— По той же причине, наверно, почему вы на меня.
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
— Если бы вы действительно не понимали, вы были бы гораздо больше удивлены и гораздо менее сердиты, мисс Франкон.
— Вы знаете мое имя?
— Вы достаточно громко рекламировали себя здесь.
— Вам не следует быть таким наглым. Я могу сию же минуту уволить вас.
Он повернулся, ища кого-то глазами.
— Позвать управляющего?
Она презрительно улыбнулась.
— Не надо. Это было бы слишком просто. Но поскольку вы знаете, кто я, советую вам перестать смотреть на меня так вызывающе, когда я прихожу. Люди могут что-нибудь подумать.
— Вряд ли.
Она отвернулась, почувствовав, что не уварена в себе. Справившись с волнением, она спросила:
— Вам тяжело здесь работать?
— Да. Очень.
— Вы устаете?
— Ужасно.
— Что вы испытываете при этом?
— Когда кончается рабочий день, я едва могу пошевелить рукой или ногой. Ночью я не могу спать. Когда я лежу в кровати, я могу сосчитать каждый свой мускул по количеству различных болевых ощущений. У меня ноет все тело.
Она поняла, что сейчас он говорил не о себе. Он говорил ей то, что, он знал, она хотела услышать от него. И давал ей понять, что знает, почему она хочет услышать от него именно эти слова.
Она почувствовала злость, и желание — желание прикоснуться к нему, ощутить своей рукой прикосновение его оголенной руки — не больше.
Она спросила:
— Вы не простой рабочий? Вы говорите не так, как они. Кем вы были раньше?
— Электриком, водопроводчиком, штукатуром. Я многое перепробовал.
— Почему вы работаете здесь?
— Чтобы получить деньги, которые вы мне заплатите, мисс Франкон.
Она ничего не ответила. Уходя, она чувствовала на себе его взгляд, но она не обернулась.
Каждое утро Доминика просыпалась с одной мыслью: не пойти в каменоломню.
Она потеряла свободу, которой так дорожила. Боль, которую она ощущала при этой мысли, доставляла ей удовольствие — эта боль шла от него.
Она стала навещать своих дальних соседей. Однажды её провожал домой молодой поэт. Он что-то горячо говорил ей по дороге. Она не раз слышала эти фразы от мужчин. Она очнулась от своих мыслей только тогда, когда почувствовала, что он целует её плечо.
Она распахнула дверцу машины и побежала через лес. С ней и раньше случалось такое, но тогда ей было престо смешно. Она не чувствовала отвращения. Она просто ничего не испытывала.
Сейчас она думала о человеке в каменоломне. Она поняла, что он хотел её. Она знала это раньше, поняла по первому брошенному на нее взгляду. Но до сих пор она ни разу не признавалась себе в этом.
Теперь она знала, как заставляет его страдать. И она не шла на каменоломню. Это была её месть. Часами она бродила по дому. Дом стал для нее защитой. Она слышала взрывы в каменоломне и улыбалась.
Но вскоре тишина дома показалась ей слишком скучной, слишком безопасной. У неё появилось желание бросить ей вызов, испытать её на прочность. Она взяла молоток и со всей силой ударила по мраморной плитке камина в спальне. На мраморе появилась трещина.
Она отправилась в каменоломню. Увидев его, она подошла к нему и, поздоровавшись, сказала:
— Я думала о вас. — Она произнесла это очень мягко, но тут же спохватилась. — Для вас есть кое-какая черная работа. Вы не хотите подработать?
— С удовольствием, мисс Франкон.
— Не могли бы вы придти сегодня вечером? На камине разбита мраморная плита. Я хотела бы, чтобы вы её вынули и заказали новую.
Она ожидала, что он откажется. Он спросил:
— Когда мне придти?
— В семь часов. Сколько вы здесь получаете?
— 62 цента в час.
— Ну что ж, я уверена, что для вас это подходящая плата, и готова заплатить вам столько же. Вы знаете, как найти мой дом?
— Нет, мисс Франкон.
— Ну тогда спросите любого, вам покажут.
— Хорошо, мисс Франкон.
Она ушла разочарованная. Ей казалось, что их взаимопонимание было утеряно, и что он воспринял это как обычное предложение заработать немного лишних денег.
Но тут же она поняла, что его естественное отношение к столь необычному предложение и было их взаимопониманием. Своим отсутствием удивления ей показал ей, что понял её.
Он пришел в рабочей одежде, в его руках была сумка с инструментами. Когда служанка ввела его в холл, Доминика стояла на широкой лестнице, ведущей в дом. Своим видом, позой и тем, что дверь открыла служанка, которую она специально попросила не уходить к себе в этот вечер, она хотела подчеркнуть существующую между ними разницу. Ей казалось, что он будет выглядеть нелепо в этом доме, и это поможет ей. Но произошло обратное — дом вокруг него казался нелепым.
Войдя в комнату, он как будто бы заметил, что это была спальная комната. Он подошел к камину так, как будто подошел к рабочему месту в своей мастерской.
— Вот здесь, — сказала она, указывая на трещину.
Он достал молоток и с силой ударил по плитке. Она раскололась.
— Вот теперь она действительно разбита и её нужно заменить.
Он посмотрел на неё. С ужасом она увидела, что он смеется, но этот смех не выражается никакими внешними признаками, поэтому на него нельзя реагировать, его можно только почувствовать.
— Вы сможете заказать точно такой же мрамор?
— Конечно, мисс Франкон.
— Тогда приступайте к работе.
Она стояла рядом и наблюдала, как он работает. Через некоторое время она сказала:
— Я понимаю, что вы хотите закончить работу скорее, ведь вы устали и хотите отдохнуть. С другой стороны, поскольку я плачу вам за время работы, вы мажете не спешить, тогда вы подучите немного больше. Может быть, вы хотите сказать что-нибудь…
— О, конечно, мисс Франкон.
— Что же?
— Я думаю, что этот камин ужасен.
— Правда? А ведь дом спроектирован моим отцом. Не думаю, что вам следует обсуждать работу архитектора.
— Конечно, не следует.
Она села на кровать, откинувшись назад на вытянутых руках и скрестив ноги. Её фигура казалась длинной прямой линией. Работая, он иногда поглядывал на неё. Потом он сказал:
— Я постараюсь найти точно такой же сорт мрамора. Это очень важно, потому что существует много видов и сортов мрамора. Например, белый мрамор, является результатом перекристаллизации известняка… — Он долго говорил о характеристике и происхождении различных сортов мрамора… Это была лекция специалиста.
— Оставьте плиту здесь, её уберут, — сказала она, когда он окончил.
— Новую плиту вам доставит транспортная компания. Вы хотите, чтобы её вставил я?
— Да, конечно. Я дам вам знать, когда её привезут. Скольно же я вам должна? — спросила она, глядя на часы, стоящие на камине. — Вы работали 45 минут, это сорок восемь центов. — Она достала из сумки доллар и отдала ему. — Сдачи не нужно, — сказала она.
Она надеялась, что он бросит бумажку ей в лицо. Он опустил её в карман.
— Спасибо, мисс Франкон.
— Спокойной ночи, — сказала она, дрожа от ярости.
— Спокойной ночи, мисс Франкон, поклонился он. Потом повернулся и пошел вниз по лестнице.
Она решила больше не думать о нем, но с нетерпением ждала, когда привезут мрамор. Как только его привезли, она написала записку: «Мрамор привезли. Я хочу, чтобы он был установлен сегодня вечером».
Она послала записку со сторожем, объяснив ему, что её надо отдать человеку с рыжими волосами. Сторож принес ей обратно кусок бумаги, оторванный от бумажного коричневого пакета. На нам было написано: «Он будет установлен вечером».
К её удивлению, пришел совсем другой рабочий. Он сказал, что ему велел придти сюда Рыжий и сделать все, что нужно.
Когда он приступил к работе, она не смогла остаться я комнате. Её душила злость. Она с ужасом чувствовала, что все равно пойдет на каменоломню.
Она поехала туда верхом через много дней. Был конец рабочего дня, она ехала очень быстро, чтобы застать его на месте. Его не было на месте. Она повернула коня и поскакала. Она гнала коня вовсю, как будто скорость могла помочь ей скоротать часы ожидания. Вдруг она увидела его на тропинке впереди себя. Он обернулся. Она резко остановила коня. Они молча смотрели друг на друга. Она понимала, что каждая минута молчания выдает её с головой. Она заставила себя спросить ровным голосом:
— Почему вы не пришли починить камин?
— Я думал, что вам все равно, кто это сделает, мисс Франкон. Разве это не так?
Она подняла ветку, которую держала в руках, и с размаху хлестнула его по лицу. Пришпорив коня, она умчалась, ни разу не обернувшись.
Доминика сидела возле туалетного столика у себя в спальне. Было очень поздно. В огромном пустом доме не было слышно ни звука. Двери спальни были открыты на террасу, в саду тоже было очень тихо. Постель была разобрана, ожидая её. Она хотела попытаться уснуть, но не могла.
