В тот день армия Парижа была в состоянии опьянения — она была готова не просто к подавлению восстания, которого от нее требовали; — армия была готова на все, включая массовое убийство парижан.
В три часа пополудни все уже было готово. Шампанское было выпито, колбаса съедена. Солдаты снова были голодны и мучимы жаждой, но это были голод злой охотничьей собаки и жажда крови.
— Время пришло! — сказал де М. своим товарищам по заговору. — Теперь можно спустить их с цепи! Зарядить пушку!
Глава XXXI. В отеле Де Лувр
— Давайте, девочки! Вам нужно переодеться. Джентльмены будут через полчаса.
Эти слова были сказаны в красивом номере отеля Де Лувр и адресованы двум молодым леди в изящных халатах, одна из которых сидела в мягком кресле, а другая разлеглась на диване. Негритянка в клетчатом тюрбане стояла возле двери, чтобы помочь юным леди нарядиться в свои туалеты.
В этих женщинах читатель без труда узнает миссис Гирдвуд, ее дочь, племянницу и служанку.
Прошло несколько месяцев с того момента, как мы расстались с ними. Они совершили тур по Европе: по Рейну, Альпам и Италии. Обратный путь лежал через Париж, в который они всегда стремились попасть, но посетили его только в последнюю очередь. Теперь они осматривали этот город.
— Посетите Париж последним, — так советовали им парижские джентльмены, с которыми они познакомились; и когда миссис Гирдвуд, немного уже освоившая французский язык, спросила почему, ей ответили, что после Парижа им уже будет не интересно смотреть на все остальное. Она последовала совету французов, и вот теперь завершала тур осмотром Парижа.
Хотя она встречала немецких баронов и итальянских графов десятками, ее девочки все еще оставались свободными. Никто не предлагал им руку и титул. Оставалось надеяться на Париж.
Двое из джентльменов, ожидаемых через полчаса, — наши старые знакомые — соотечественники миссис Гирдвуд, совершавшие аналогичный тур и частенько проводящие время в ее компании. Речь идет о Лукасе и Спайлере.
Эти джентльмены миссис Гирдвуд не интересовали. Однако сегодня ожидался еще один человек — к нему вдова относилась с гораздо большим интересом. Этот джентльмен побывал у них только вчера, а до этого она его видела лишь на домашнем обеде, который давала на Пятой авеню в Нью-Йорке. Это был потерявшийся лорд.
Накануне он объяснил все: и как его задержали в Штатах дипломатические дела, и как он прибыл в Лондон уже после отъезда леди на континент, и как не мог им написать, потому что не знал, где они находятся.
Последний пункт этих объяснений так же лжив, как и первый. В течение всего этого времени у него было достаточно возможностей их разыскать. Он тщательно изучил американскую газету, издаваемую в Лондоне, которая регистрирует все прибытия и отъезды трансатлантических туристов, и с точностью до часа мог знать, когда миссис Гирдвуд и ее девочки покидали Кельн, пересекали Альпы, бывали на мосту Вздохов, или поднимались на вулкан Везувий.
Он вздыхал и мечтал быть вместе с ними, но не мог. Кое-что мешало осуществлению его мечты, а именно: отсутствие наличных денег.
Деньги появились только тогда, когда семья Гирдвуд прибыла в Париж: ему удалось наскрести сумму, достаточную, чтобы добраться туда же морем и на некоторое, достаточно краткое время остановиться во Франции. Помогли ему фортуна и красота возлюбленной Фан. Когда появились деньги для отъезда Свинтона в Париж, Фан осталась в дешевом отеле в Лондоне. По ее собственному желанию. Она была согласна не покидать Лондон, несмотря на то, что отправлявшийся в путешествие муж мог оставить ей на проживание лишь скудные средства. Зато в Лондоне симпатичная наездница чувствовала себя как дома.
— У вас есть только полчаса, мои дорогие, — напомнила миссис Гирдвуд, чтобы девочки могли подготовиться к встрече.
Корнелия, сидевшая в кресле, поднялась, отложила вязание, которым она занималась, и вышла из комнаты, чтобы Кеция помогла ей переодеться.
Джулия, лежавшая на диване, только зевнула. Лишь после третьего по счету материнского напоминания она отложила французский роман, который читала, и встала с дивана.
— Надоели эти джентльмены! — воскликнула она, потягиваясь. — Я не хочу, чтобы ты, мама, приглашала их. Лучше я останусь в комнате на целый день и дочитаю этот прекрасный роман. Небеса благословили талант великолепной Жорж Санд. Такая женщина, как она, должна была родиться мужчиной. Она знает мужчин так, как будто сама побывала в их шкуре, ей известны все их претензии и их предательская сущность. Ах, мама! Ну почему, когда ты решила завести ребенка, ты завела дочь? Я бы отдала все на свете, чтобы быть твоим сыном!
— Фи, фи, Джулия! Не дай бог, кто-нибудь услышит, какие глупости ты говоришь!
— Меня не волнует, пусть слышат. Пускай весь Париж, вся Франция, весь мир знает это! Я хочу быть мужчиной и хочу быть сильной, как мужчина.
— Пфф, дитя мое! Сильной, как мужчина! Нет у мужчин никакой силы, только одна видимость. Не бывает такой мужской силы, за которой не стоит женская власть. Вот тебе и хваленая мужская сила.
Вдова лавочника имела основания для таких утверждений. Отдавая себе отчет в том, кто сделал ее хозяйкой дома на Пятой авеню, отдавая должное множеству достоинств своего покойного мужа, она тем не менее была низкого мнения об его умственных способностях.
— Быть женщиной, — продолжала она, — которая знает мужчину и умеет им управлять, — этого вполне достаточно. Ах! Джулия, если бы у меня были твои возможности, я бы сумела достичь многого.
— Мои возможности? Что ты имеешь в виду?
— Хотя бы твоя красота.
— Ох, мама! Ты не менее красива, чем я. Ты до сих пор выглядишь привлекательно.
Миссис Гирдвуд не могла остаться равнодушной к этим словам. Она еще не перестала гордиться, что ее личное обаяние смогло завоевать сердце богатого лавочника. Теперь, чтобы вновь стать богатой наследницей, она с удовольствием направила бы свои чары на другого богача. Завещание лавочника удерживало ее от таких спекуляций, но ей была приятна лесть, и она мечтала о флиртах.
— Хорошо, — ответила она, — пускай у меня привлекательная внешность, но какое это имеет значение, если нет денег? А вы, девочки мои, имеете и то, и другое.
— И все это не может помочь мне выйти замуж, как помогло тебе, мама.
— Если не поможет, это будет твоя собственная вина. Его светлость никогда не возобновил бы знакомство с нами, если бы оно для него ничего не значило. Из его вчерашнего намека я поняла, что он приехал в Париж только из-за нас. Я знаю даже большее. Он приехал ради тебя, Джулия.
Джулия в ответ продемонстрировала такое выражение лица, словно желала, чтобы Его светлость оказался не здесь, а на дне моря. Однако, хорошо зная мать, она сумела скрыть свои чувства.
Джулия едва успела привести себя в порядок к приходу мистера Свинтона. Он все еще путешествовал инкогнито, с «секретной дипломатической миссией для британского правительства». Во всяком случае, это он в строжайшей тайне поведал миссис Гирдвуд.
Вскоре после него появились мистер Лукас и мистер Спайлер. Все гости были в сборе.
Компания собиралась всего лишь прогуляться по бульварам, а затем пообедать в кафе Ричи, Рояль или Мэйсон Доре. С такими нехитрыми планами вышли на прогулку шестеро туристов из отеля Де Лувр.
Глава XXXII. На бульварах
В этот же день, второго декабря, по бульварам совершал прогулку еще один человек. Он думал: «Какое-то тревожное черное облако нависло сегодня над этим веселым городом. Я чувствую это всем сердцем».
Это был капитан Майнард. Он прибыл в Париж накануне и гулял в одиночестве.
Его появление во Франции объясняется тем, что он прочитал в английской газете сообщение о прибытии сэра Джорджа Вернона в Париж. Также в статье говорилось, что сэр Джордж вернулся после посещения каких-то правительственных миссий Европы и участия в некоем секретном совещании британских послов.
Кое-что из этого не было уже для Майнарда новостью. Он ведь хотел воспользоваться приглашением английского баронета, которое тот сделал на пристани в Ливерпуле. Вернувшись из неудачного венгерского путешествия, Майнард посетил Севеноукс Кент. Но его постигло разочарование: он опоздал. Сэр Джордж отправился в путешествие на континент, взяв с собой дочь. Эта поездка могла растянуться на год или более. Так поведал ему управляющий баронета. Возможно, он сказал правду, возможно, то, что ему велено было говорить.
Не многим более Майнард узнал о баронете в Лондоне. Только ходящие в политических кругах слухи о том, что баронету было поручено некоторое секретное задание, связанное с посещением европейских правительств в странах, именуемых великими державами.
Такая секретность предполагала, что сэр Джордж путешествовал инкогнито. Так оно и было, и поэтому Майнарду, тщательно штудировавшему хроники прибытий-отъездов, было очень трудно напасть на след баронета.
