— Господи помилуй! — воскликнул сэр Патрик. — А я и забыл про игру.
Он рассеянно оглянулся и увидел молоток с шаром, ожидавшие его на столе.
— Ах вот вы где, заменители доброй беседы!
Он бросил шар на дорожку и, сунув как зонтик под мышку крокетный молоток, пошел догонять шар. «Интересно, кто первый высказал этот ложный афоризм, что человеческая жизнь — штука весьма серьезная? — сказал он себе. — Вот хотя бы я, ведь уже одной ногой в могиле стою, а больше всего меня волнует сейчас, угожу ли я шаром в ворота».
Арнольд и Бланш остались в беседке.
Природа одарила женщину привилегией, вызывающей острейшую зависть у сильного пола — устремив взор на возлюбленного, она в мгновение ока делается прекрасной. Едва Бланш взглянула на Арнольда, лицо ее стало трижды прекрасно, покоряя очарованием юности, влюбленности и красоты, которые не могли уничтожить ни чудовищно взбитый по моде шиньон, ни надвинутая на лоб плоская как блин шляпка. Арнольд взглянул на нее, и сердце у него упало — он вспомнил, что уезжает с ближайшим поездом и оставляет Бланш в обществе ее многочисленных обожателей. Проведенные с ней под одной крышей две недели убедили его, что Бланш — самая прелестная девушка в целом свете. И она, наверное, не обидится, если он сейчас так прямо об этом скажет. Да, сейчас, в эту на редкость благоприятную минуту.
Но кто может измерить пропасть, отделяющую намерение от исполнения? Арнольд был преисполнен решимости немедленно объясниться с Бланш. И что же из этого вышло? Увы, слаб человек, ничего не вышло. В беседке воцарилось молчание.
— У вас такой вид, мистер Бринкуорт, — первой заговорила Бланш, — будто вас что-то выбило из колеи. Что вам сказал сэр Патрик? Мой дядюшка не упустит возможности поупражняться в остроумии. На этот раз он выбрал своей мишенью вас?
Пред Арнольдом забрезжил спасительный путь. В отдалении, но забрезжил.
— Сэр Патрик — опасный человек, — подхватил он. — За секунду перед тем, как вы сюда вошли, он по моему лицу угадал одну мою тайну, — и, собравшись с духом, кинулся с головой в омут: — Вы, Бланш, не унаследовали от дядюшки этой способности?
Бланш тут же смекнула, куда Арнольд клонит. Располагай она временем, она взяла бы его легонько за руку и повела с толком, с расстановкой к желанной цели. Но через минуту-другую Арнольду играть. «Он хочет сделать мне предложение, — подумала Бланш. — В его распоряжении одна минута. Но он все-таки сделает его».
— Вы полагаете, что дар угадывать чужие тайны у нас в семье наследственное? — спросила она невинно.
— Об этом я мог бы только мечтать!
— Да зачем вам это? — прикинулась Бланш изумленной.
— Затем, что тогда вы прочли бы в моем лице то же, что прочел сэр Патрик…
Оставалось произнести всего три слова, и дело было бы сделано. Но нежные чувства, как известно, любят помучить себя. На Арнольда напала вдруг неодолимая робость, и он самым нелепым образом замолчал.
С лужайки донесся удар молотка, за которым последовал дружный хохот, — должно быть, над промахом сэра Патрика. Бланш готова была поколотить Арнольда за его нерешительность.
— Так что же я увижу в вашем лице? — спросила она, теряя терпение.
Арнольд опять кинулся в омут.
— Увидите, что меня надо слегка ободрить.
— Я вас должна ободрить?
— Да, если можно.
Бланш оглянулась. Беседка стояла на возвышении, к ней вели широкие ступени. Играющих в крокет было слышно, но не видно. В любую минуту в беседку мог кто-нибудь наведаться. Бланш прислушалась. Шагов, кажется, не слыхать. Голоса играющих смолкли. Опять удар молотка по шару — зрители на этот раз захлопали. Сэр Патрик был в Уиндигейтсе почетным гостем. Ему, видно, позволили повторить удар, и вторая попытка оказалась удачной, отчего влюбленные выиграли еще минуты две. Бланш опять перевела взгляд на Арнольда.
— Считайте, что я вас ободрила, — прошептала она и тут же прибавила на всякий случай, как подобает воспитанной девушке: — До известного предела, разумеется.
Арнольд третий раз кинулся головой в омут и на этот раз достал дна.
— Считайте, что я люблю вас, — выпалил он, — и люблю безо всяких пределов.
Дело сделано, все слова сказаны, и Арнольд взял руку Бланш в свою. Но нежные чувства и тут остались верны своим причудам. Не успели с уст Арнольда сорваться слова признания, как заартачилась Бланш. Она попыталась высвободить свою ладонь. И сухо заявила Арнольду, что ей надо идти.
— Ну, пожалуйста, хоть немножечко полюбите меня! Я обожаю вас!
Как можно устоять пред столь пылкой любовью? Если к тому же и вы питаете не менее пылкое чувство, да еще каждую секунду вам могут помешать. Бланш перестала вырывать руку и снизошла до улыбки.
— Этой манере ухаживания вы научились на борту торгового судна? — проговорила она не без ехидства.
Арнольд, однако, упорно не желал перенимать ее шутливый тон.
— Если вы рассердились на меня, — ответил он, — я опять наймусь на корабль и уйду в плавание.
Бланш еще немножко подбодрила его.
— Сердиться — дурно, — ответила она, скромно потупившись. — Хорошо воспитанные девушки не сердятся.
На лужайке один из игроков громко крикнул: «Мистер Бринкуорт». Бланш толкнула Арнольда к выходу, но он точно прирос к полу.
— Всего одно слово, молю, — горячо прошептал он. — Скажите «да»!
Бланш покачала головой. Она заманила его в силки и теперь с наслаждением мучила.
— Это невозможно, — возразила она. — Сначала поговорите с дядюшкой.
— Поговорю, — заверил ее Арнольд, — сейчас же поговорю, еще до отъезда.
— А теперь ступайте играть. И смотрите, не промажьте.
Обе ее руки были на плечах Арнольда, лицо ее было совсем близко.
Где уж тут устоять! Арнольд прижал ее к себе и поцеловал. Нет, он не промазал — можно было обойтись без напутствия. У Бланш перехватило дыхание. Этот последний смелый ход возлюбленного отнял у Бланш дар речи. Не успела она опомниться, как отчетливо зазвучали чьи-то приближающиеся шаги. Арнольд еще раз притянул Бланш к себе и поспешил уйти.
Трепещущая, в сладостном смятении, Бланш опустилась в кресло и смежила веки. Шаги послышались совсем рядом. Бланш встрепенулась, открыла глаза и увидела Анну Сильвестр. Бланш сорвалась с кресла и бросилась на шею подруге.
— Ты не представляешь себе, что произошло, — прошептала она. — Пожелай мне счастья, Анни! Он только что объяснился. Он мой на всю жизнь!
В этом объятии, в этих словах проявилось горячее чувство любви и доверия, какое Бланш с детства питала к Анне. Как ни были близки их матери, в эту минуту дочери были близки не меньше. И все-таки, взгляни Бланш пристальнее в лицо Анны, она поняла бы, что мысли Анны сейчас далеки от ее крошечной сердечной тайны.
— Ты догадываешься, кто он? — спросила она, не дождавшись отклика подруги.
— Мистер Бринкуорт?
— Конечно! Кто же еще!
— И ты очень счастлива, моя девочка?
— Счастлива? — повторила Бланш. — Только ты никому не говори. Я не помню себя от счастья! Я так люблю его! Так люблю! — восклицала она, радуясь как ребенок новой игрушке.
Анна в ответ тяжело вздохнула. Бланш тотчас устремила взгляд в лицо подруги.
— Что с тобой, Анни? — спросила она изменившимся тоном.
— Ничего, милая.
Ответ Анны не обманул проницательности Бланш.
— Я ведь вижу, что-то произошло, — сказала она. — Деньги, да? — прибавила Бланш, немного подумав. — Надо заплатить долги? Не расстраивайся, Анни. У меня много денег. И я дам тебе, сколько ты захочешь.
— Нет, нет, моя девочка.
Бланш чуточку надулась. Первый раз в жизни Анна не хочет поделиться с ней своим огорчением.
— Я делюсь с тобой всеми своими секретами. А ты от меня что- то скрываешь. Припоминаю, ты последнее время чем-то озабочена, в каком-то унынье. Тебе не нравится мистер Бринкуорт? Нет? Он тебе нравится? Тогда, может, ты недовольна, что я выхожу замуж? Наверное, в этом все дело? Ты, наверное, думаешь, глупышка, что мы расстанемся? Да разве я смогу жить без тебя? Вот мы поженимся с Арнольдом, ты приедешь к нам, и мы опять будем вместе. Решено, правда?
Анна почти грубо отстранилась от Бланш.
— Смотри, кто-то идет! — махнула она в сторону входа. Это вернулся Арнольд. Подошел черед играть Бланш, и он вызвался поискать ее.
Еще минуту назад Бланш тотчас бы оборотилась к вошедшему. Но сейчас мысли ее были поглощены Анной.
— На тебе лица нет, — сказала она, как бы не видя Арнольда, — и я должна знать, что произошло. Приходи вечером ко мне в спальню, и мы все обсудим. Не смотри на меня так!
Поцеловав подругу, Бланш пошла навстречу Арнольду, и лицо ее опять просияло.
— Ну как, не промазал?
— Промазал — не промазал — все это пустяки. Главное — сэр Патрик. Кажется, дело пошло на лад.
