Внутренній смѣхъ, произведенный торжественнымъ успѣхомъ этого визита, смѣхъ, скорчившій не только лицо м-ра Уэллера, но его руки, плеча и все туловище, внезапно уступилъ мѣсто глубокомысленной и сановитой важности, когда онъ услышалъ слѣдующія слова:
— Оставьте насъ минутъ на пять, Самуэль.
Самуэль немедленно вышелъ изъ гостиной. М-ръ Уэллеръ широко открылъ глаза и едва не остолбенѣлъ, когда м-ръ Пикквикъ обратился къ нему съ такою рѣчью:
— Вы, кажется, не слишкомъ расположены въ пользу супружеской жизни: не правда ли, м-ръ Уэллеръ?
Старикъ покачалъ головой. У него отнялся языкъ при мысли, что какая-нибудь хитрая вдова одержала побѣду надъ сердцемъ м-ра Пикквика.
— Вы не замѣтили здѣсь внизу молодой дѣвушки, когда пришли ко мнѣ со своимъ сыномъ?
— Замѣтилъ, сэръ. Вы говорите про ту молодую дѣвушку, что докладывала о насъ?
— Да. Что-жъ вы о ней думаете? Скажите откровенно, м-ръ Уэллеръ, что вы о ней думаете?
— Она бѣла, сэръ, стройна и румяна, если не ошибаюсь.
— Такъ точно, вы не ошиблись, м-ръ Уэллеръ. Какъ вамъ нравятся ея манеры?
— Ничего, сэръ, манеры сообразныя.
Точный смыслъ, соединенный съ этимъ послѣднимъ словомъ, оставался нѣсколько загадочнымъ; но, судя по тону, съ какимъ оно было произнесено, можно было догадаться, что старикъ и въ этомъ отношеніи составилъ благопріятное мнѣніе о молодой дѣвицѣ. М-ръ Пикквикъ безостановочно продолжалъ свои разспросы.
— Я принимаю большое участіе въ этой дѣвицѣ,- сказалъ онъ.
М-ръ Уэллеръ кашлянулъ.
— Мнѣ хочется устроить ея счастье, — продолжалъ м-ръ Пикквикъ, — то есть я желаю, чтобы она была пристроена приличнымъ образомъ въ своей жизни. Вы понимаете?
— Какъ не понимать! — отвѣчалъ м-ръ Уэллеръ, для котораго до сихъ поръ слова м-ра Пикквика оставались сфинксовой загадкой.
— Эта молодая особа очень расположена къ вашему сыну.
— Къ Самуэлю?
— Да.
— Это очень естественно, — сказалъ м-ръ Уэллеръ послѣ нѣкотораго размышленія; — естественно, но возмутительно и опасно для отцовскихъ ушей. Самуэль долженъ держать ухо востро.
— Что вы подъ этимъ разумѣете?
— Онъ долженъ быть остороженъ, сэръ, и ничего не говорить съ нею. Дѣвчонки эти, скажу я вамъ, народъ очень хитрый. Стоитъ только развѣсить уши, и онѣ какъ разъ заманятъ васъ въ свои сѣти. Въ молодыхъ лѣтахъ я испыталъ это самъ на себѣ, когда женился первый разъ. Да, сэръ, Самуэль долженъ держать ухо востро.
— Вы такъ думаете, м-ръ Уэллеръ?
— Да, я именно такъ разсуждаю.
— Ну, послѣ этого, мнѣ довольно трудно приступить къ тому, что я намѣренъ былъ сказать вамъ, м-ръ Уэллеръ; однакожъ, вы все-таки должны выслушать меня до конца. Сынъ вашъ Самуэль такъ же расположенъ къ этой молодой дѣвицѣ, какъ она къ нему.
— Неужто?
— Я вамъ говорю.
— Вотъ ужъ этого никакъ не ожидалъ; это все равно, что съѣздить обухомъ по виску бѣднаго престарѣлаго отца.
— Я давно слѣдилъ за ихъ отношеніями, — продолжалъ м-ръ Пикквикъ, не обращая особеннаго вниманія на послѣднее замѣчаніе м-ра Уэллера, — и теперь убѣжденъ вполнѣ, что они любятъ другъ друга. Предположите теперь, что я, принимая живѣйшее участіе въ ихъ судьбѣ, намѣренъ соединить ихъ неразрывными узами брака и, по мѣрѣ возможности, обезпечить ихъ: что вы на это скажете, м-ръ Уэллеръ?
Сначала м-ръ Уэллеръ выслушалъ съ рѣшительнымъ отвращеніемъ это предложеніе; но по мѣрѣ того, какъ м-ръ Пикквикъ распространялся въ доказательствахъ, опираясь преимущественно на тотъ фактъ, что Мери не была вдовою, физіономія старика смягчалась мало-по-малу, и онъ выслушалъ дальнѣйшія рѣчи уже безъ всякихъ гримасъ. Наружность молодой дѣвицы, если сказать правду, произвела довольно сильное впечатлѣніе на его старческое сердце, и онъ успѣлъ весьма замысловато подмигнуть ей два или три раза, когда всходилъ на лѣстницу для этого свиданія. Наконецъ м-ръ Уэллеръ объявилъ рѣшительно, что онъ заранѣе, съ великою благодарностью, соглашается на всѣ распоряженія м-ра Пикквика и готовъ женить своего сына хоть сію же минуту. М-ръ Пикквикъ съ радостью поймалъ его на этомъ словѣ и немедленно позвалъ Самуэля.
— Самуэль, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, — мы разсуждали о васъ.
— О тебѣ, Самуэль, — подхватилъ м-ръ Уэллеръ покровительственнымъ тономъ.
— Уже давно я замѣтилъ, Самуэль, что вы питаете болѣе чѣмъ дружескія чувства къ горничной м-съ Винкель. Такъ или нѣтъ?
— Слышишь ты это, Самуэль? — сказалъ м-ръ Уэллеръ тѣмъ же диктаторскимъ тономъ.
— Надѣюсь, сэръ, — отвѣчалъ Самуэль, обращаясь къ своему господину, — надѣюсь, вы ничего не находите предосудительнаго въ поступкѣ молодого человѣка, если онъ обращаетъ вниманіе на молодую хорошенькую дѣвушку, очень скромную и примѣрно честнаго поведенія.
— Конечно, ничего, — сказалъ м-ръ Пикквикъ…
— Разумѣется, ничего, — добавилъ м-ръ Уэллеръ снисходительнымъ тономъ.
— Совсѣмъ напротивъ: такое поведеніе молодого человѣка я считаю совершенно естественнымъ, — продолжалъ м-ръ Пикквикъ, — и хотѣлъ бы всей душою помочь вамъ, Самуэль, сколько это можетъ отъ меня зависѣть. Съ этой цѣлью y меня было совѣщаніе съ вашимъ отцомъ, и такъ какъ онъ совершенно согласенъ съ моимъ мнѣніемъ…
— Мы приняли въ разсчетъ, что эта дѣвушка не вдова, — дополнилъ въ поясненіе м-ръ Уэллеръ.
— Да, мы приняли въ разсчетъ, что эта дѣвушка не вдова, — подтвердилъ улыбаясь м-ръ Пикквикъ. — Васъ можетъ въ этомъ случаѣ стѣснить одно только то обстоятельство, что вы находитесь y меня въ услуженіи, Самуэль; но я охотно готовъ отпустить васъ мой другъ, a чтобы выразить вамъ мою благодарность за вашу изумительную преданность ко мнѣ и другія ваши прекрасныя качества, мнѣ пріятно будетъ содѣйствовать вашей женитьбѣ на этой молодой дѣвицѣ и доставить вамъ обоимъ средства къ безбѣдному существованію съ вашей будущей семьей. Да, Самуэль, я съ радостью готовъ устроить вашу судьбу, — заключилъ м-ръ Пикквикъ голосомъ, немного дрожащимъ отъ внутренняго волненія.
Послѣдовало на короткое время глубочайшее молчаніе. Наконецъ Самуэль, собравшись съ духомъ, отвѣчалъ голосомъ рѣшительнымъ и твердымъ.
— Премного вамъ обязанъ, сэръ, за ваше милостивое вниманіе къ моимъ чувствамъ, но я долженъ сказать, что этого не можетъ быть.
— Какъ не можетъ быть! — воскликнулъ озадаченный м-ръ Пикквикъ.
— Въ умѣ-ли ты, Самми? — вскричалъ м-ръ Уэллеръ.
— Я говорю, что этого не можетъ быть, — повторилъ Самуэль, нисколько не смущенный этими восклицаніями. — Вы-то что станете дѣлать, сэръ, если не будетъ меня при вашей особѣ? Что изъ васъ выйдетъ?
— Обо мнѣ не безпокойтесь, мой другъ, — отвѣчалъ м-ръ Пикквикъ. — Обстоятельства, въ которыя теперь поставлены мои друзья, должны совершенно измѣнить мой образъ жизни. Къ тому же становлюсь я старъ: мнѣ нуженъ отдыхъ и покой. Странствованія мои кончились, Самуэль.
— Ужъ не вамъ бы говорить это, сэръ, и не мнѣ бы слушать, — возразилъ Самуэль. — Какъ вы можете сказать заранѣе, что все уже кончилось на вашей ученой дорогѣ? Нѣтъ, сэръ, вы слишкомъ умны для этого: въ одной вашей головѣ достанетъ мозгу по крайней мѣрѣ на двадцать пять человѣкъ. Оттого-то и бываетъ, что y васъ иной разъ на дню семь пятницъ: сегодня въ Лондонѣ, a завтра — какая-нибудь ученая фантазія, и катайваляй за тридевять земель. Поэтому, сэръ, нечего тутъ вздоръ-то городить. Я остаюсь при васъ, сэръ.
— Дѣльно, Самми, дѣльно, другъ мой, — сказалъ м-ръ Уэллеръ одобрительнымъ тономъ.
— Но я говорю, Самуэль, послѣ продолжительнаго размышленія и вполнѣ увѣренъ, что сдержу свое слово, — возразилъ м-ръ Пикквикъ, качая головой. — Новыя сцены и явленія измѣняютъ мой образъ жизни, и еще разъ: странствованія мои окончены навсегда.
— Очень хорошо. Въ такомъ случаѣ тѣмъ нужнѣе вамъ держать при себѣ человѣка, который бы зналъ всѣ ваши привычки и умѣлъ ходить за вами. Если, примѣромъ сказать, есть y васъ на примѣтѣ другой слуга, болѣе меня опытный и образованный — возьмите его, Богъ съ вами; но съ жалованьемъ или безъ жалованья, съ квартирой или безъ квартиры, съ хлѣбомъ или безъ хлѣба, Самуэль Уэллеръ, взятый вами изъ гостиницы въ Боро, останется при васъ, что бы изъ этого не вышло. Этого моего намѣренія ничто въ свѣтѣ ни измѣнитъ.
Къ концу этой деклараціи, произнесенной съ великимъ достоинствомъ и эффектомъ, Уэллеръ старшій быстро вскочилъ съ своего мѣста и, забывая всякія приличія времени и мѣста, заключилъ своего сына въ могучихъ объятіяхъ и громогласно произнесъ троекратно: "Ура!"
— Любезный другъ, — сказалъ м-ръ Пикквикъ, когда старикъ, наконецъ, угомонился и снова сѣлъна свое мѣсто, — вы обязаны также обратить вниманіе на положеніе этой молодой дѣвицы.
— Объ этомъ ужъ вы не безпокойтесь, сэръ, — отвѣчалъ Самуэль, — я объяснился съ этой дѣвушкой и подробно разсказалъ ей, что, какъ и почему. Она согласна ждать, пока придетъ время, и я увѣренъ, что будетъ ждать. A если нѣтъ, такъ и все покончено между нами: такой дѣвицы мнѣ не надобно и даромъ. Я все сказалъ, сэръ. Больше не стоитъ объ этомъ распространяться.
