О воспитании детей
Каникулы вот-вот закончатся, и вы просите у меня, дорогая, советов относительно воспитания детей. Они у вас еще совсем малыши, но я полагаю, что с самого раннего возраста в школе их будут воспитывать лучше, нежели в семье. Любящие отец и мать чересчур хорошо все «понимают» и потому прощают детям слабости, извиняют лень. Они стремятся скорее утешать, чем исправлять. Школа беспристрастна и строга, как сама жизнь. Там царит равенство, и, если очаровательная девчушка, боготворимая родными, провалится на экзамене при переходе в следующий класс, она должна будет остаться на второй год или уйти из этой школы. Таков закон коллежа, и он разумен. Не нужно от избытка любви создавать у детей впечатление, что слезы и поцелуи без следа изглаживают проступки, что жизнь легка и что всесильная семья все уладит. Жизнь — это борьба, и готовиться к ней нужно с детства. Товарищи воспитывают гораздо лучше, чем родители, ибо им не свойственна жалость.
Не стремитесь свести воспитание к веренице удовольствий. Лишь усилие закаляет ум. Нужно, чтобы ваш сын давал себе труд вникать в прочитанное, в противном случае его внимание будет рассеиваться и постоянно отвлекаться на посторонние предметы. Сразу же приобщайте его к великим писателям. Мать Пруста побуждала его читать романы Жорж Санд и Диккенса; в итоге появился Марсель Пруст. Побуждайте своих детей заучивать наизусть прекрасные стихи: Корнеля, Лафонтена, Гюго. Сперва смысл многих слов от них ускользнет, но уже очень скоро их собственный запас слов увеличится. Чудесная музыка этих стихов воспитает в них тягу к возвышенному. Вдумайтесь в глубокий смысл слова воспитывать[9]. Воспитывать ребенка — значит делать его ум и нрав возвышеннее, значит вести его к нравственным вершинам. Для этого нужны проводники, привыкшие к большим высотам, иначе говоря, поэты. А как признательны вам будут позднее дети за то, что вы так хорошо оснастили их память! Помню, каким утешением служили для меня «внутренние вечера поэзии» в пору величайших бедствий 1940 года.
Обучите ваших детей одному или даже нескольким ремеслам. Никто не знает, каким станет мир завтра, но всегда будут нужны люди, умеющие работать руками. Ваши дети будут жить в окружении техники — нужно, чтобы они понимали в ней толк, были с ней на короткой ноге. Машины очень дурно обходятся с теми, кто их не любит. Ныне каждый мальчишка должен быть электриком, столяром, должен уметь отремонтировать радиоприемник. В противном случае он будет вечно зависеть от всякого мастерового.
Чудесное свойство отрочества состоит в том, что гибкий ум подростка легко овладевает и техническими навыками, и иностранными языками. Следует извлечь пользу из этого недолговечного качества. Позднее усвоить то же самое станет гораздо труднее. Но все-таки возможно. Когда-то давно я был знаком с англичанкой, мисс Гаррисон, которая до семидесяти лет преподавала греческий язык. Уйдя на покой, она решила изучить русский язык и преуспела в этом. Но это потребовало от нее немалого труда, в то время как ребенок овладевает языками играючи. Кроме того, он учит слова на слух, а потому усваивает безупречное произношение, тогда как взрослый, изучая язык «глазами», придает иностранным словам звучание своего собственного языка. Обучите своих сыновей по крайней мере английскому и испанскому — эти языки откроют им доступ к половине мира, затем добавьте латынь — она откроет им доступ к знанию.
Что еще пожелать вам? Всегда поступайте так, чтобы ваши дети достаточно уважали вас, но не боялись. Не навязывайте им тех добродетелей, которыми не обладаете сами. Ведь дети наблюдают за нами и делают выводы. Если они восторгаются вами так же, как я, все пойдет на лад. Вот, сударыня, мои наставления в связи с началом школьных занятий. А пустые забавы придется пока отложить. Прощайте.
Любовь — а под этим я подразумеваю настоящее чувство, а не просто мимолетное увлечение, — возвышенная любовь требует досуга. В богатых и праздных слоях общества, скажем, при Версальском дворе или ближе к нам — в светском мирке из романов Пруста, — не было недостатка в досуге, и любовь цвела там круглый год. Но в мире, пережившем две мировые войны, где только для того, чтобы поддержать существование — свое и своих близких, — человеку приходится работать с утра до ночи, нет времени для неторопливых и волнующих романов.
Как вы думаете, многие ли семейные люди в наше время — в Париже или в других городах, — возвращаясь домой после трудного дня, расположены к любовной беседе? Многие ли мужчины располагают собой настолько, чтобы позволить себе, подобно героям Бурже или Мопассана, отправляться на свидание к возлюбленной между пятью и семью часами вечера?.. Пока я об этом раздумывал, в моем воображении возник образ плафона, украшенного аллегорическими картинами, как это делали художники прошлого: «Амур в ожидании поры отпусков». Толпа мужчин и женщин — все они рабы какого-нибудь дела — носится туда-сюда: кто на завод, кто в банк, кто в метро, кто в поезд, а в самом углу картины — Амур, печально опираясь на бесполезный колчан со стрелами, со вздохом перелистывает календарь: «Ах! Скорей бы июль, август!..»
В следующем зале можно увидеть другой плафон: «Амур в пору отпусков». На нем изображены сплошь влюбленные парочки: одни, раздевшись, лежат на залитом солнцем пляже, другие нежатся в траве или отдыхают в лесу, в тени деревьев, третьи, обнявшись, поднимаются по горной тропинке. А над всеми этими людьми, томящимися от страсти, парит довольный Эрот — стрелы у него уже на исходе, и потому череда маленьких купидонов следует за ним и не покладая рук обеспечивает его боеприпасами. И действительно, что делать во время отпуска, как не ухаживать за женщинами? Какое время более благоприятствует любви, чем то, когда у мужчин и у женщин нет более неотложных дел, а путешествия и курортная жизнь вовлекают их в праздничный водоворот, делающий возможным любые встречи?
Одиннадцать месяцев в году молодой человек, живущий, скажем, в Беллаке, видится только с девушками из Беллака. Он знает их с детства; быть может, и отыщется среди них женщина его мечты. Тогда все к лучшему в этом лучшем из городов. Но чаще этого не происходит. А вот отпуск позволяет ему завести знакомство хоть со всеми девушками из тридцати шести тысяч коммун Франции, и это при самых благоприятных для романтической любви обстоятельствах, когда к его услугам неограниченный досуг для неспешных признаний и возможность сладостного уединения в часы прогулок вдвоем. Для Дон Жуана отпуск — это начало «охоты»: донна Анна одна загорает на песчаном пляже, в то время как Командор ловит креветок или разоряется, играя в баккара. Для молодожена, влюбленного в свою жену, отпуск — это долгожданная пора, когда можно по-настоящему узнать ее.
Ибо у супругов есть две возможности провести отпуск: вместе и врозь. Провести отпуск вместе для счастливой пары — предел мечтаний. Наконец-то можно вдоволь наглядеться друг на друга, открыть истинный облик близкого человека, прежде скрытый заботами и усталостью. А главное — это новое обрамление, которое окружает любовь ореолом экзотики. Счастлив тот, кто может предложить своей жене провести две чудесные недели на фестивале музыки и поэзии: он обратит себе на пользу приятные эмоции, вызванные к жизни Моцартом или Мюссе. Но довольно и одной лишь природы. Океан — лучший из наперсников. А безмятежный покой и красота лугов и полей превратят супружескую любовь в идиллию. «На сене парочка лежит, за нею солнышко следит»… На природе горожане вновь приобщаются к молодости земли — и к своей собственной.
Проводить отпуск врозь следует только в том случае, если это необходимо в интересах детей либо для здоровья одного из супругов. Без сомнения, существуют дружные, любящие пары, которые не страшатся разлуки. В этом случае сердце во время вакаций — отнюдь не вакантное сердце. Оба слишком любят друг друга, чтобы поддаться преходящим соблазнам. И все же не следует забывать, что соблазны неизбежны и опасны. Красивой женщине, проводящей отпуск в одиночестве и ставшей предметом домогательства холостяков или браконьерства женатых мужчин, гораздо труднее уберечься в курортном местечке где-нибудь у моря, чем у себя дома в небольшом городке, где за каждым ее шагом следят члены семьи и кумушки, сидящие в засаде за прикрытыми ставнями. На отдыхе кумушек тоже хватает, и они также не дремлют: любой скандал — их утешение в старости. Но ведь это — незнакомые кумушки. И пересуды их мало кого трогают. Таким образом, тормоз общественного мнения на курорте не столь эффективен. К тому же одиночество — состояние неестественное, и скука начинает играть роль сводника. «Разве что любовная интрижка, — говорит Гете, — может примирить нас с невыносимой скукой курортного городка». Ну а любовная интрижка быстро становится любовью, если люди видятся с утра до вечера.
