Романом «воспитания сознания» можно назвать книгу «Послы», которую сам Джеймс считал своим наиболее совершенным произведением. В центре повествования – духовное перерождение Лэмберта Стрезера, чье «видение», постепенно меняющееся, составляет содержание романа, а характер изменения этого видения в его течении и поворотах – специфическое романное действие.
Выросший и воспитанный в этических законах и нормах, типичных для американского бизнеса, представленного в романе городом Уоллетом и его влиятельной и респектабельной верхушкой – миссис Ньюсем и семейством ее дочери Пококов, Стрезер охотно принимает на себя миссию «посла» миссис Ньюсем: вернуть домой ее «блудного сына» Чада, вырвав его из рук парижской гетеры, – представляется Стрезеру вполне благородным делом. Но по мере того, как у него накапливаются впечатления от Парижа, от Чада Ньюсема и его окружения, от мнимой его соблазнительницы, мадам де Вионэ, меняется не только отношение Стрезера к взятому на себя поручению, но и к самому Уоллету и его обитателям, к их жизненным принципам. Любовная связь Чада с замужней женщиной открывается ему как подлинное высокое чувство, преобразовавшее неуклюжего отпрыска американской фабрикантши в совершенного джентльмена, а мадам де Вионэ, сотворившая это чудо, оказывается прекрасным существом, полным бескорыстия и жертвенности. В сопоставлении со светлым жизненным опытом Чада Ньюсема собственная жизнь, целиком подчиненная долгу, кажется Стрезеру прожитой впустую. Все его представления о жизни резко меняются. И хотя Чад, преданный устоям Уоллета, по-видимому, готов оставить мадам де Вионэ ради «бизнеса», Стрезер, чья миссия вопреки его собственному желанию тем самым выполнена, возвращается в Уоллет отнюдь не для того, чтобы пожинать плоды одержанной победы, а скорее всего, чтобы подвергнуться там остракизму, так как отныне дороги его и Ньюсемов должны необходимо разойтись в противоположные стороны.
В последующее десятилетие литературная работа Генри Джеймса приняла иной характер. Вернувшись из длительного путешествия по Соединенным Штатам (1904–1905), куда он отправился после почти двадцатилетнего отсутствия, Джеймс приступил к подготовке своего второго прижизненного собрания сочинений,[329] составившего 24 тома. Он произвел тщательный отбор напечатанных ранее романов, повестей и рассказов, внес значительную правку в ранние произведения и снабдил большинство томов обширными предисловиями, в которых изложил свою теорию романа. Помимо этой редакторской и теоретической работы, занявшей целиком 1906–1907 гг., он подготовил к печати сборник очерков «Американские сцены» (1907), вобравший в себя его впечатления от посещения Америки. Смерть старшего брата – психолога Уильяма Джеймса – побудила его взяться за автобиографический цикл, две книги из которого «Маленький мальчик и другие» и «Заметки о сыне и брате» были завершены им соответственно в 1913 и 1914 гг. В этих очерках своего детства и раннего отрочества, отдавая дань памяти отцу, матери, своим братьям и сестре, Джеймс воссоздал духовную атмосферу, царившую в этой своеобразной семье, воспитавшей крупнейшего американского психолога и философа – Уильяма Джеймса – и великого романиста – Генри Джеймса.
Приобретя еще в 1897 г. небольшую виллу – Лэмхаус – в прибрежном английском городке, Джеймс целиком отдавался творчеству. В жизни его почти не было внешних событий. Он остался холост, а его душевные привязанности были отданы главным образом небольшому кругу друзей из близкой ему по духу художественно-литературной среды, где в молодом поколении он приобрел немало поклонников и последователей. Среди последних были такие значительные писатели, как американская романистка Эдит Уортон, английские прозаики Джозеф Конрад и Форд Мэдокс Форд, Хью Уолпол и др. В 1911 г. Джеймс стал почетным доктором Гарвардского университета (США), а в 1912 г. такая же степень была присуждена ему одним из старейших английских университетов – Оксфордским.
Войну 1914–1918 гг. Джеймс, подобно многим своим современникам, воспринял как варварское разрушение культуры. Он отдавал много времени работе в госпиталях, где его знание французского языка помогало общаться с бельгийскими беженцами. Английское правительство отметило его заслуги медалью, а в 1915 г. по его просьбе сделало британским подданным. Смерть – Джеймс умер 28 февраля 1916 г. – избавила его от горького отрезвления, которое пришло к большинству его сверстников, переживших эту войну, и в особенности к молодежи, принявшей непосредственное в ней участие.
Но ни война, ни болезни, преследовавшие его на протяжении всей жизни и особенно в последние годы, не нарушили его повседневный, упорный, размеренный писательский труд, который он считал своим главным, своим единственным делом, и жизнь его, пользуясь словами, сказанными им самим о Флобере, «была от начала и до конца историей его литературных усилий».[330]
5
«Женский портрет» («The Portrait of a Lady», 1881) Генри Джеймса отмечен почти единодушным и на протяжении столетия неизменным признанием широкого читателя и критики. Историки литературы, за редкими исключениями[331] отводят этой книге первостепенное место не только в творчестве самого писателя, но также в развитии американской[332] и, более того, всей англоязычной литературы. Даже те авторы, которые, подобно Ф. Р. Ливису, отрицательно оценивают «позднего» Джеймса, полагая, что в своем развитии он пошел по неверному пути, «в сторону сверхутонченности, повлекшей за собой утрату четких нравственных критериев»,[333] в «Женском портрете» видят «один из величайших романов, написанных на английском языке».[334]
Уже журнальный вариант «Женского портрета», печатавшегося почти одновременно в Англии (с октября 1880 по ноябрь 1881 г. в «Macmillan's Magazine») и в Америке (с ноября 1880 г. по декабрь 1881 г. в «Atlantic Monthy»), вызвал многочисленные отклики. Сразу по окончании публикации почти все ведущие литературные журналы поместили на него рецензии.[335] Такое исключительное внимание само по себе свидетельствует о том, что новый роман Джеймса был воспринят как значительное произведение, заслуживающее подробного разбора и оценки.
В потоке мнений, в целом одобрительных, похвалы перемежались с упреками. Рецензенты указывали автору на недостатки. К числу наиболее существенных, по общему приговору, следовало прежде всего отнести «беспристрастность», которую Джеймс проявлял к своим героям, поступая так в противоположность корифеям недавнего прошлого – Диккенсу, Скотту, Теккерею, чьи симпатии и антипатии не вызывали у читателя никаких сомнений. Другим упреком, исходившим от большинства рецензентов, было то, что в романе мало действия. Почти все указывали на незаконченность основной сюжетной линии, и в этом отсутствии традиционного конца видели слабость романа. «Этот так называемый „женский портрет", – сетовал английский рецензент, – брошен автором незавершенным в тот самый момент, когда как раз и становится возможным наложить на него подлинно решающие, проясняющие его мазки».[336] Пятьдесят лет спустя все перечисленные недостатки будут восприниматься как достоинства.
Иными словами, первые критики романа оказались достаточно зорки, чтобы рассмотреть черты, отличающие книгу Джеймса от произведений его предшественников и современников, но недостаточно прозорливы, чтобы увидеть в этих отличиях зачатки нового стиля. Даже автор наиболее обстоятельной и серьезной рецензии У. С. Браунелл, высоко оценивший роман, скорее предостерегает, чем поддерживает Джеймса в его стремлении «изобретать новую разновидность литературы».[337] Он же одним из первых указывает на возможные источники романа – романы Джордж Элиот и романы Тургенева.
Сам Джеймс вполне сознавал, какое значение имеет для него «Женский портрет».
Замысел «Женского портрета», очевидно, возник у него в середине 70-х годов, возможно параллельно с работой над романом «Американец». Обсуждая в начале 1877 г. планы своего дальнейшего сотрудничества с «Атлантик Мансли», он писал У. Д. Хоуэллсу, тогда редактору журнала: «Я был бы рад, если бы Вы согласились напечатать повесть выпусков на шесть, а не большую, предоставить Вам что-нибудь такой длины. Сейчас я не стану браться за тот сюжет, который имел в виду, когда прошлый раз мы говорили на эту тему, – его не уложишь в малые размеры. Это – изображение характера и рассказ об истории женщины, прелестной и психологически интересной, с тонкой и благородной натурой, со многими боковыми „линиями". Лучше обождать и заняться этим тогда, когда буду вполне и от всего свободен».[338] Освободиться Джеймсу удалось нескоро. Ближайший год ушел на подготовку к печати сборника «Французские поэты и романисты» («French poets and novelists», 1878), переработку журнального варианта юношеского романа «Опекун и опекаемая» («Watch and Ward», 1871) для отдельного издания и другие мелкие и крупные литературные произведения. В январе 1878 г. он писал брату Уильяму: «В этом году я собираюсь создать нечто значительное. Как ты можешь себе представить, я устал писать очерки о достопримечательных местах, работать ради хлеба насущного; пожалуй, через полгода сумею все это бросить и сесть всерьез за „творческую" вещь».[339] Именно через полгода он сообщал: «Мой „грандиозный роман", о коем ты спрашиваешь, начат… Это история американки (americana) – женский двойник Ньюмена».[340] Однако Джеймсу потребовалось еще немало времени, чтобы обдумать сюжет романа, и в начале 1879 г. (точная датировка отсутствует) в его записной книжке появился подробный план «Женского портрета», к исполнению которого он приступил весною того же года.
