа враги не довершат.
Опустят груз. И позовут меня.
Попутный ветер вымпелом играет,
И вскоре напрягутся паруса;
Уж флагманский корабль покинул порт,
А вот и наш корабль зашевелился.
Идут за мной! Зовут! О, боже мой!
Ужели из железа небосвод
И этой тверди не прорвать мольбою?
Итак, иду! Но - видит бог! - меня
Плавучая тюрьма не поглотит:
Последняя доска пред входом в ад
Ступенью станет первою к свободе.
Примите же меня, крутые волны,
И опустите на морское дно,
Где вечная зияет тишина!
А позже, если мир меня забудет
И мне ничем не сможет угрожать,
Прибейте к брегу мой застывший труп,
И набожной рукою поселянин
Меня предаст возлюбленной земле.
(Делает несколько шагов.)
Иду!
(Запнувшись.)
Иль мне уж неподвластны ноги?
Что с места мне препятствует сойти?
Ужели недостойною любовью
К постылой жизни я пригвождена?
Изгнанье, Смерть, Бесчестье заключили
Меня в нерасторжимое кольцо, -
Куда ни глянешь, чудища повсюду,
И отвернувшись, их не избежать!
Ужели нет ни на земле, ни в небе
Спасенья от бессчетных этих мук?
О, если б долетело до меня
Из чьих-то уст пророческое слово
Иль птица мира моего плеча
Наставнически перышком коснулась!
Безропотно я покорюсь судьбе,
Как только знак она мне явит зримый,
Священный знак! - Любую я приму
Доверчиво, исполнена надеждой.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ Е в г е н и я. М о н а х.
Е в г е н и я
(некоторое время стоит, вглядываясь в даль и вдруг завидев монаха)
Я спасена! Грешно тому не верить.
Вот он, моленный вестник, кто меня
Освободит от тягостных раздумий
И верный путь перстом укажет мне.
Ему открыться я во всем готова!
(Идет ему навстречу.)
Отец мой! Дай мне это обращенье,
Столь непривычным ставшее, теперь
Перенести с любовью на тебя!
Я о себе немногое скажу.
И не как умудренному годами,
А как посланцу присносущих сил
Тебе повем гнетущую печаль.
М о н а х
Откройся мне во всем чистосердечно!
Страдальца сводит промысел порой
С тем, в долг кому господь вменил - смягчать,
По мере сил, страдания людские.
Е в г е н и я
Не жалобы услышишь ты - загадку,
Оракул нужен мне, а не совет.
К двум целям ненавистным два пути
Открыты мне; один ведет направо,
Другой - налево. Так каким идти мне?
М о н а х
Не искушай меня! Негоже быть
Безвестным жребием.
Е в г е н и я
Нет - богоданным!
М о н а х
Насколько понял я тебя, твой взор
Возносится из бездны мрака к небу:
Иссякла воля в искрушенном сердце,
И ты решенья ждешь от горних сил.
Бывает так, что зиждущая мощь,
Для всех незримо, как бы ненароком,
На благо нам сплетает нить судеб,
Таинственно свою внушает волю
И неприметно к цели нас ведет.
Стократ блажен, кто это испытал!
Но требовать чудес - великий грех.
Нам бог велит хранить надежду в бедах.
О, если б я был послан божеством
Тебе поведать, в чем твое спасенье!
Но голос сердца моего молчит.
И если ты мне больше ничего
Не скажешь, наша встреча бесполезна.
Е в г е н и я
Корабль разбит. Страшась свирепых хлябий,
За щепку я хватаюсь. Вопреки
Неверию в спасенье - доскажу:
Я княжеского рода, а меня
Изгнанницей на острова увозят,
Коль скоро я не соглашусь на брак,
Лишающий меня высокой доли.
Ну, как теперь? Что скажет голос сердца?
М о н а х
Он промолчит, покуда трезвый разум
Свое бессилье не признает сам.
Ты краткие мне сведенья дала,
А потому ответ мой будет краток:
Два ненавистных жребия тебе
Даны на выбор. Взвесь их беспристрастно
И предпочти тот, что тебе простор
Дарует больший для достойных дел
И не стеснит стремленья твоего
Высокому призванию отдаться.
Е в г е н и я
Ты в брак мне не советуешь вступать?
М о н а х
В брак против совести и чувства - нет.
Ужель священник брак благословит,
Когда невесте он - что лечь в могилу?
Не вправе пастырь воссоединять
Несродное для непрерывных распрей.
Стремленье двух сердец в едином чувстве
Взаимную любовь навечно слить,
Пресуществлять порыв мгновенный в вечность -
Таков священника отрадный долг.
Е в г е н и я
Так за море на муки мне отбыть?
М о н а х
На утешенье страждущим, как ты.
Е в г е н и я
К лицу ли безутешной утешать?
М о н а х
Отвагу, твердый разум, светлый дух
Мне удалось прочесть в твоих чертах.
Они помогут и тебе и присным
Свой крест нести. И если бог сподобит
Тебя чужие искупать грехи
Безвинностью младенческой твоей,
Как существо из горних сфер, ты всюду
Внесешь отраду, где б ты ни была.
Плыви бесстрашно к островам. Спустись
К погрязшим во грехах, ободри их
Высоким подвигом долготерпенья.
Могучим словом и усердным делом
Вдохни надежду в робкие сердца.
Объедини блуждающих в пустыне
Друг с другом и сплоти их вкруг себя.
Восстанови, чего лишилась здесь,
Свой род, свой край и княжество свое.
Е в г е н и я
Ты в силах сделать, что повелеваешь?
М о н а х
Я это сделал! - К диким племенам
Я в юности поплыл по доброй воле.
Я кротость внес в суровые их нравы,
Бессмертие - в глухую пропасть: в смерть.
О, если б не поддался я желанью
Напрасному - отечеству служить,
Я мерзости б не встретил запустенья,
