— Тебе это совсем не понравится, — невозмутимо возразила Джилл. — Ты и сам знаешь, ты у меня — ленивый-преленивый старичок!
— Вот именно! Я и стараюсь объяснить, что я ленюсь! Вернее, ленился до сегодняшнего утра.
— А сегодня утром, значит, приключилось что-то особенное? Я уж вижу!
— Я увяз в роскоши! Я, как говорится в Библии, «утучнел, потолстел и разжирел».[29]
— Не надо, дядя Крис! — запротестовала Джилл. — Я ем тост с маслом.
— Но теперь я снова стал самим собой!
— Ну, и распрекрасно!
— Услышал я ветра морского порывы, — декламировал дядя Крис, — услышал и дождь, и могучий прибой! Услышал и песню летающей рыбы. Скорей же в дорогу! За мною, за мной!
— Дядя и «Гунга Дин»[30] умеет декламировать, — повернулась Джилл к Нелли. — Вы уж простите за все это. Обычно он у меня просто золотой.
— Мне кажется, я понимаю его чувства, — ласково отозвалась Нелли.
— Разумеется, понимаете! Вы и я, мисс Брайант, мы — цыгане в этом мире! Не овощи, как молодой Рук.
— Э, что? — встрепенулся «овощ», очнувшись от своих мыслей. Он засмотрелся на лицо Нелли, загипнотизированный его мечтательностью.
— Мы счастливы, — не унимался дядя Крис, — только в пути, только в дороге!
— Видели бы вы дядю Криса по дороге в его клуб по утрам, — вмешалась Джилл. — Катит себе на такси, распевая цыганские песни, и никакая усталость его не берет.
— Что ж, оскорбление справедливое, — согласился дядя Крис — Я до глубины души содрогаюсь, видя, в какую пропасть сбросило меня богатство. — Он выпятил грудь. — В Америке я стану другим человеком. Америка из тебя, Фредди, сделает другого человека.
— Я в порядке, спасибо, — отозвался неприхотливый Рук. Дядя Крис повернулся к Нелли, указывая на нее драматическим жестом.
— На Запад, мой друг! Возвращайтесь на свою энергичную, бодрую родину! Долой из этого расслабляющего Лондона! Вы…
Нелли резко поднялась. Слушать дольше было невыносимо.
— Думаю, мне пора, — сказала она. — Билл по мне скучает, когда я надолго задерживаюсь. До свидания. Спасибо вам огромное за все, что вы сделали.
— Очень мило, что вы зашли, — откликнулась Джилл.
— До свидания, майор Сэлби.
— До свидания.
— До свидания, мистер Рук.
Фредди вновь очнулся от задумчивости.
— Э? О, послушайте-ка! Секундочку! Пожалуй, и я с вами потопаю. Пора и мне домой. Одеваться к обеду, то-се… Провожу вас, ладно? А потом поймаю такси на Виктории. Пока-пока!
Проведя Нелли через холл, Фредди придержал для нее парадную дверь. Вечер был прохладный, туманный, но в воздухе все еще держался неясный, но бодрящий намек на весну. Влажный аромат шел от деревьев, с которых капала вода.
— Вечерок-то! — словоохотливо завел беседу Фредди. — Блеск!
— Да.
Площадь они миновали в молчании. Фредди постреливал одобрительным взглядом на свою спутницу. Как он откровенно признавался и сам, он не очень подходил для современных девушек. Современные девушки, по его мнению, были чересчур бойкими, какими-то бурными для человека мирных вкусов. Но эта, которая шла с ним рядом, обладала всеми признаками девушки несовременной. У нее был тихий мягкий голосок. Чудноватый, правда, акцент, но голосок — мягкий и приятный. И сама такая тихая, совсем без этой бойкости. Такие качества в девушках Фредди высоко ценил. Хотя он ни за что и не признался бы в этом, но побаивался девиц того типа, каких ему приходилось водить на обеды или танцы. Чересчур уж умны, только и подкарауливают случай тебя подколоть. Эта совсем на них непохожа. Ну, совершенно! Ласковая, мягкая, то-се…
Именно в этом месте его размышлений до Фредди дошло, что спутница его что-то совсем притихла. И то сказать, за последние пять минут не проронила ни словечка. Он уже намеревался сам нарушить молчание, когда вдруг понял — они как раз проходили под фонарем, — что она плачет. Совсем тихонечко, будто ребенок в темноте.
— Ой, Господи! — оторопел Фредди. От двух вещей он терялся вконец — плачущих девушек и собачьих боев. При виде заплаканного личика он застыл, онемел, и в таком состоянии дошагал до ее дома на Добени-стрит.
— До свидания, — попрощалась Нелли у двери.
— До свида-а-а-ния, — автоматически протянул Фредди. — То есть, я хочу сказать, секундочку! — быстро прибавил он и нервно посмотрел на нее, крепко держась рукой за темную ограду. Когда девушки плачут на улице, это, как ни крути, паршиво, тут надо что-то предпринять.
— В чем дело? — спросил Фредди.
— Да ничего, ничего. До свидания.
— Милая моя старушка, — покрепче вцепляясь в ограду, не отступал Фредди, — что-то да есть! Уж непременно! Может, не сразу и догадаешься, взглянув на меня, но на самом деле я ужасно проницательный. И сейчас мне яснее ясного — что-то да есть! Почему бы вам не выложить весь сюжетец? Может, я смогу помочь?
Нелли повернулась было к дверям, но остановилась. Стыдно ей было за себя, дальше некуда.
— Я — дура!
— Нет-нет, что вы!
— Дура, дура! Со мной это редко… то есть, я редко плачу. Но сегодня, Господи! Когда я слушала, как вы все собираетесь в Америку… Будто это легче легкого, просто вам неохота суетиться, ну, меня и допекло. Подумать только! Ведь я могла быть сейчас в Америке, не будь я дурой.
— Дурой?
— Ну да! Настоящей простофилей! Вот до этой нитки искусственного жемчуга я в порядке, а выше — кочан, а не голова!
Фредди стал докапываться до смысла ее слов.
— То есть, вы хотите сказать, что откололи какую-то глупость?
— Глупее некуда! Взяла да и осталась в Лондоне, когда вся остальная труппа отправилась обратно домой. И теперь застряла в Англии!
— Театры контрактами забросали?
— Плохой вы отгадчик! — горько рассмеялась Нелли. — Нет, за меня тут не дерутся. Я вольна, словно ветер, как пишут в «Эре».
— Дорогая моя, — серьезно проговорил Фредди, — если ничто не держит вас в Англии, отчего же не рвануть в Америку? Я хочу сказать, тоска по родине — гибельная штука. Помню, гостил я у своей тетки в Шотландии в позапрошлом году, не мог слинять оттуда недели три, так я прямо ошалел, до того хотелось увидеть старушку-столицу. Проснусь иной раз ночью, а мне так и чудится, будто я у себя в Олбэни, и когда вспомню, где я, буквально взвывал, как пес. Не отмахивайтесь! Прыгайте на первый пароход и плывите в Америку.
— Пароход? Какой же компании?
— Что-что? А-а, понятно! Пароходом какой компании плыть?.. Так… так… Сам-то я никогда не плавал, так что затрудняюсь посоветовать. Неплохо отзываются о «Кьюнарде».[31] А у некоторых, опять же, с языка не сходит «Уайт Стар». Да выбирайте любую, они все хороши. Все, по-моему, вполне солидные.
— А какая из них возит бесплатно?
— Э? О-о! — Наконец смысл ее слов осенил Фредди, и он с глубоким ужасом ее оглядел. Жизнь так милостиво обходилась с ним, что он почти забыл, что существуют люди, у которых не столько денег, сколько у него. Под его отлично сшитым жилетом вскипело совершенно бескорыстное сочувствие. То, что Нелли очень хорошенькая, никак на него не повлияло. Главное, что она — в затруднительном положении. Вот это плохо. Подумать противно, что кто-то — в затруднительном положении.
— Ах, вот оно что! Так вы на мели?
— На мели? — рассмеялась Нелли. — Будь доллары бубликами, считайте, у меня и дырки от них нет.
Фредди был тронут до глубины души. Он уже много лет не встречал человека, у которого не было бы кучи денег, — только нищих на улице, которым он подавал шиллинги. Правда, приятели его в клубах иногда сетовали, что у них нет ни гроша, но грош этот обычно означал пару тысяч фунтов на новенькую машину.
— Ой, Господи! — воскликнул он.
Наступила пауза. Затем, во внезапном порыве, Фредди бросился ощупывать нагрудный карман. Странно, как порой все оборачивается к лучшему! Всего час назад он готов был поколотить себя за то, что вовремя не вспомнил об этих фунтах, зашитых под подкладку, они бы так пригодились в полицейском участке. Но теперь Фредди понял, что Провидение все держало под контролем. Вспомни он про эти деньги, да выложи их констеблю, сейчас бы их у него не было. А именно сейчас они и нужны. На него накатила донкихотская щедрость. Проворными пальцами он сдернул купюру с якоря и, как фокусник, выставляющий на обозрение кролика, извлек ее на свет.
— Старушка! — крикнул он. — Не могу я такого выносить! Абсолютно! Нет и нет! Я настаиваю на том, чтобы вы взяли деньги! Да, решительно настаиваю.
Широко раскрытыми глазами Нелли посмотрела на купюру, нерешительно взяла ее и оглядела под тусклым светом газового фонаря.
— Нет, не могу!
— Ну, в самом деле! Берите!
— Но тут же целых пятьдесят фунтов!
— Вот именно! Этого хватит на билет до Нью-Йорка. А? Вы спросили, какая компания возит бесплатно? Компания «Фредди Рук», чтоб мне треснуть! Пароходы отплывают каждую среду и субботу. Ну, так что?
