Полный тупик. Все было бы легче, если бы Парслоу согласился уладить дело без суда, но он и слушать не хочет. Бидж требует 500 фунтов.
— Пятьсот? Ты говорил — тысячи.
— Образное выражение.
— Бидж уступит за такую сумму?
— Это масса денег.
— Масса? За то, чтобы не опозориться перед всем Шропширом? Дай мне чековую книжку! Она в столе, вон там.
Галли посмотрел на нее.
— Ты хочешь сказать, что сама дашь эти деньги?
— Конечно!
— Поразительно! — вскричал Галли. — Вот что такое женщина! Я должен был знать, что ты окажешься на высоте. Вот мы бегаем, кричим: «Что делать? Что делать?», мы — но не ты. Сила духа. Именно, сила духа… Себастьян Бидж. Ты не знала, что его так зовут? Трудно поверить, но это правда. Нет, какая сила!
4
Спускалась ночь. Пунцовых роз уснули лепестки (равно как и белых). Моди, в своей спальне, мазала кремом лицо и думала о Табби. Леди Констанс, в своей, вознеслась на вершины счастья. Лорд Эмсворт отдал ей все лекарства, включая вату, и она пробовала одно за другим, удивляясь мужской слабости, сдержанно гордясь женской силой. Даже Галахад не раздражал ее, все ж приятно, когда тобой так простодушно восхищаются.
Бидж был у себя, он потягивал портвейн, время от времени поднимая к потолку благодарный взгляд. Он тоже думал о Галахаде с удовольствием. Да, бывает, приходится красть свиней, но какая щедрость!
Галли пришел в библиотеку, пропустить стаканчик с братом Кларенсом. Обычно он ложился позже, но сегодня очень устал. Выпив, он зевнул и поднялся с кресла.
— Ну, я пошел, — сказал он, — совсем разбит почему-то. Тебя целовали дочери американских миллионеров?
— Э? Меня? Нет, нет, не припомню.
— Целовали бы, ты бы припомнил. Что с тобой?
Лорд Эмсворт тихо хихикал.
— Да вот, эта Моника, — отвечал он. — Прихожу туда, а она говорит: «О, лорд Эмсворт, я уж думала, что больше не увижу нашу свинку-спинку!» Это она про Императрицу. Свинка-спинка! Очень смешно.
Галли долго смотрел на него.
— Благослови тебя Бог! — сказал он. — Спокойной ночи, Кларенс.
5
А за лужайкой и огородом проснулась сама Императрица. Сон ее освежил. Она огляделась, радуясь родному дому. Как истинный философ, она принимала все, но предпочитала спокойную жизнь. Все эти кухни, машины — не для приличной свиньи.
Что-то почуяв, она подошла к кормушке. Поздновато, конечно, но перекусить не мешает. Уиффл учит нас, что свинья должна ежедневно съедать по меньшей мере пятьдесят семь тысяч калорий. А что сказал Уиффл, то сделала Императрица.
Опустив прекрасное рыло, она принялась за еду.
6
В «Гербе Эмсвортов» тоже ели и пили, веселее всех — Бурбон с Булстродом.
Тут меня прервут. «Эй, любезный! — скажут мне. — Ты перепутал».
«Нет, я не путаю! — со спокойной улыбкой отвечу я. — Вы напоминаете мне, что сэр Грегори запретил отпускать напитки Джорджу Сирилу? Так вот, на радостях он свой запрет отменил. Мало того, он дал своему свинарю немало денег на выпивку».
Вот почему Джордж Сирил Бурбон сидел за столом с аптекарем и тот ему что-то рассказывал, когда в «Герб» вошел Герберт Бинстед; и Булстрод немедленно ушел.
— Вы что, поругались? — спросил удивленный свинарь. Бинстед пожал плечами.
— Не то чтобы поругались… поспорили. Не столковались. Я ему говорю: «Ну, если так, дело ваше». И ушел. Хлопнул дверью.
— А чего было-то?
— Я же тебе рассказываю! Сэр Грегори недавно послал меня купить одно лекарство, для какого-то родственника. Я купил у Булстрода двенадцать больших склянок. Называется «Грация».
— А чего это?
— Это, Джордж, препарат для снижения веса. Худеешь, ясно? Ладно, так я купил, а сэр Грегори говорит, не надо. Отдайте, говорит, а вернет деньги — берите себе.
— Везет людям!..
— Прямо, везет! Пять монет склянка, всего тридцать.
— Вот эт да!
— Иду, значит, в аптеку, а он не берет, ни в какую.
— Ну!
— Все, говорит. Что купил, то купил.
— Куда ж тебе эти банки?
— Ничего, я их пристроил.
— Эт как?
— Одной знакомой скормил. — Бинстед негромко засмеялся. — Рассердился я, а потом думаю: «Вот какие дела. Сколько ты просадил на эту ихнюю Королеву! Значит, ей и выиграть. Тут у нас Императрица, а мы ее покормим. Вывалю ей всю эту грацию, пускай лопает».
Джордж Сирил в ужасе глядел на него.
— Свой интерес дороже, — продолжал дворецкий. — Вывалил, и все.
Джордж Сирил кинулся к велосипеду, надеясь успеть — но тщетно. Королева, как и ее соперница, была сознательна и прилежна. Положили ей что-то — надо есть.
Тяжело опершись о перила, несчастный свинарь отвел взор. Луна освещала пустую кормушку.
7
Из «Сельскохозяйственной газеты»:
Нечасто мы сменяем скудный слог на поэтический язык хвалы, но все ж приходится. Когда победа сметает все и славой оглашает простор Британии, покой Шропшира, косноязычный, скромный журналист становится поэтом. Победила Императрица! Разве это скажешь убогой прозой? Что и говорить…
Итак, на Выставке соревновались все достижения агрикультуры, а из скота — коровы, овцы, козы и свиньи. Вскорости, когда к финалу остались две и страсти накалились, пополз неясный слух: «Императрице уже не выиграть. Три лета кряду! Нет, невозможно. Ставь на Королеву».
Прекрасна Королева Матчингема, краса и упованье леди Мод и сэра Грегори. Но что такое? Жюри волнуется, народ трепещет, а Королева и Императрица, далекие от суеты мирской, выходят на помост. И всякий видит, что благороднейшая из свиней, надежда нации, дитя природы не так похожа на воздушный шар, как ожидали. Значит, похудела.
Что ж, побеждай и в третий раз, свинья из рода Эмсвортов! Императрица дала нам интервью. Она сказала: «Я не тщеславна, не честолюбива и не надменна. Только чистота и чувство долга помогали мне и Бландингскому дому. Мой хозяин, девятый граф, вознагражден за стойкость, и мы не будем искушать судьбу. Я ухожу, я буду тихо жить в уединенье бландингских угодий, благодаря судьбу и размышляя о вечности. Спасибо за вниманье».
Уйдем и мы, благодаря судьбу.
1
Утреннее солнце озаряло Бландингский замок, и многочисленные обитатели древнего дома Эмсвортов, переварив раннюю еду, занимались кто чем. Для верности пробежим весь список, чтобы потом не запутаться.
Дворецкий Бидж сидел у себя и читал Агату Кристи; шофер Ваулз сидел в машине и жевал резинку; герцог Данстабл, приехавший без приглашения и ни за что не уезжавший, сидел на террасе, примыкавшей к янтарной комнате, и штудировал «Таймс»; а Джордж, внук лорда Эмсворта, рыскал по парку с камерой, которую ему подарили на день рождения (12 лет). Сообщим, хотя этот факт
